Ответ официального Баку на заявление министра иностранных дел России Сергея Лаврова о том, что карабахский конфликт не является внутренним делом Азербайджана, не заставил себя ждать.
В интервью азербайджанскому агентству APA министр иностранных дел Азербайджана Эльмар Маммедъяров скорее не ответил Лаврову, а призвал Россию более активно вовлечься в процесс урегулирования карабахского конфликта.
Он, так же как бывший президент Армении Левон Тер-Петросян, выразил уверенность, что ключ урегулирования карабахского конфликта находится в Москве. «Если Россия всерьез займется урегулированием этого вопроса, то обеспечит вывод армянских вооруженных сил с оккупированных территорий Азербайджана»,- сказал Маммедъяров. Это заявление было сделано в интересной ситуации, когда президент Молдовы Игорь Додон посетил Москву и заявил о восстановлении стратегических отношений с Россией.
Одна из целей этого шага — урегулирование приднестровского конфликта, взамен на то, что Молдова, которая до сих пор считалась флагманом евроинтеграции, готова принести в жертву именно этот процесс. А чем готов пожертвовать Азербайджан или что он может предложить России ради начала процесса вывода армянских войск с »оккупированных территорий»? Вступить в Евразийский экономический союз, пойти на уступки в переговорах о разделе вод Каспия? Или же Баку держит в руках другую карту или вообще идет на блеф в рамках логики мегафоновой дипломатии?
В то же время эксперты с трудом могут представить, взамен на что и вообще как может Россия всерьез заняться карабахским конфликтом, чтобы желания Баку исполнились. «Если речь идет об оказании прямого давления на Армению и Нагорный Карабах со стороны России, то это уже не урегулирование конфликта, а что-то другое. С другой стороны, возникает вопрос — почему должна Россия оказывать такое давление. Ради чего?»,- задается вопросом директор Института Кавказа Александр Искандарян, и отвечает: «Это не серьезно. Можно сегодня войти в ЕАЭС, а завтра из него выйти».
В ответном заявлении Маммедъярова ничего нового и никакого специального дипломатического смысла не видит и российский политолог Сергей Маркедонов. «Это нормальное и сделанное в рамках политкорректности заявление. А что, разве Лавров сказал что-то новое? Конечно, карабахский конфликт не является внутренним делом Азербайджана, если бы оно было внутренним делом, то зачем действует Минская группа ОБСЕ?» — сказал он, добавив, что относится спокойно к заявлениям об урегулировании вопроса посредством однозначного вовлечения того или иного посредника.
«Не стоит удивляться от таких заявлений, так как они делаются уже на протяжении двадцати лет, но проблема обладает своей внутренней логикой и развивается именно в рамках этой логики. А эти развития, несмотря на все усилия посредников, на данный момент ведут к полю логики еще большей эскалации напряжения и столкновений, а не урегулирования. Все мы помним события апрельской войны»,- отметил он.
Получается, что урегулирование карабахского конфликта очень мало зависит от внешних факторов и дозы их влияния. «Проблема не урегулирования конфликта именно в сторонах конфликта. Подходы сторон конфликта относительно урегулирования радикально отличаются друг от друга. Именно по этой причине, когда стороны хотя бы формально соглашаются на так называемые Мадридские принципы, сразу после этого они понимают или воспринимают эти принципы по-разному. Например, содержащийся в этих принципах пункт об определении статуса Нагорного Карабаха путем волеизъявления Баку понимает так, что Карабах должен быть в составе Азербайджана, а Армения наоборот — что Арцах (Карабах) должен быть независимым. В этих условиях говорить об урегулировании конфликта с помощью внешнего давления не реалистично», — в свою очередь отметил Искандарян, признавая, что на стороны оказывается давление, но оно направлено на активизацию переговоров и предотвращение военной риторики.
В конфликтующих сторонах есть сильное внутреннее противостояние даже этим призывам и давлениям, которое на данный момент сильнее, чем внешнее давление. «Следовательно, по-моему мнению, заявление Маммедъярова о величайшей роли России в этом случае нечто иное, как дипломатический жест, сделанный в ответ на известное заявление Лаврова. Маммедъяров просто не мог ничего не сказать», — подытожил Искандарян.
