«Я вернусь», — объявил генерал Дуглас Макартур в марте 1942 года, когда японцы в ходе Второй мировой войны захватили Филиппины. Он действительно вернулся, отвоевал Филиппины и в 1945 году привел союзников к победе на Тихом океане.
Впоследствии Макартур командовал войсками ООН в Корее, когда Север в июне 1950 года напал на Юг. Он остановил наступление коммунистов, осуществив отчаянную высадку морского десанта в Инчхоне. Несмотря на это, президент Гарри Трумэн на следующий год отправил Макартура в отставку за неподчинение, потому что тот выступал за вторжение в северный Китай, из-за чего Народно-освободительная армия Китая пришла на помощь Северной Корее. План Макартура предусматривал атомные удары по Китаю, из-за чего перспективы становились еще более тревожными.
Сегодня призрак генерала Макартура снова бродит по Корейскому полуострову, поскольку та стратегическая головоломка, с которой сегодня сталкиваются американцы, очень сильно напоминает 1951 год. Если говорить конкретно, то проблема состоит в следующем: как сдержать строптивую Северную Корею, не развязывая войну и не прибегая к ядерной эскалации?
Ракетный этикет
Во время президентской гонки и после своей инаугурации Дональд Трамп утверждал, что он будет действовать более решительно в отношении династии Кимов, которая правит Северной Кореей с 1948 года. Эта политика стала немного понятнее, когда советник по национальной безопасности Герберт Макмастер заявил, что северокорейская политика угроз и провокационных действий «просто не может продолжаться».
«Провокационные» действия — это северокорейская ракетно-ядерная угроза. Ядерная программа этой страны набирает обороты с момента окончания холодной войны, когда коммунистические режимы стали исчезать один за другим. Ядерный арсенал воспринимался как инструмент сдерживания возможного вторжения западных империалистических держав.
В последующем Север все чаще выставлял напоказ свои средства доставки ядерного оружия. Начиная с 2005 года, когда у северокорейцев появилась ракета малой дальности «Нодон», Пхеньян регулярно проводит ракетные испытания в Японском море. У нового поколения ракет «Тэпходон-2» оценочная дальность полета составляет более шести тысяч километров, и ее достаточно, чтобы нанести удар по западному побережью США.
Договориться с Севером оказалось сложно, и это вынудило администрацию президента Обамы прибегнуть к политике «стратегического терпения».
Но в основе такой политики лежит надежда на то, что Северная Корея может добровольно отказаться от ядерного оружия, или ее режим спонтанно рухнет. Это не соответствует реальным событиям, поскольку самоуверенности у северокорейских властей становится все больше. 17 марта 2017 года госсекретарь США Рекс Тиллерсон положил конец этой эпохе пассивности, заявив на пресс-конференции в Сеуле: «Позвольте сказать четко и ясно: политика стратегического терпения закончилась. Мы изучаем целый ряд новых мер из области дипломатии и безопасности. Возможны любые варианты».
Доктрина Трампа?
Начиная с апреля 2017 года, когда США нанесли удар крылатыми ракетами по сирийскому аэродрому, а Трамп показал, что готов применять военную силу, подкрепляя пресловутые красные линии, дипломатические расчеты стали меняться.
Но чем все это чревато для сложного баланса безопасности в Восточной Азии? Какой исход без войны на упреждение устроит нынешнюю администрацию, и в чем могут быть его отличия от вроде бы забытого на сегодня «разворота» Обамы в сторону Азии?
Иными словами, может ли в этот квартал вернуться новый международный полицейский? Но даже самые суровые мировые жандармы типа Трумэна и Эйзенхауэра считали такой исход чрезвычайно опасным и нежелательным. Дилемма безопасности в ее нынешнем виде отражает итоги полузабытой войны в Азиатско-Тихоокеанском регионе, после которой Корея раскололась пополам. Следствием атомной развязки Второй мировой войны стал поддержанный Советами ленинский режим Северной Кореи во главе с дедом Ким Чен Ына Ким Ир Сеном, и пользующееся поддержкой американцев государство на юге.
Неожиданный переход Китая к коммунизму в 1949 году, после чего Ким Ир Сен в 1950 году напал на Южную Корею, привел к тому, что доктрину Трумэна, изначально предназначенную для сдерживания советского коммунизма в Европе, быстро применили в Азии, а именно, на Корейском полуострове, откуда «меч протянулся к самому сердцу Японии».
Замороженный конфликт
Корейская война так и не закончилась. Перемирием 1953 года ее просто заморозили вдоль 38-й параллели, которая стала границей между Севером и Югом. Эта война также втянула США в разветвленную структуру альянсов в Восточной и Юго-Восточной Азии, начало которым положил американо-японский договор о взаимной обороне от 1952 года, остающийся краеугольным камнем региональной политики Вашингтона.
Между тем, основанный на идеологии чучхе (развитие с опорой на собственные силы) режим Ким Ир Сена и его внука Ким Чен Ына все больше зависит от Китая. Мао и последующие китайские руководители считали диктатуру Кимов «близкой как губы и зубы», и видели в ней буфер, противостоящий угрозе объединения полуострова под американским влиянием. Но у неформального альянса между Китаем и Северной Кореей есть недостаток. Северокорейский режим в 1985 году подписал Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), но продолжал производить плутоний двойного назначения на своем реакторе в Йонбене, а Китай закрывал на это глаза.
Администрация Клинтона еще в 1994 году думала о превентивной войне, чтобы заставить Пхеньян соблюдать режим ядерного нераспространения, но вместо этого подписала с ним рамочное соглашение, по которому Северная Корея должна была отказаться от своих ядерных устремлений взамен на американскую помощь и признание.
Это соглашение развалилось после 11 сентября 2001 года, когда администрация Буша назвала Северную Корею государством-изгоем, а отец Ким Чен Ына Ким Чен Ир, опасаясь, что с ним поступят как с Саддамом Хусейном, вышел из ДНЯО и ускорил программу по созданию ракетно-ядерного оружия.
В попытке разорвать этот порочный круг провокаций и последующих наказаний в 2003 году начала свои встречи международная группа в составе Китая, Южной Кореи, России, Японии, а также Северной Кореи и США. Эти шестисторонние переговоры привели в 2005 году к подписанию пакта, в рамках которого Пхеньян снова согласился отказаться от своей ядерной программы и присоединиться к ДНЯО в обмен на поставки продовольствия и энергоресурсов. Это соглашение открыло дверь для нормализации отношений Пхеньяна с США и Японией, а также для переговоров по мирному договору на Корейском полуострове.
Но в 2009 году переговоры были сорваны. Северная Корея отказалась от участия в них и провела целую серию ракетных испытаний, после чего в мае 2009 года испытала свое ядерное оружие. Став в 2011 году верховным лидером, Ким Чен Ын расширил программу по созданию ракет и ядерной бомбы, в то время как Китай почти не удерживал своего партнера по альянсу от провокационных действий против Южной Кореи и Японии. К сентябрю 2016 года Север провел пять испытаний ядерного оружия и бесчисленное множество ракетных пусков, из-за чего США объявили о своем намерении развернуть в Южной Корее противоракетную систему THAAD. Китай считает этот шаг прямой угрозой своим интересам безопасности, так как при помощи РЛС этой системы можно следить за военной деятельностью КНР в глубине ее территории.
Смена концепции и умение договариваться
Но когда Трамп объявил в апреле, что к берегам Северной Кореи направляется американская «армада», когда появилась перспектива «большой сделки» между США и КНР, и когда вновь заупрямился Ким Чен Ын, Пекин глубоко задумался и переосмыслил ситуацию. Есть некоторые свидетельства того, что Китай сегодня оказывает определенное давление на КНДР, чтобы та убавила свой энтузиазм и отказалась от разработки наступательного ядерного оружия большой дальности.
Во время встречи руководителей США и КНР во Флориде в апреле месяце китайские лидеры продемонстрировали свою готовность сильнее надавить на Пхеньян взамен на отказ Америки от планов торговой войны.
Сегодня налицо целый ряд факторов, которые могут вынудить Пекин по-новому оценить «близкие как губы и зубы» отношения между Китаем и Северной Кореей. Китай особенно обеспокоен тем, что если действия Америки в Корее окажутся успешными, Вашингтон укрепит свои региональные позиции, которые были утрачены во время весьма невыразительного разворота администрации Обамы в сторону Азии.
Последние высказывания Трампа, которые он готов подкреплять военной силой и своим старым блефом, напоминают Пекину о том, что ядерные выходки Северной Кореи могут поставить под угрозу коммерческие интересы Китая или привести к появлению ядерного оружия у Японии. Возникает впечатление, что Трамп действует против Пхеньяна столь непредсказуемо и напористо, так как полагает, что сможет обеспечить сдерживание без войны.
Таким образом, общая цель состоит в том, чтобы напомнить Китаю и его ставленнику об американской силе и о готовности нового президента использовать ее. Более того, Китай проявляет сдержанность из-за своего стремления избежать падения режима Северной Кореи и сохранить буфер между КНР и американскими войсками в Южной Корее. И в то время как Япония по-прежнему верна США, в Южной Корее появился новый президент Мун Чжэ Ин, который стремится не к конфронтации, а к договоренности с Пхеньяном.
КНДР за свою 70-летнюю историю хорошо научилась настраивать своих соседей друг против друга. И если отношения с Китаем у нее несколько охладели, то связи с Россией окрепли. Более того, Владимир Путин не в настроении уступать Трампу, как это было раньше, и теперь он вряд ли поддержит американского президента в его намерении «остановить Северную Корею, если она будет поступать неправильно».
Назад в будущее?
В конечном итоге, Трампу нужно при посредничестве Китая вернуться к немедленной и поддающейся проверке ликвидации северокорейской ядерной программы, которая лежала в основе шестистороннего соглашения 2005 года. В противном случае он может выйти из этой патовой ситуации при помощи «моря огня».
В этих целях Трамп со своими генералами стремится исправить превратное представление об упадке Америки и показать, что она отказывается от добровольно принятой политики стратегического терпения. Когда США подтвердят свой потенциал сдерживания, они смогут разговаривать с Россией и Китаем с позиции силы, чтобы решать проблемы, представляющие взаимный интерес — от мировой торговли и ядерного нераспространения до радикального ислама.
Второй вариант с его явными минусами в виде балансирования на грани войны наверняка внесет изменения в региональную расстановку сил, и как это ни парадоксально, вернет нас к ядерному решению проблемы, которое в 1951 году предлагал генерал Макартур, пока Трумэн не уволил его, а госсекретарь Дин Ачесон (Dean Acheson) не сделал ставку на сдерживание и тупиковую ситуацию в регионе. Предложение Макартура в 1950 году безусловно казалось рискованным, но оно было практически осуществимо. Однако в 2017 году оно больше похоже на скорый апокалипсис.
Дэвид Мартин Джонс преподает, а М.Л.Р. Смит руководит кафедрой военных исследований в Королевском колледже Лондона.
