Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
У нас нет денег, зато есть идеи — эта фраза из рекламной кампании, которая когда-то проводилась во Франции в целях популяризации экономии энергии быстро вошла в фольклор. Ее до сих пор используют, когда хотят сказать, что выдумка и творческий подход помогают решать проблемы. Это было важно в 70-е годы прошлого века, когда в Западной Европе начал обозначаться закат модели государства благосостояния.
У нас нет денег, зато есть идеи — эта фраза из рекламной кампании, которая когда-то проводилась во Франции в целях популяризации экономии энергии (во время нефтяного кризиса 1973 года) быстро вошла в фольклор. Ее до сих пор используют, когда хотят сказать, что выдумка и творческий подход помогают решать проблемы. Это было важно в 70-е годы прошлого века, когда в Западной Европе начал обозначаться закат модели государства благосостояния. Идеи вкладывались также в развитие проекта единой Европы. Экономическая политика Европейского союза — это в большей мере попытка сохранить упомянутую модель государства благосостояния, что сильно осложняют или даже делают невозможным победившая в планетарном масштабе глобализация и возросшая конкуренция.
Более того, наступил дефицит воплощающих идеи политических лидеров. Заслуживающие обсуждения предложения есть, хотя они, главным образом, поступают не из коридоров власти. К примеру, недавно аналитический центр Bruegel опубликовал свой взгляд в контексте выхода британцев из ЕС. Если резюмировать совсем коротко, то исследователи рекомендуют формировать «континентальное партнерство» ЕС и Соединенного Королевства, которое в отдельных сферах может проявиться как более тесное сотрудничество, чем между ЕС и Норвегией или Швейцарией (государствами европейской экономической зоны). В более отдаленном будущем такого рода партнерство может быть распространено также на Турцию и Украину. Многим такое предложение показалось спорным, но в нем явно больше конкретики, чем в прозвучавших в ходе неформального саммита в Братиславе заявлениях и в так называемой шестимесячной «дорожной карте» по восстановлению доверия граждан к ЕС. Переговоры, по сути, снова отложены — возможно, они состоятся этой зимой на Мальте или будущей весной в Риме. Руководители Франции и Германии не особо заинтересованы обращаться к долгосрочным перспективам, когда все внимание приходится посвящать предстоящим в скором времени выборам.
Тема интеграции непопулярна, но неизбежна. К тому же, она связана с желанием нашего правительства добиться, чтобы финансирование ЕС для Латвии резко не сократилось после 2020 года, когда истечет нынешний период планирования распределения европейских денег (2014-2020 годы), который еврократы называют многолетней финансовой схемой. Министерство финансов Латвии уже начало поиск союзников среди стран-членов ЕС и объявило о соответствующих переговорах с целью убеждения Европейской комиссии. Похвальная активность, которая подтверждает оптимистичную уверенность правительства Латвии в том, что ЕС не оскудеет после 2020 года, и у него по-прежнему будут водиться деньги. Другие не столь уверены на этот счет. В нашей борьбе за европейскую «звонкую монету» есть некий довольно смущающий аспект. Как утверждала министр финансов Латвии Дана Рейзниеце-Озола, Эстония и Литва «в статистическом смысле выглядят лучше, чем Латвия, но то, что мы по-прежнему являемся менее развитым государством послужит аргументом, который мы можем использовать в дискуссиях». Однако такой аргумент вызывает вопросы о разумном использовании ранее полученных денег и о нашей готовности к тому моменту, когда придется обходиться без значительных инъекций фондов ЕС. Эта готовность предусматривает рост политического влияния государства. В таком случае мы вместе с Эстонией и Литвой могли бы громче предлагать и реализовать свои идеи, которые необходимо искать уже теперь, потому что нефть в Латвии вряд ли найдут.
Тема интеграции непопулярна, но неизбежна. К тому же, она связана с желанием нашего правительства добиться, чтобы финансирование ЕС для Латвии резко не сократилось после 2020 года, когда истечет нынешний период планирования распределения европейских денег (2014-2020 годы), который еврократы называют многолетней финансовой схемой. Министерство финансов Латвии уже начало поиск союзников среди стран-членов ЕС и объявило о соответствующих переговорах с целью убеждения Европейской комиссии. Похвальная активность, которая подтверждает оптимистичную уверенность правительства Латвии в том, что ЕС не оскудеет после 2020 года, и у него по-прежнему будут водиться деньги. Другие не столь уверены на этот счет. В нашей борьбе за европейскую «звонкую монету» есть некий довольно смущающий аспект. Как утверждала министр финансов Латвии Дана Рейзниеце-Озола, Эстония и Литва «в статистическом смысле выглядят лучше, чем Латвия, но то, что мы по-прежнему являемся менее развитым государством послужит аргументом, который мы можем использовать в дискуссиях». Однако такой аргумент вызывает вопросы о разумном использовании ранее полученных денег и о нашей готовности к тому моменту, когда придется обходиться без значительных инъекций фондов ЕС. Эта готовность предусматривает рост политического влияния государства. В таком случае мы вместе с Эстонией и Литвой могли бы громче предлагать и реализовать свои идеи, которые необходимо искать уже теперь, потому что нефть в Латвии вряд ли найдут.
