Профессор современной российской цивилизации из Нантера Жан-Робер Равио недавно выпустил работу «Россия: движение к новой холодной войне?», а сейчас отвечает на вопросы l'Arène nue об отношениях России и Европы.
L'Arène nue: Россию нередко описывают как евразийскую страну на стыке двух континентов, но с сильно выраженной ориентацией на Европу. Это все еще верно сегодня в условиях быстрого развития Азии и в некоторых случаях сложных отношений Москвы и Европы?
Жан-Робер Равио (Jean-Robert Raviot): Россия, скорее, представляет собой государство-континент, а не государство на стыке двух континентов. Ее судьба связана с ними обоими, но она по-настоящему не принадлежит ни одному из них.
Россияне в своем подавляющем большинстве ощущают себя не совсем европейцами, а именно россиянами. В то же время они осознают тесные связи с Европой в силу языка, истории, культуры и религии. Поэтому нет сомнений, что большинство из них чувствуют себя в большей степени европейцами, чем азиатами. И хотя россияне не чувствуют себя в полной мере европейцами, они полностью ощущают, что находятся «в Европе». Тем более что в постсоветский период многие россияне активно начали ездить в Европу. Некоторые живут там или даже обосновались там. Возникло множество новых дружеских и профессиональных связей. Я не говорю уже о многих русско-французских, русско-немецких, русско-итальянских семьях… Сегодня можно даже говорить о существовании русской диаспоры. Если хотите подробнее разобраться в ситуации, предлагаю вам ознакомиться с прекрасными работами моей коллеги Ольги Бронниковой о российских экспатах, их круге общения и сообществе в Париже, Лондоне, Берлине…
Добавлю также, что Европа совершенно не воспринимается как угроза в России, хотя такое чувство и могло бы быть вызвано недавней историей с двумя вторжениями за два века: наполеоновской Франции в 1812 году и гитлеровской Германии в 1941 году.
Вопрос отношения к Европе и Западу занимает центральное место в российской мысли и рассуждениях о российской идентичности как минимум с конца XVIII века. Здесь могу лишь посоветовать недавно вышедшую работу Мишель Нике (Michel Niqueux) «Запад глазами России, антология переводов и комментариев». Запад одновременно притягивает и отталкивает, он «загнивающий» и «цивилизованный»…
Наконец, хочу подчеркнуть, что многим россиянам кажется, что европейцы и в частности французы их не любят. Многие из тех, кто любят Францию, ее искусство, литературу, историю и культуру, говорят, что в ответ почти не видят любви к России. Многие российские друзья были поражены и глубоко разочарованы тем, как в общественном сознании их страна сводится к заезженным стереотипам, грубым журналистским клише, политизированным позициям. Сегодня фигура Путина затмевает собой все, когда речь заходит о России. В 1990-х годах это были мафия и олигархи…
Я обычно советую моим студентам, а сейчас, следовательно, всем вашим читателям, посмотреть великолепный фильм Александра Сокурова «Русский ковчег». Эта необычайная картина снималась в Эрмитаже и представляет собой поэтическое и очень лиричное отражение сложных отношений России с Западной Европой на протяжение двух веков истории…
— Вы говорите, что россияне не воспринимают Европу как угрозу. В то же время некоторые европейские страны вроде Швеции и Прибалтики ощущают угрозу со стороны России. Война на Украине и аннексия Крыма не могли не усилить чувство опасности. Как вам кажется, им на самом деле что-то угрожает? У России вновь возникли имперские амбиции?
— Ощущение российской угрозы в этих странах вполне реально и обосновано в историческом плане. Как бы то ни было, сейчас российская угроза кажется мне чистой воды заблуждением. Однако международную политику направляют вперед не только реалии, но и восприятия и представления…
После вхождения Польши и балтийских республик в НАТО Прибалтика вновь стала важной стратегической границей в Европе. Черное море тоже играет аналогичную роль, но она возникла раньше: во время холодной войны (противостояние СССР и Турции, члена НАТО). В результате, все пространство между Балтийским и Черным морями — Междуморье —, где после Первой мировой войны Польша Пилсудского намеревалась укрепить свое влияние в государствах Центральной и Восточной Европы, вновь оказалось в центре борьбы великих европейских держав. Напряженность возникает именно там, где нет четко расчерченных зон влияния: Украина, Молдавия, в меньшей степени Белоруссия.
— Недавно в Болгарии и Молдавии состоялись выборы, на которых победа досталась пророссийским кандидатам. Не могут ли страны Центральной и Восточной Европы (как члены ЕС, так и нет) сделать выбор в пользу все большего развития отношений с Москвой, раз Европа все глубже увязает в проблемах, которые подрывают ее привлекательность?
— Я считаю, что Россия, конечно, может предложить им ресурсы, в частности в энергетике, но они требуют выполнения ряда условий (решение о строительстве трубопроводов нельзя принять за год, это часть долгосрочной стратегии) и весьма ограничены. ЕС же остается очень привлекательным, несмотря на охвативший его политический и экономический кризис. В то же время просматривается постепенный отход на второй план политического императива: или ЕС, или Россия. Эта конфронтация, унаследованное от холодной войны мышление, во многом способствовала возникновению украинского кризиса. Необходимо справиться с холодной войной в головах. В этом заключается одна из важнейших задач России и Европы, как я отмечаю в книге «Россия: движение к новой холодной войне?» Украина сегодня оказалась в тупике. Другие страны понимают, что будущее за примирением двух сил и переговорами (или даже торгом) между ЕС и Россией.
Когда в 2014 году в Киеве размахивали на улицах европейскими флагами, люди не прославляли европейское строительство и не призывали к освободительному вторжению войск НАТО (если вспомнить один стереотип российской пропаганды), а идеализировали Европу, делали ее символом надежд на столь желанный социальный, экономический и политический прогресс… В Москве прекрасно поняли это. А в Брюсселе и Берлине еще нет…
— Эксперт по Германии Ханс Кунднани писал в начале 2015 года в Foreign Affairs, что Германия колеблется между связями с Западом и исторической склонностью к самоидентификации с Россией по глубоким историческим причинам. Немецкая пресса в свою очередь периодически выпускает статьи о российско-немецких отношениях с весьма символичными названиями вроде «Родственная душа». У двух стран сложились особые отношения?
— Россия и Германия имеют давние тесные, сложные и страстные отношения… О них можно много, очень много сказать. Это не удалось бы вместить в формат интервью. Мне не кажется, что Германия сегодня колеблется между несколькими направлениями. Времена споров об особом пути Германии и Веймарской республики остались в прошлом… Германия занимает центральное положение в Европе и, нравится ли то ей или нет, связана с Россией. Точно так же Россия связана с Германией, нравится ли то ей или нет. Экономические связи углубятся и продолжатся. Кстати говоря, обе страны сделали все для развития совместного бизнеса. Нет сомнений, что потенциальное укрепление российско-немецких отношений могло бы перестроить архитектуру безопасности нашего континента, особенно в том случае, если бы сопровождалось увеличением дистанции от американских союзников и покровителей и ослаблением связей во Французско-немецком дуэте…
Представим, что евро рухнет, НАТО ослабеет из-за решений США, а ЕС ощутимо сдаст позиции… Тогда Берлин будет стремиться к более тесному сотрудничеству с Москвой, к оборонному альянсу, который позволит ему укрепить свое очень сильное влияние в Восточной Европе. Тем не менее до поворота Германии на Восток и разрыва связей с Западом еще очень далеко. Она не может довольствоваться российским рынком (даже с учетом Средней Азии), потому что он слишком мал, а его платежеспособность слишком сильно зависит от мировых цен на сырье. Германии требуются надежные и платежеспособные клиенты на больших и расширяющихся рынках. Таким образом, приоритетом становится внутренний рынок Германии (то есть Европа и в первую очередь еврозона), а также рынки Северной Америки, Китая и в будущем Индии. Иначе говоря, мне не верится в поворот немецкой политики в сторону России или Евразии.
— Вы согласны с периодически звучащим мнением о том, что Россия хочет развала Европейского Союза?
— В Москве никогда не верили в единую политическую Европу и никогда не хотели ее, потому что ЕС с самого начала рассматривается как задуманный Вашингтоном проект для устойчивой легитимизации своего доминирования в Европе и превращения Германии в рычаг евроатлантического блока. Поэтому набирающая сегодня по всей Европе волна национализма и популизма кажется привлекательной России. Она рассматривается как подъем европейских народов против тисков ЕС, который иногда сравнивается с бывшим СССР… Российская пресса нередко пишет об идущих в этом направлении заявлениях консерваторов и популистов из Чехии, Польши и Венгрии. Виктор Орбан как нельзя лучше представляет это видение ЕС в качестве «мягкого» варианта СССР: он не раз проводил эту параллель в своих выступлениях.
Россия же в первую очередь выступает как прагматичный и реалистичный участник международных отношений. Она заинтересована в едином европейском рынке с точки зрения норм (так гораздо проще для экономических и торговых связей) и, следовательно, не хочет развала ЕС как единого рынка и таможенного союза. Кроме того, занимающиеся реализацией Евразийского союза российские дипломаты и чиновники зачастую берут под копирку европейские образцы…
