Готова ли Дания к участию в противоракетной обороне НАТО?

Если в 2017 году Дания решится участвовать, то противоракетная оборона потребует, в первую очередь, хорошего обоснования. За техническим решением скрывается сложная игра, связанная с международной безопасностью и вопросом о том, насколько Дания стратегически созрела, чтобы стать частью этой политики безопасности.

В сложной международной игре, связанной со стратегической стабильностью, речь идет, в первую очередь, о США и России.

Противоракетная оборона — это не просто военный инструмент, это часть стратегического баланса, который включает в себя ядерное оружие и международные договоры о контроле за оружием. Поэтому системы противоракетной обороны являются качественно другим оружием по сравнению, например, с такими современными системами, как боевые самолеты F-35. Участие в противоракетной обороне требует не только военно-технических знаний или политика, который кивает «да» или «нет».

Если вы участвуете в противоракетной обороне, это значит, что вся ваша политическая система становится частью логики, на которой основывается баланс сдерживания. Политические заявления становятся частью внешнего доверия к альянсу. Другими словами, это требует хорошо развитого понимания стратегических вопросов у всех участников, в частности, у политиков центральных комиссий Фолкетинга, которые должны разбираться в этой логике.

В 2015 году российский посол в Копенгагене заявил, как известно, что датские боевые суда будут занесены в список целей российского ядерного удара, если Дания примет участие в противоракетной обороне НАТО. Это и показывает разницу между противоракетной обороной и боевыми самолетами.

Глазами НАТО

Для самой НАТО противоракетная оборона формально является менее противоречивой. Она не направлена против России, она, прежде всего, должна быть направлена против угроз от государств, имеющих меньший ракетный потенциал, здесь первым можно назвать Иран. Система может, в принципе, защищать большие территории НАТО от ограниченного нападения баллистическими ракетами.

В более отдаленной перспективе предполагается, что международная политическая деятельность по нераспространению ядерного оружия будет иметь только сдерживающее влияние на распространение современных ракетных технологий, и что другие игроки, помимо Ирана, тоже станут угрозой. Поэтому Иран следует понимать так же, как «все остальные страны, кроме России».

Но в противоракетной обороне речь идет не только об активных угрозах против территории НАТО. Противоракетная оборона может также использоваться для того, чтобы избежать вымогательства в связи с угрозами странам, не входящим в альянс. Не в последнюю очередь противоракетная оборона является для НАТО и средством удерживания США в системе безопасности Европы и — наоборот — включения европейских стран (и их оборонной промышленности) в современную сеть долгосрочных инвестиций в военно-технологическое превосходство Запада.

В действительности в НАТО хорошо понимают, что противоракетная оборона усложняет отношения с русскими. Именно по той причине, что первоначальный эффект системы заключается в том, чтобы изменить ситуацию в пользу государств с меньшим ракетным потенциалом. Если у них мало оружия, то у них мало шансов для того, чтобы оказать сопротивление. Это компенсируется ядерным оружием альянса.

Как было констатировано на встрече НАТО в Варшаве в июле, противоракетная оборона НАТО является самостоятельным элементом «подходящей комбинации» конвенциональных и ядерных сил, которые вместе образуют коллективную оборону альянса.

Сдерживающая функция ядерного оружия имеет как политический, так и военный аспект. Комбинация американского ядерного оружия, европейских боевых самолетов, способных нести ядерное оружие, и дипломатического форума НАТО составляют ядерный скелет коллективной обороны альянса. Она обеспечивает четыре вещи: внешнее сдерживание, удерживание американцев в Европе, делая их участие более четкими и достоверным, она дает европейцам, не имеющим ядерного оружия, особенно немцам, право голоса в силовом планировании, и она уменьшает стремление многих европейских стран, опять же Германии, самим разрабатывать ядерное оружие.

Противоракетная оборона дает новое измерение этой логике. В противоположность ядерному оружию, потенциалом которого является нападение, противоракетная оборона является оборонительной системой. Существует два типа сдерживания: наказание, являющееся функцией ядерного оружия (если ты нападаешь на меня, ты наносишь вред самому себе), и отрицание, которое является функцией противоракетной обороны (если ты нападешь на меня, у тебя ничего не получится).

Таким образом противоракетная оборона выступает альтернативой ядерному оружию, хотя оборонительный эффект не обязательно является стабилизирующим в логике баланса сдерживания.

Позиция России

В мире, где доминируют две атомные державы, ожидание взаимного уничтожения играет важную роль для обеспечения стабильной системы. Поэтом в период с 1972 по 2002 год у США и России действовал договор об ограничении систем противоракетной обороны, который регулировал и ограничивал размещение противоракетных систем обеих сторон.

Вопреки голосу рассудка Россия утверждает, что эта стабильность находится непосредственно под угрозой из-за противоракетной обороны НАТО. США хотели выйти из договора по ПРО не из-за России, а из-за распространения ракет и ракетного оружия массового поражения среди государств, имеющих меньший вес в мировой политике.

Угроза российского посла сделать датские военно-морские суда целью ядерного удара показывает противоречия в заявлениях России, когда речь заходит о противоракетной обороне. Россия отлично знает, что нынешний проект не является угрозой российскому ядерному потенциалу, но следы звездных войн Рейгана (Reagan) и будущий потенциал пугают ее. Россия уже сейчас разрабатывает новые средства, способные обойти противоракетную оборону, направленную против нее, в частности, автоматическую подводную лодку с ядерным двигателем.

Но поскольку противоракетная оборона имеет очень небольшой объем по сравнению с тем, что разрабатывалось при Рейгане, и поскольку ее целью не является нарушение стратегической стабильности, то заявления русских — это фальшивое эхо восьмидесятых годов прошлого столетия. Россия также использует страх Европы (немцев), вызванный вопросом о стратегической нестабильности, как политический инструмент для раскола НАТО.

Что хочет президент Трамп?

Американская разработка противоракетной обороны проходила в течение десятилетий, но еще до того, как Трамп выиграл президентские выборы, здесь появились осложнения. И это дело станет еще более сложным, если Трамп посчитает, что Россия является особым вызовом для безопасности США и НАТО, и если он станет прислушиваться к тем советникам, которые хотят сильных США (и которые, во всяком случае, хотят большой противоракетной обороны). Или если он захочет пойти навстречу России в договоре о европейской безопасности. Никто не знает, что сделает правительство Трампа в отношении существующих планов противоракетной обороны НАТО в Европе.

Возможно, будет дано объяснение на встрече НАТО будущим летом, и будет принято решение о том, что Трамп поддерживает европейскую противоракетную оборону (особенно это относится к судам ВМС, где Дания планирует свое участие).

Но, в любом случае, тема противоракетной обороны станет темой в отношениях между Россией и Западом. Даже при неизмененном формате Россия сможет использовать ее в качестве предлога для выхода из договора РСМД, ограничивающего количество ракет средней и малой дальности США и России.

Россия хочет заранее выйти из него, чтобы сдерживать США и страны НАТО, а также Китай, Индию, Пакистан и другие.

Трудное решение

Для датской политики обороны это решение не является обычным бизнесом, таким, как приобретение бронированных транспортных средств для сухопутных войск или боевых самолетов. Такие обычные оборонные решения должны приниматься, исходя из того, есть ли для этого возможность или нет? Есть ли спрос на это? Решает ли это существующую проблему? Важнее ли это других инвестиций?

Политики всегда должны учитывать такие обстоятельства и ожидать, что получат объяснения, когда им нужно будет принимать решение об инвестициях в оборону страны. Нельзя сказать, что это доказательство можно четко использовать при решении вопроса о противоракетной обороне.

Но, кроме того, что противоракетная система является новым оружием обороны, есть еще и фундаментальное различие между «нормальными» системами оружия и противоракетной обороной. Это различие, в первую очередь, связано с безопасностью, со степенью участия Дании в таком важном проекте НАТО, где речь идет о стратегическом сдерживании с помощью ядерного оружия и противоракетной обороны. Это важный политический вопрос, на который невозможно получить аналитический ответ.

Но политический ответ зависит от стратегического анализа, поскольку он предполагает тщательное ознакомление с тем, что такое противоракетная оборона, и что она может дать. Дания всегда вносила вклад в коллективную оборону альянса конвенциональными силами. Это не вызывает споров и противоречий.

В то же время у нас с момента образования НАТО есть длинная и сложная история вопроса о ядерном оружии, которое является краеугольным камнем коллективной обороны и приносит большую пользу Дании. Участие Дании в противоракетной обороне не так значительно, как наш возможный вклад в ядерную миссию НАТО, но оно напоминает об этом. Можно представить себе, как будут протекать дебаты о том, как сделать датские боевые самолеты F-35 готовыми для использования атомного орудия на службе альянса.

Дания должна четко продумать, подходит ли наше политическое участие для того, чтобы сделать шаг в иерархию НАТО. Достаточно ли мы зрелы стратегически, чтобы решать вопросы международной обстановки, где противоракетная оборона является не до конца выясненным спорным пунктом в отношениях между США и Западом с одной стороны и Россией с другой? Это будет одним из самых важных вопросов датской политики обороны и безопасности в следующем году.