Признаков того, что Россия может пойти на военное вмешательство в ливийскую гражданскую войну, становится все больше. Если она это сделает, Белый дом Трампа столкнется с необходимостью принимать целый ряд неприятных решений, которые будут иметь далеко идущие последствия. Согласится ли новая администрация с взглядами российского лидера на будущее этого региона? Или же она выступит против растущего влияния России?
В течение нескольких месяцев Кремль пытался привлечь правителя восточной части Ливии, генерала Халифу Хафтара (Khalifa Hiftar) на свою орбиту. Сейчас Хафтар является фактическим лидером блока сил восточной части Ливии, выступающего против признанного международным сообществом правительства в Триполи — так называемого правительства национального согласия. Переговоры между этими двумя сторонами ни к чему не приводят, и вот уже несколько месяцев по стране ходят слухи о готовящемся наступлении Хафтара на Триполи.
Хафтар ездил в Москву и поднимался на борт российского авианосца «Адмирал Кузнецов», находившегося в Средиземном море, где он посредством видеосвязи провел переговоры с министром обороны России Сергеем Шойгу. На прошлой неделе, по некоторым сообщениям, Москва перебросила своих военных на базу, расположенную на северном побережье Египта — всего в 100 километрах от ливийской границы.
Этот шаг можно интерпретировать несколькими способами. Он может представлять собой элемент демонстрации намерений, то есть часть гибридной военной стратегии России, призванной оказать влияние на ход переговоров по вопросу о будущем Ливии. Однако существует множество причин полагать, что на самом деле это может оказаться первой фазой российской интервенции.
Президент России Владимир Путин решительно делает акцент на том, что американские продемократические интервенции на Ближнем Востоке являются противоположностью российской стратегии, которая опирается на авторитарных лидеров, очень похожих на самого Путина. Вмешательство НАТО в ливийский конфликт в 2011 году уже долгое время является поводом для критики Кремля в адрес США, а возможность представить Россию в качестве спасительницы Ливии — то же самое Россия попыталась сделать в Сирии — должно быть, кажется российскому президенту весьма привлекательной.
Более тесные связи с Ливией дадут России возможность расширить зону своего влияния еще дальше вдоль южного побережья Средиземного моря, то есть вдоль южных границ НАТО. К примеру, Россия может попытаться развернуть современные системы ограничения доступа и блокирования зоны вдоль ливийского побережья, что позволит ей в значительной мере расширить зону ограничения доступа, которую она создала на востоке Средиземноморья, развернув подобные системы в Сирии. Эта зона вызывает серьезную тревогу у представителей высшего командования НАТО начиная с прошлого года.
Влияние над Ливией даст России возможность оказывать влияние и на Европу, когда речь будет заходить о той серьезной угрозе, которую представляет собой Центральный средиземноморский миграционный путь, берущий свое начало в Ливии.
Качественная ливийская нефть — это еще одна причина, по которой Москва хочет поддержать Хафтара. Кремль сосредоточился на подготовке к предстоящей глобальной борьбе за природные ресурсы, и российская нефтегазовая компания «Роснефть» в феврале подписала новое соглашение с ливийской Национальной нефтяной корпорацией. Несмотря на несколько неудач, случившихся за последнее время, Хафтар контролирует значительную часть ливийской нефтяной инфраструктуры на востоке страны и имеет некоторое влияние добычу нефти на западе Ливии.
Если Россия решит вмешаться в ливийский конфликт, это поставит команду Трампа в очень сложное положение. США потратили много денег и времени на поддержку правительства в Триполи. Более того, США и специальные войска союзных сил тесно сотрудничали с ливийскими группировками, поддерживающими правительство в Триполи, в рамках успешной контртеррористической операции, позволившей вытеснить боевиков «Исламского государства» (террористическая организация, запрещенная на территории РФ — прем. ред.) из Сирта в прошлом году. Господство России в Ливии может заставить Италию свести на нет санкционный режим, введенный США и Евросоюзом в ответ на аннексию Крыма Россией и ее вторжение на восток Украины в 2014 году. А укрепление и расширение российской системы ограничения доступа может обернуться новыми рисками для военных операций США в этом регионе.
Если Москва поддержит наступление Хафтара на Триполи, отступят ли США? Позволят ли США силе, пользующейся поддержкой России, сокрушить их ливийских партнеров? Попытаются ли США предпринять меры — возможно, даже военного характера — чтобы замедлить наступление Хафтара и предоставить этим союзникам шанс избежать катастрофы?
Это очень непростой выбор.
Поддержка правительства в Триполи потребует от США перебросить некоторое количество своих военных в Ливию. Достаточно многочисленный американский военный контингент в Ливии, возможно, предотвратит российскую интервенцию, однако такое решение вызовет мощный протест внутри США. Интервенция малого масштаба является более правдоподобным вариантом, однако, даже если американские советники и военные будут вести работу на большом расстоянии от линий фронта, они все равно будут подвергаться риску в том случае, если российские самолеты будут обеспечивать поддержку наступления Хафтара — как они делали в случае с правительственными войсками Башара аль-Асада в Сирии.
Более того, открытые действия против союзника России положат конец попыткам начать перезагрузку российско-американских отношений, на которую Белый дом, видимо, все еще надеется. Стоит признать, что администрация Трампа отправляет довольно противоречивые сигналы касательно ее позиции по отношению к России: некоторые ее представители говорят о Путине почти с симпатией, тогда как другие открыто озвучивают свои подозрения. Тем не менее, столкновение России и США в Ливии окончательно положит конец попыткам Трампа и Путина помириться.
Основной риск заключается в том, что США и их союзники могут в конечном счете оказаться не у дел, пока Россия будет укреплять позиции очередного диктатора в регионе и расширять зону своего влияния вдоль южных границ НАТО. Это станет трагическим финалом истории, которая начиналась с таких больших и светлых надежд в 2011 году, и поможет еще больше укрепить авторитет Путина на международной арене.
Кристофер Чиввис — заместитель директора Центра политики международной безопасности и обороны корпорации RAND.
Аманда Кадлек — политический аналитик некоммерческой корпорации RAND.
