Победа Трампа заставила политиков и наблюдателей задуматься, не станет ли Франция следующим государством, где победит популизм.
Победа Дональда Трампа заставила многих политиков и наблюдателей задуматься, не станет ли Франция следующим западным государством, после Великобритании (Брексит) и США, где победит популизм. На следующий день после американских выборов издание The Economist подняло вопрос о том, не предвещает ли победа Трампа триумфа Марин Ле Пен в мае следующего года.
Ряд моментов действительно указывают на то, что Марин Ле Пен может стать французским Трампом. Это относится, например, к очевидной близости идей лидера Национального фронта и заявлений кандидата от Республиканцев во время избирательной кампании. Они оба выступают против экономической (за протекционизм и экономический национализм), культурной (критика иммиграции и ислама) и политической открытости (за национализм и изоляционизм в случае США и еврофобию, в случае Франции). Кроме того, Трамп и Ле Пен занимают популистскую позицию неприятия «системы» и традиционных элит, которых они называют циничными, заносчивыми и коррумпированными. Причем делается все во имя народа, глашатаями которого они якобы являются. Нельзя не отметить и явную близость их электоратов. Трамп продемонстрировал лучшие результаты среди белых мужчин старше 45 лет, людей с невысоким уровнем образования (или совсем без него) и тех, кто живут маленьких городах и сельских зонах. Электорат партии «Национальный фронт» тоже по большей части состоит из белых и не лучшим образом образованных мужчин, которые относятся к менее обеспеченным слоям населения и живут в кризисных экономических зонах.
Несмотря на такую видимую близость, существует слишком много отличий между Дональдом Трампом и Марин Ле Пен, так и между ситуацией в Америке и во Франции, чтобы прийти к выводу, что Ле Пен — французский Трамп.
Прежде всего, Дональд Трамп принял участие в президентских выборах не как независимый кандидат или кандидат от партии-аутсайдера, а как представитель одной из главных партий. И это меняет все. Если бы Дональд Трамп выступал с такой же скандальной кампанией как независимый кандидат, он, без сомнения, показал бы впечатляющие результаты, как, например, миллиардер-протекционист Росс Перо в 1992 году, но победить ему бы не удалось.
Однако будучи официальным кандидатом одной из двух главным американских партий, Трамп получил 47,3% голосов более чем 60 миллионов избирателей. Значительная часть традиционного республиканского электората голосовала за официального кандидата партии, даже если не разделяла все его идеи и не одобряла процесс проведения кампании. Помимо популярности среди некоторых слоев американского электората Дональд Трамп заручился поддержкой традиционного электората республиканцев: белые, люди старшего возраста, состоятельные граждане и жители небольших городов и сельских зон. Всего этого, разумеется, нет во Франции, где перспектива появления президента от «Национального фронта» представляется маловероятной из-за отрицательного имиджа ультраправой партии и ее статуса аутсайдера французской политической системы. Чтобы стать французским Трампом, Марин Ле Пен следовало бы принять участие в праймериз французских «Республиканцев» и победить…
С учетом президентского характера американской власти, там президент может руководить страной, даже если Конгресс находится в руках оппозиционной партии. Во Франции подобное невозможно. Для управления государством президенту требуется большинство в Национальном собрании. В случае победы Марин Ле Пен представляется маловероятным, что «Национальный фронт» в одиночку получит большинство в Национальном собрании. Как бы то ни было, победа Марин Ле Пен стала бы столь сильным политическим потрясением, что вызвала бы раскол в ряде политических партий и наверняка привела бы к переустройству среди французских политических сил.
Третье существенное отличие между Трампом и Ле Пен заключается в том, что они собой представляют. Первый, несмотря на все оскорбления, выходки и более чем своеобразный подход к ведению предвыборной кампании, может восхищать как пример личных достижений в бизнесе, что особенно важно в стране, где царит культ «победителей». Часть американцев уважают такого человека, который сам много добился в своей жизни, построил целую империю, сколотил состояние и стал, таким образом, символом успеха. Все это, разумеется, никак не относится к Марин Ле Пен, дочери основателя партии и профессиональному политику.
Наконец, последнее отличие касается их совершенно разных политических стратегий. Стратегия Дональда Трампа (если о таковой вообще можно говорить в строгом понимании этого слова) опирается на эксплуатацию страхов и всевозможные перегибы без попыток поумерить позиции, как это обычно делают большинство кандидатов перед голосованием. Смена позиции произойдет, скорее, уже после избрания. В такой перспективе можно сказать, что Дональд Трамп вел кампанию в стиле Жана-Мари Ле Пена с традиционными для того оскорблениями, провокациями и выходками. Марин Ле Пен же наоборот старается отойти от такой стратегии и делает ставку на борьбу с «демонизацией» ее партии, а также стремление показать, что она способна руководить страной.
Марин Ле Пен и Дональд Трамп — совершенно разные политические деятели, которые придерживаются разных стратегий в четко определенных политических системах. В конечном итоге, различий между ними куда больше, чем сходств. Марин Ле Пен — вовсе не французский Трамп, но это совершенно не означает, что она не покажет высоких или даже очень высоких результатов в первом туре и не сможет пройти во второй.
