В Верховную Раду Украины поданы проекты новых законов, регулирующих языковую политику, «О государственном языке» и «О функционировании украинского языка как государственного, и порядок использования других языков в Украине». Группа депутатов, разработавших эти документы, предлагает ввести ограничения на использование любых других языков, кроме украинского, в публичной сфере. Принятие языковых законов в прошлом сопровождали пылкие дискуссии и протесты. Они начались и сейчас: с критикой законопроектов в блогах уже выступили как русскоязычные, так и украиноязычные. Тем не менее лингвисты не спешат ругать тех, кто ратует за поддержку государственного языка Украины.
Новые проекты языковых законов, в отличие от их предшественников, в значительной степени опираются на европейский опыт. Они предусматривают введение действующих во многих странах Европейского союза норм, регулирующих сферы использования государственного языка. Украинский язык, согласно переданным на рассмотрение Верховной Рады документам, будет главенствующим в СМИ, науке, политике, юриспруденции, военном деле, делопроизводстве, сфере торговли.
Чтобы получить языковые права, предусмотренные новым законодательством для национальных меньшинств (например, право на образование на негосударственном языке или право получать посредством СМИ информацию на родном языке и т. д.), будет необходимо, чтобы в населенном пункте не менее 30% жителей подписали соответствующее заявление (в случае крупных городов речь может идти о сборе подписей сотен тысяч человек). И даже если речь идет о небольшой деревне, порядок использования негосударственного языка Верховная Рада будет принимать отдельным законом, рассматривая каждую конкретную заявку. Такой процесс может занять длительное время, однако в законе не предусмотрен переходный период.
Новое языковое законодательство вводит квоты. Для библиотек — не более 50% книг на иностранных языках. Для телерадиовещания — не более 10% времени вещания на иностранном языке (общенациональные каналы), не более 20% (региональные каналы) и не более 50% (общественное телерадиовещание). Для кинотеатров — не более 10% фильмов на иностранном языке с субтитрами. Аудиовизуальная продукция в основном должна дублироваться на украинский язык — для соблюдения квот.
Ограничения предусматриваются и для издателей. Основным языком печатных изданий на Украине будет украинский язык, и только 15% тиража можно будет публиковать на иностранном языке. Если издательство захочет напечатать книгу, например, на русском, то будет обязано издать ту же книгу на украинском языке, при этом тираж последней должен быть выше.
Новые правила касаются и любых публичных выступлений на иностранном языке: если на митинге или в телевизионном эфире звучит не украинский язык, то потребуется обеспечивать синхронный перевод на государственный язык (в настоящее время в эфире украиноязычных и русскоязычных телерадиоканалов на Украине оба языка используются без перевода).
Предыдущий и пока действующий закон, регулирующий языковую политику, был принят относительно недавно, в 2012 году. Он предусматривал возможность использования, помимо государственного, региональных языков — там, где более 10% населения не считают родным украинский. Закон предполагал, что, помимо русскоязычных, дополнительные языковые права получат болгары, венгры, крымские татары, румыны, однако представители этих национальных общин критически отнеслись к принятию документа, обращая внимание, что он в недостаточной мере охраняет права меньшинств.
После массовых протестов во время Евромайдана новое правительство, сформированное из-за бегства из страны Виктора Януковича, отказалось отменять закон 2012 года, так называемый закон Кивалова-Колесниченко (названный по фамилиям депутатов, разрабатывавших его), — правда, до того времени, пока не будет принят новый.
С президентом Международной ассоциации украинистов Михаэлем Мозером, профессором Венского университета, автором исследования, посвященного языковой политике и языковому дискурсу на Украине в 2010-2012 годах, мы беседуем о том, чем плох закон нынешний и какой должна быть близкая к идеалу языковая политика на Украине:
Радио Свобода: Поскольку вы занимались языковой политикой, когда президентом был Виктор Янукович, не могли бы вы рассказать, чем отличалась эта эпоха в языковом плане?
Михаэль Мозер: Прежде всего это были попытки установить новый языковой порядок, причем на основании лжи. Речь идет не только о языковом законе Кивалова-Колесниченко 2012 года, но и о законопроекте 2010 года, поданном на рассмотрение в первый год правления Януковича. Языковые законы были связаны не только с украинским, но и с международным контекстом. Это становится понятно, когда мы обращаем внимание, что все они основываются на Европейской хартии региональных языков, которую подписала, но не ратифицировала в частности Россия.
Представители Российской федерации постоянно указывали на то, как важно, чтобы Украина вела себя согласно с положениями этой хартии. Они настаивали на принципах, от которых сами фактически отказывались, потому что без ратификации в России этот документ не работает. И в этой связи интересен факт, на который мало кто обращает внимание: в России не живут только россияне и не живут только люди, родной язык которых — русский. Иными словами, в России живут разные меньшинства. Кто образует самое большое меньшинство? Это татары. Но на втором месте — уже украинцы. Как Российская Федерация гарантирует их права? Это вопрос, который важен.
Но вернемся к президентству Януковича. Когда языковой закон должен был вступить в силу, его промоутеры везде рассказывали историю, что Европа в восхищении от этого законопроекта, потому что он будто бы гарантирует языковые права на европейских основаниях. На самом деле европейские институты, которые должны были оценить этот законопроект, не рекомендовали принимать его в том виде, в каком он нам известен сегодня. Закон был принят на нелигитимных основаниях, с нарушением регламента. Кроме всего прочего, с ним были связаны разнообразные мифы. Разные люди тогда говорили, что русский язык в Украине не защищается. Это было очень досадно, потому что журналисты и политики, которые говорят подобные вещи, должны знать, что русский язык в Украине защищает не только Европейская хартия региональных языков, которая действует и без этого закона, русский язык защищался и на основании первого языкового закона, принятого в 1989 году. И это еще не все. Русский язык в Украине защищается конституцией Украины. Поэтому, конечно, закон 2012 года по всем названным мной причинам надо отменить.
— По каким причинам ныне действующий языковой закон не рекомендовали принимать европейские структуры, которые отвечали за его соответствие общеевропейским нормам?
— Причины были разные. Это не касалось общего духа закона, потому что некоторые его положения вовсе не такие плохие. Прежде всего речь шла о том, что этот документ может и способствует развитию русского языка, но мало способствует развитию тех языков, которые нуждаются в поддержке — малых языков Украины. Есть и еще один очень важный момент — и на это указывали представители ОБСЕ и Венецианской комиссии — языковой закон 2012 года слишком мало обращал внимания на развитие государственного языка. Развитие языков меньшинств не должно мешать развитию государственного языка. Пусть все люди в Украине говорят на своем языке: русском, венгерском, крымско-татарском, румынском, польском, белорусском, будем надеяться, что все больше на идиш. Но государственный язык надо знать. И в Украине, и в России. Это не означает, что все говорят исключительно на этом языке. Это не означает, что разные аспекты языковой жизни должны обслуживаться только на одном языке.
Я бываю в Украине, и я, честно говоря, скорее наблюдал противоположное, что на самом деле ущемляют украиноязычных. Положение русского языка в Украине очень выгодное, если речь идет, например, о прессе, о телевидении, радио. И я не опасаюсь за будущее русского языка в Украине. Я буду рад, когда украинский язык будет представлен, например, на телевидении, в той же самой мере, как русский. Я буду очень рад, если украинские журналы будут иметь такой же тираж, какой имеют русскоязычные журналы. Об этом мы пока можем только мечтать.
— Сейчас в Верховную Раду Украины переданы к рассмотрению новые языковые законы, которые предусматривают ограничение той свободы, которая сегодня существует, — введение квот для прессы, книгоиздателей или для телерадиовещания на негосударственном языке. По вашему мнению, можно ли будет в случае принятия этих законов говорить об обратном, что украинский язык окажется в более выгодном положении по сравнению с русским или любыми другими языками национальных меньшинств?
— Я не так уверен, как вы, что нынешняя языковая ситуация — это результат свободы. Это не только свобода, это и остатки прошлого, и некоторые законы рынка. Что касается нового закона, не стоит забывать, что разные ограничения, о которых вы говорите, есть в разных странах. Есть и другие страны — не только Украина, есть другие языковые контексты — не только русско-украинский, есть другие страны с определенным языковым законодательством. Например, Франция. Там тоже есть квоты. Франция вообще хороший пример, потому что там языковое законодательство довольно однозначное.
— Но есть и, например, Швейцария, где есть четыре государственных языка.
— Если речь идет о Швейцарии, то это, конечно, очень интересная страна, но она кардинально отличается от Украины или России. Швейцария как государство работает на разных уровнях совершенно иначе, чем Украина. Также очень любят приводить пример Канады, Бельгии. Но это же смешно!
— Почему?
— Потому что языковая ситуация в Бельгии — это ужас. Там есть три государственных языка: немецкий (на нем говорит около 1% бельгийцев), фламандский и валлонский. Из-за языковой ситуации вокруг двух последних языков, и это только один из факторов, Бельгия не работает как государство. И в Канаде от идиллии далеко. Опасность квебекского сепаратизма существует постоянно.
— Я бы хотела все-таки вернуться к украинскому языку, потому что нынешняя ситуация она — хотя и с оговорками, о которых вы упоминали, — подразумевает относительную свободу для СМИ и книгоиздания в выборе языка вещания или языка издания книги. В предложенных к рассмотрению законах речь идет уже о квотах. Вы говорили о законах рынка, которые действуют сейчас. Необходимость телевизионным каналам синхронно переводить на украинский даже русскую речь эти законы не учитывает. Это может быть еще и накладно.
— Я не помню много российских передач, в которых украинцы говорят на своем родном языке без перевода. Исходить все время из того, что украинцы должны понимать русский язык и что все украинцы прекрасно понимают русский язык, — это, конечно, объяснимо, но ситуация меняется. И это нормально. В разных ситуациях языковая жизнь государства меняется. В Праге когда-то был распространенным немецкий язык. И чехословацкое государство тоже проводило языковую политику. Это нормально. То, что государство влияет на книгоиздание, на СМИ и так далее, — это явление, нетипичное только для Украины. Я просто убежден, что русский язык будет и в будущем жить в Украине, что по-русски будут говорить. Большинство людей, которых я знаю, не хотят, чтобы в Украине не было русского языка, нам нравится русский язык, мы его уважаем, и будем рады, если это уважение будет обоюдным. И даже если языковое законодательство в Украине сейчас идет в определенном направлении, то стоит вспомнить, что одновременно разрабатывается новый закон о национальных меньшинствах, и все эти процессы в области законодательства будут происходить в европейском контексте.
— Каким, с вашей точки зрения, должно быть близкое к идеалу языковое законодательство, какие права в нем должны учитываться?
— Все языковые права должны учитываться, когда речь идет о неофициальной сфере. Однако в сегодняшней ситуации нужно сфокусироваться на том, что Украина должна больше, чем в прошлом, работать над тем, чтобы все украинцы знали государственный язык. Это принцип, который не только типичен для Украины. Государственный язык в государстве не навязывают. Его надо знать.
