Эстония старается не ворошить старое и ей больше удается участвовать в европейском развитии, чем, например, Литве, которая хочет расставить кровавые кляксы хотя бы задним числом, считает российский публицист, автор популярной в конце 80-х — начале 90-х годов передачи «600 секунд» Александр Невзоров.
Невзоров рассказал в интервью телеканалалу ETV+ о том, какой видит современную Россию, бывшие прибалтийские республики и их русскоязычные СМИ, а также о том, почему он вернулся в журналистику.
ETV+: Какими вы помните русских в Эстонии в советские времена и какими они вам кажутся сейчас?
Александр Невзоров: Русских в Эстонии я почти не знал, так как общался с очень немногими их представителями — с теми, кто готов был рвать на себе тельняшку (в борьбе против выхода Эстонии из СССР, прим. ред). Их было немного. Поскольку они проиграли, то все остальное русскоязычное большинство, которому абсолютно безразлична политика, выбрало победившую сторону — Эстонию в ее оригинальном историческом варианте, при котором стране нравится позиционировать себя самостоятельно, что у нее получается.
— Насколько при распаде СССР было вероятно возникновение так называемой принаровской республики?
Нельзя судить солдат, например, рижских и вильнюсских омоновцев, которые при распаде СССР ощущали себя борцами с бандитизмом, потому, что они были детьми пропаганды и идеологии. Нельзя судить солдат, маленького человека — участника политических событий.
Эстония ведет себя благороднее, чем Литва, старается не ворошить старое и ей больше удается быть Европой, чем Литве, которая все-таки хочет повернуть все вспять и расставить кровавые кляксы хотя бы задним числом. Эстония заинтересована просто жить, участвовать в европейском развитии, существовать адекватно. Она не так жестко обращена в свое прошлое, как другие бывшие прибалтийские республики.
— Можно ли сказать, что в итоге жертвами СССР стали в равной степени и эстонцы, и русские?
— Конечно. Но слово «жертвы» было бы здесь слишком сильным. Мы знаем, как распадались другие империи, как высоко поднимался огонь и какие потоки крови сопутствовали распаду. Здесь же, если не считать нескольких смертей, нескольких поруганных имен и разрушенных судеб, все произошло довольно мягко — не потому, что СССР был хорошим, а потому, что он был бессильным. Ведь когда союз разваливался, драться за его сохранение были готовы 7-8 человек из 240 миллионов. Прибалтийские республики имели право и должны были уйти.
Если бы во главе России стояло цивилизованное руководство, то ей удалось бы сохранить нежные отношения с Эстонией. К сожалению, этого не случилось, и холод в отношениях присутствует.
— Вы в свое время вбивали жирный кол между русскими и эстонцами, да и в принципе между коренным и русскоязычным населением всех балтийских стран. Есть ли у вас рецепт, как сделать так, чтобы эти нации зажили вместе, уважая друг друга и не испытывая страха?
— Русские в Прибалтике уже сделали свой выбор тем, что они остались там. Они готовы были претерпеть все неудобства, связанные с освоением национального языка, с внедрением в новое для себя общество. Они не поднялись на восстание с факелами, когда ситуация была горяча. И пусть этот выбор русскоязычных остается их выбором, он — правильный выбор. Ведь Россия способна любого человека сделать несчастным. Россия привыкла к тому, что несчастье человека — это его обычное состояние. Она всегда приносила в жертву бредовой идеологии сотни тысяч судеб, жизней, репутаций, собственное развитие. Так пусть из этой орбиты будут выведены по крайней мере те, кто не хочет в этой игре участвовать.
Это говорю я, солдат империи, который сражался с вашей свободой столько, сколько было возможно. Тогда я верил, что надо сделать все, чтобы мой дом не распался. Ведь Прибалтика, как важнейшая часть союза, наша Европа, предмет гордости СССР — была особой ценностью союза.
— За пределами России постепенно развивается русскоязычное медиаполе. Помимо Франции и Англии оно расширяется на YLE в Финляндии, на ERR в Эстонии, на телерадиовещании в Латвии. Как бы вы сформулировали общую задачу этих редакций на данный момент?
— Я бы не ставил никаких задач. Им ни с одной задачей не справиться. Предложил бы оставаться деликатными и толерантными наблюдателями, ориентированными на Европу. Но не стараться выполнять каких-либо пропагандистских задач. Во-первых, этим некому заниматься на этих каналах. Во-вторых, передовая пресса не изобрела никаких лекал или методов борьбы с державной пропагандой. В России в медийном поле очень раскалены страсти, есть преимущество абсолютного меньшинства, но я не вижу в русскоязычной политической прессе фигур, которые способны были бы повторять эти акробатические прыжки.
— В министерствах иностранных дел Эстонии и Латвии нам сообщили, что никаких запретов на посещение этих стран российским публицистом Александром Невзоровым нет. Хотели бы вы побывать в этих странах, спустя столько лет?
— МИД не мог вам ответить иначе, но помимо него есть еще ряд ведомств, у которых ко мне обязательно будут вопросы, о которых я сейчас не расположен говорить. Не хочу разъяснять причины моих сложных взаимоотношений с рижским и вильнюсским ОМОНом. Так что от поездки к вам я пока воздержусь, хотя хотелось бы. Интересно было бы посмотреть, с какой скоростью Прибалтика выбирается из советского кокона и чего она достигла.
***
Первое, с чем ассоциируется у телезрителей Александр Невзоров — это передача «600 секунд», а также скандальные репортажи из Литвы, Латвии и Эстонии в начале 90-х. В них популярный журналист практически растаптывал стремление к независимости бывших советских республик. Одна часть аудитории его люто ненавидела, другая — видела в нем источник надежды на то, что историческая родина их все-таки не забудет. Невзоров прославился и своими репортажами из военной Чечни, а также в качестве автора некольких документальных фильмов. С 1993 по 2007 год неоднократно избирался в Госдуму РФ. Спустя некоторое время Невзоров отошел от журналистики, уйдя целиком в свои хобби — лошадей, биологию, точные науки. Пару лет назад он вновь появился в медийном пространстве с жесточайшей критикой российских властей и русской православной церкви. С 2016 года занимает должность советника гендиректора «Первого канала» Константина Эрнста, но при этом зарекомендовал себе как человек, свободный от политических предпочтений.
(Публикуется в сокращении).
