На этой неделе исполняется 15 лет с того дня, как США вторглись в Афганистан и свергли режим Талибана (запрещенной в Росссии террористической организации —прим. ред.). Но страна все еще не оправилась от шока, в ней царит неуверенность, к тому же Талибан снова поднимает голову. Дело в том, что в своей рьяной охоте на террористов США превратили войну в Афганистане в своего рода индустрию — и таким образом упустили возможность обеспечить реальный мир, говорит американский журналист и писатель Ананд Гопал (Anand Gopal).
Когда США в начале октября 2011 года стали бомбить Афганистан, талиба Акбара Гюля (Akbar Gul) боялись. Он командовал одним из подразделений талибов, его называли «Муллой Кабелем», потому что у него была привычка ходить и обматывать помещения толстым металлическим кабелем.
Но Гуль — прагматик, и когда он увидел, как американцы, чье военное превосходство было очевидным, принялись крошить позиции Талибана с воздуха, он быстренько пустился в бега. Сначала он удрал с фронта, а потом бежал со своей семьей в Пакистан. Жизнь в изгнании тяжела, и несколько месяцев спустя Акбар Гуль вернулся в Афганистан и попытался начать новую жизнь.
Про политику он забыл. Теперь главной задачей стало прокормить семью, и, немного покрутившись, он открыл небольшую лавчонку, где стал ремонтировать мобильные телефоны. Он знал толк в этом деле, и вроде был доволен. Проблема только в том, что полиция постоянно отбирала у него деньги, била его и делала все, чтобы разрушить его небольшой магазинчик. Дело в том, что как у бывшего талиба, у Гуля не было никаких прав, с ним каждый мог сделать все, что захочет, и, немного посопротивлявшись, он а 2005 году отказался от борьбы за новую жизнь и присоединился к Талибану, восставшему против американцев и правительства в Кабуле.
История о путешествии Акбара Гуля от командира Талибана в гражданские и обратно — одна из главных тем в книге американского журналиста и писателя Ананда Гопала «Нет хороших среди живых: Америка, Талибан и война афганскими глазами». Книга подвергает сокрушительной критике действия США в Афганистане, а для Гопала, который был в Афганистане корреспондентом, в частности, издания Wall Street Journal, история Гуля — совершенно обычная.
«После вторжения в 2001 году у США был уникальный шанс вырвать Афганистан из спирали войны. Талибан понял и принял превосходяшую силу, и массы командиров и высокопоставленных лидеров попытались сдаться и жить дальше», — говорит Гопал, который считает, что США позволили ослепить себя так называемой войной с террором.
«Самая большая ошибка, сделанная Америкой в Афганистане, заключалась в том, что американцы видели все в очень черно-белой перспективе. Как будто были только те, кто поддерживал террор и Талибан, либо демократически настроенные союзники. Это был совершенно глупый и неправильный взгляд на Афганистан. Страна вела войну более 20 лет, все представляло собой серые зоны и меняющиеся альянсы, чудовищные преступления творились везде, — говорит Гопал.
— Талибан проиграл. После воздушной войны, которую вели США, и потери Кабула, они выбросили белый флаг — и в военном, и в духовном отношении. Они быстро сообразили, что наступили новые времена. В Афганистане так было все время. Привязанность людей к определенным группам гораздо более прагматична и менее привязана к идеологии, чем это представляют себе США и Запад. Так что, настаивая на том, чтобы задерживать талибов как экстремистов, этих людей реально лишали возможности стать частью нового Афганистана. И таким образом их заставляли вернуться на войну, отняв у них альтернативу.
— Но ведь террор — действительно проблема, с которой надо бороться?
— Террор — это тактика. Если его начинаешь персонифицировать, то делаешь ошибку. И охота на террористов привела к ложным стимулам для полевых командиров — к стимулам создавать врагов, чтобы угодить США, и вместе с тем не забывать и о своих собственных интересах.
Полевые командиры обманули США
В своей книге Гопал приводит десятки примеров того, как, например, люди, не имеющие ничего общего ни с Талибаном, ни с «Аль-Каидой» (запрещенная в России террористическая группировка — прим. ред.), арестовываются американскими военными и отправляются либо в страшные тюремные норы, либо прямо в Гуантанамо — только потому что один из полевых командиров, ставших союзником США, их выдал. В одно особо примечательном случае американским войскам удалось за одну ночь арестовать двух местных лидеров, которые выдали друг друга, и таким образом оставить целый район без политического руководства вообще.
«Они уничтожили всю местную политическую структуру и дали огромную власть другим полевым командирам. Северный альянс — тот, кто стал союзником США, — совершил почти столько же ужасных преступлений, но их считали „хорошими парнями“ и не должны были подвергать судебному преследованию. Это привело к фрустрации и внутренней напряженности», — говорит Гопал и объясняет, как местные лидеры использовали войну, чтобы консолидировать собственную власть.
«Полевые командиры быстро сообразили, что США интересовали только пленные, которых они могли продемонстрировать, но что американцы на самом деле понятия не имели о том, кто там есть кто. Поэтому местные лидеры выдавали только тех, с кем у них был конфликт, или на чьем аресте они так или иначе могли бы нажиться. Иногда все могло быть совсем элементарно: полевому командиру нужна была какая-то земля, и он сообщал, что ее владелец — талиб, тут же приходили американские солдаты и его забирали. Вуаля, земля отходила к полевому командиру», — говорит Гопал и объясняет, что полевые командиры еще чаще сдавали землю потом в аренду американцам.
«Это чудовищная ирония. Сначала США используют, чтобы помочь украсть кусок земли, а потом американские войска к тому же еще платят за ее аренду», — говорит Гопал, которые называет поведение США «рецептом хаоса».
«В Афганистане военные усилия всегда были гораздо большими, чем гражданская помощь. И в результате появились реальные стимулы продолжать войну».
— Но ведь сейчас правительство в Кабуле пытается вести переговоры с Талибаном?
— Да — формально. Но сейчас все уже свершилось, сейчас уже слишком поздно. И сегодня на самом деле уже никто не заинтересован в мире. Сейчас война стала своего рода индустрией.
— Что вы имеете в виду?
— Сегодня афганское государство существует только потому что США и мировое сообщество его финансируют. Как только поддержка прекратится, все рухнет очень быстро. Афганские лидеры это знают, они знают также, что интерес окружающего мира можно удержать, только если ведется борьба против Талибана и «исламских экстремистов».
Не надо быть большим мыслителем, чтобы понять, что им совершенно неинтересно, чтобы был мир. Цель власть имущих в Кабуле — конфликт невысокой интенсивности, при котором они могли бы спокойно сидеть себе в столице и получать деньги на то, чтобы шоу продолжалось, а чтобы в стране в целом продолжалось легкое беспокойство, необходимое для получения масштабной международной помощи.
— Значит, война может только продолжаться. То есть это какой-то вечный двигатель?
— Более или менее. Талибан не может победить — на мой взгляд, совершенно нереально думать, что они могут войти в Кабул, это время, кажется, уже прошло. Но у государства нет никакого интереса в том, чтобы уничтожить талибов полностью. Так что, единственное, что серьезно может привести к переменам, это если США изменят курс и продавят мирное соглашение.
— А США действительно могут это сделать?
— У них невероятно большая сила, потому что именно они платят по всем счетам. Но они не используют эту силу, они просто дают ситуации кипеть на медленном огне, всерьез они делать не хотят ничего. Все афганское государство построено и сконструировано как элемент войны с террором, так что все должно быть сделано очень тщательно.
— Но почему США принимают и финансируют бесконечную войну в стране, в которой нет никаких полезных ископаемых, да и стратегическое местоположение которой не особенно важно?
— Потому что это самый легкий и наименее противоречивый способ. С точки зрения США, Афганистан обходится американцам не так дорого. Там погибает не так много американских солдат, цена приемлема, сейчас большинство войск вообще выведены из страны.
Так что нет политического момента, чтобы что-то менять — напротив, изменение статуса-кво потребовало бы энергии и политической воли. Самый легкий способ — закрыть глаза и продолжать закачивать деньги.
— Сейчас все внимание обращено к Сирии, а вы тоже о ней много писали и много по ней поездили. Можно ли сказать, что урок Афганистана заключается в том, что надо было держаться от нее подальше?
— Нет, я так не считаю. Есть большая разница между Ираком и Афганистаном с одной стороны, где все началось с вторжения, и такими странами, как Сирия и Ливия с другой стороны, где все началось с действительно народного восстания. Мне кажется, что потенциал и возможности гораздо, гораздо больше, когда процесс начинает сам народ.
— Только кажется, что для Запада и США слишком сложно, слишком трудно действительно исправить…
— Не думаю, что Афганистан или Сирия более сложны, чем другие общество. Просто там долго идет война, и поэтому традиционная общественная структура рухнула. Можно сказать, что война превратилась в повседневность, а это создает совершенно иную динамику. Для людей становится гораздо менее важна какая-то идеология, главное — выжить. Люди часто переходят на другую сторону в зависимости от того, где деньги, — вот что главное.
