Аналитическое прогнозирование украинской действительности превратилось сегодня в одну из разновидностей хобби: это одновременно и сложно, и невероятно легко.
С одной стороны, переменные такого анализа используют в своих прогнозах как политики, так и рядовой «житель» социальных сетей, фактически перетасовывая их, как колоду карт. С другой — результат, как правило, не так важен, как сам процесс: отчасти последний даже определяется первым. Такой парадокс стал возможен лишь потому, что прогноз в Украине превратился в отдельный вид заработка, а конгломерат экспертов становится едва ли не особой социальной прослойкой.
Однако простота заканчивается там, где начинаются блокпосты. Надписи «ЛДНР» означают не только отсутствие основных прав и свобод, опасность для жизни, — но и неопределенность будущего, где переменные меняются с такой скоростью, что спрогнозировать завтра порой не легче, чем разобраться в том, что было вчера. Но попытаемся все же выделить три сценария возможного будущего оккупированных территорий, оценив их вероятность, исходя из нынешнего положения дел.
Прежде чем перейти к самим сценариям, следует ответить на вопрос о том, кто сегодня наполняет собой оккупацию. Что касается социального среза, то он довольно прост: в большинстве своем это представители рабочего класса. Общеизвестно, что интеллигенция Донбасса преимущественно мигрировала в другие регионы страны с началом сепаратистских волнений. Речь идет не только о преподавателях и учителях, но также и о журналистах, писателях, музыкантах, ученых, которые вполне прочно закрепились в столице и крупных областных городах. Правда, в оккупации тут же были созданы некие суррогаты, вроде «Союза писателей ДНР», которые заняли места прежних участников интеллектуальных процессов.
Более сложен и важен идейный портрет. Несмотря на расхожее мнение, он не столь однозначен. Неоднозначности, как ни странно, ему добавляет сама «ДНР». Идейный мотив «Новороссии» от Одессы до Харькова окончательно канул в Лету. Объединение «ЛНР» с «ДНР» в нечто единое — менее популярная, но присутствующая здесь мысль — нереально в свете того, что ни одно из квазиобразований не вышло к границам, в которых мыслит себя. Стало быть, и объединять нечего. Ощущение себя частью «великой России» хоть и медленно, но уходит вслед за самой «Новороссией», то есть — в небытие. Постоянные заявления министра Лаврова о принадлежности Донбасса к Украине, а также отсутствие российского гражданства все больше убеждают вчерашних «республиканцев» в той самой «зраде», на которую так любят ссылаться по ту сторону блокпостов. Гордиться «молодыми республиками» как таковыми вообще не приходится: тотальная коррупция, цинизм и воровство оккупационной власти заставили махнуть рукой за кухонными столами даже тех, кто еще недавно возил колбасу с самогоном в казармы своим сыновьям.
Таким образом, рядовой обыватель оккупированного Донбасса — это обиженный настоящим житель советского прошлого, которое нет-нет да и блеснет в привычных митингах и очередях. Это отнюдь не открытие. Интересно другое. Едва речь заходит о возвращении в Украину, — первое, на что соскальзывает мысль таких людей, совсем не «нацисты». Это — тарифы. Иными словами, бродящий в лабиринтах трехцветных флажков обнаруживает вполне торговый склад мысли, в котором первое место будет — «за сколько?», а не — за «кто?»
Не следует сбрасывать со счетов и тот факт, что те, кто остались, — прожили худшее здесь. По разным причинам эти люди не покинули территорию, даже когда фронт пролегал прямо через дома. Вряд ли это можно отнести к чисто идейным мотивам: скорее, речь идет о том, что намного тверже любой из идей.
Наконец, есть здесь и те, кто вернулся. Эти люди представляют собой отдельный срез общества, еще более укорененный в местной реальности, чем «старожилы». В отличие от последних, вернувшиеся дважды начали новую жизнь: когда решили оставить все в оккупации, — и когда пришлось бросить все уже там, с той стороны блокпостов. Возвращение назад — не менее вынужденная мера, чем бегство отсюда. В большинстве своем эти люди все еще исповедуют идеи единой страны, хотя энтузиазм здесь быстро сменяет прагматика — и уже через полгода их с трудом отличишь от рядового «мне все равно».
Таков общий портрет среднего класса. Теперь перейдем к буржуа. За последние годы донецкий истеблишмент серьезно сменил свой фасад. «Arber» теперь стал тельняшкой, «носовичок» — георгиевским крестом. Целые лабиринты тоннелей из дизайнерских студий и спа-салонов, выводивших к областной администрации и далее, в глубь частных закрытых поместий, — вдруг рухнули. А на их место — с таким трудом пробиваясь сквозь ливень снарядов — пришли те, у кого был приклад. Эта простая вещица — одновременно и символ донецкого бизнеса, и инструмент дипломатии. Любой вопрос отныне вращается вокруг пресловутого «на подвал». Эта же схема обеспечивает и принадлежность к «элите». От прошлой — «донецких» — ее отличает две вещи: калибр орудий и списки. Те самые, в которых мелькает «от 7 до 15 лет». Парадокс, но именно это обстоятельство заставляет «элиту в тельняшках» не обращать внимания вообще ни на что. Зная, что пути назад нет, вчерашние люмпены грубо и жестко разделили и порезали все, что раньше строилось на тончайших связях и переговорах за высоким забором, — вроде того, что до сих пор белеет на донецком «Дубке». Отныне все в городе принадлежит если не Захарченко, то его жене. Если не жене — то «Ташкенту». Если не «Ташкенту» — дальше по списку… Члены «Народного Совета», «МГБ», полиции, комендатур, администраций — все, кто составляют современную ткань донецкой «элиты» — так или иначе «засвечены» в различного рода списках. И для этих людей пути назад нет.
А теперь, собственно, о сценариях.
Сценарий 1. Большая война.
Тот случай, когда достоверный прогноз практически невозможен. На сегодняшний день положение в «ДНР» таково. Военный штат фактически укомплектован, хотя и идет постоянный набор. Техника заходит в разы реже в сравнении даже с летом 16-го, но идет постоянный приток боеприпасов и ГСМ. Оккупированная территория превращена в одну сплошную военную базу, в которой достаточно техники с личным составом для полноценных активных боев. Не будем забывать и о бесконтрольной границе с РФ, через которую в любой момент может зайти все что угодно. Но силовой вариант все же разбивается о логику цифр: последние события на Светлодарской дуге показали, что для выхода к административным границам Донецкой области с захватом всех контролируемых ВСУ городов потребуется переступить даже через моральный рубеж предыдущих двух лет и опустить планку потерь до уровня кампаний Чечни. А возможно — и ниже.
Кроме того, нужен серьезный повод. Таким поводом могло бы стать признание независимости «ЛДНР» со стороны РФ, с последующим включением их в состав России. В этом случае законодательная логика Федерации пришла бы к мысли о том, что ныне подконтрольная ВСУ территория — часть России и оккупирована Украиной. И за нее пришлось бы вести войну. Не в последнюю очередь именно эти соображения служат аргументом в пользу того, что такого признания со стороны РФ никогда не будет.
Но если бы это произошло — мы бы, несомненно, увидели новый эмоциональный подъем. Те, кто уже три года блуждали между непризнанным статусом и украинским паспортом, снова бы вспомнили об «особом пути русских», который теперь действительно приобрел бы ясные очертания кремлевской звезды, а не донецкого флага. Полномасштабная война стала бы шансом и для тех «ветеранов», которые сейчас прозябают в местных барах и кабаках, равно как и для тех добровольцев РФ, которые покинули Донбасс еще в начале 16-го.
А вот для «элиты» настали бы не лучшие времена. Никто так не боится войны, как мечтающий о взятии Киева, он же — Захарченко и компания. Все дело в том, что все эти люди обросли тепличным жирком из потока финансов, который удается сейчас иметь со статуса-кво. Война для «элиты» означает неоправданный риск — свое они уже получили. Ни Гиви, ни Захарченко, ни «Ташкент», ни Кононов не заинтересованы в том, чтобы менять теплые кабинеты с «отстегнутыми» пачками денег за налаженную контрабанду и бизнес на влажный, холодный окоп. Но выбора у них здесь не будет: издержки подводной лодки, с которой, как известно, далеко не уйти.
Сценарий 2. Выборы.
Еще менее вероятный вариант, чем большая война. Постоянная риторика Захарченко о «молодом государстве» с подписью в Минске в качестве представителя ОРДЛО даже в Донецке вызывает ухмылку: всерьез этого персонажа не воспринимает никто. Очевидно, что указ из Москвы за сутки может превратить гибрид кареты и тыквы окончательно в овощ — и в «республике» всем объяснят, что нужно собраться на митинг. Теперь уже за то, что так удачно остановили «братоубийственную войну». В общем, «ЛДНР» в данном случае не проблема: люди здесь привыкли ходить строем. Выйдут и в этот раз.
«Проблема», а на деле — единственная надежда — это гражданское общество, которое лишь зарождается в нашей стране. Допустить участие в выборах — пусть и по украинским законам — представителей ОРДЛО — еще больший сюрреализм, чем прямой штурм Мариуполя. Сложно себе представить, как можно переиграть в этом вопросе Москву, которая загнала отечественную дипломатию в тупик. Ведь с одной стороны — тысячи жертв, положенных за то, чтобы такие персонажи, как Захарченко с Гиви, никогда не имели отношения к нашей стране. Разве что в качестве ее заключенных. А с другой — сотни танков, «Градов», десятки тысяч военных, которые наполняют оккупированный Донбасс и служат аргументом для «прямых переговоров с представителями Донбасса».
Как бы там ни было, легитимация ОРДЛО в рамках украинского законодательства совершенно точно будет проглочена местными со вздохом показательного облегчения «окончания мук». А максима об «особом пути русских» будет ждать своей следующей «русской весны», когда подрастет поколение тех, кто три года ходил в лицеистских шинелях. Без финансовой поддержки Москвы даже та буря негодования, которая поднимется в этом случае среди местных боевиков, очень быстро пойдет на спад. Собственно, произойдет ровно то, что произошло и в 14-м: всем предложат перекраситься в другие цвета. А особо идейные будут вынуждены искать себя на просторах «великой России». В практическом отношении для местного военного контингента вряд ли что-то изменится — за исключением вывода регулярных войск обратно в РФ. Все остальные в этом случае сменили бы только название, попав под амнистию.
Но главным камнем в ботинке была бы все же «элита», которая ежедневно раздражала бы глаз. Сложно себе представить, кем в случае выборов станут Захарченко, Гиви, «Ташкент» и прочие персонажи. Но попадание их в украинский политикум может справедливо считаться самым крупным разочарованием в нашей стране за все 25 лет.
Сценарий 3. Не изменится ничего.
То, что, скорее всего, и произойдет. И дело даже не в «безальтернативности Минска», который и означает колючую проволоку на десять и более лет. Дело в том, что не менять ничего — здесь оптимальный вариант для всех. Мы уже знаем, как ощущает себя здесь «элита», творящая в «ЛДНР» беспредел. Этим людям не нужны перемены: они на самой вершине, и любое движение будет означать движение вниз. А направление — влево и вправо — не так уж и важно.
Местные? Что ж, за два с половиной года войны патриоты из тех, кто остался, и сами в большинстве уверены в том, что «ЛДНР» — это уже навсегда. Все остальные давно нашли себя в качестве жителей тех территорий, которым в Википедии посвящают отдельный раздел. В редкие дни пробуждения, когда приходится стоять на морозе по восемь часов, они могут вспомнить, что живут в придуманном мире, которого не существует на карте. Но в остальном — все закончится, едва через посты провезут колбасу.
Военные? С обеих сторон идет миллионная контрабанда. Для следующей эволюционной цепи предусмотрены очереди: здесь можно поживиться чуть меньше, но все же. А Светлодарск возникает всего раз в году. Даст Бог, пронесет.
Политики? «В країні війна»: именно так часто объясняют тарифы, дороги, курс доллара. Все это в окопах, — ищите, мол, всё где-то там. Да и ручьи контрабанды берут начало где-то в столице, прежде чем стать целым морем здесь, на войне.
Остальная страна? Война давно стала личной и живет в домах тех, чьи близкие на передовой. Для остальных украинцев Донбасс возникает не чаще, чем сюжет ТСН. С потерей Донецка смирились, как смирились с потерей Крыма, о возвращении которого в ближайшие годы не рискнет заявить ни один серьезный эксперт.
Возможно, где-то есть и четвертый вариант под названием «чудо». Но в заглавии сценариев — всего три.
