Ереван у Москвы вместо честного слова требует гарантии?

Министр обороны Виген Саргсян, обращаясь вопросу поставок российского вооружения Азербайджану, в частности в контексте предоставления очередной партии, отметил, что армяно-российское сотрудничество основано на более глубоких и стабильных механизмах и на этом фоне какое-либо количество поставок вооружений не является существенным. Иными словами, Виген Саргсян фактически говорит о том, что в повестке армяно-российского сотрудничества есть более стабильные и надежные механизмы, которые нейтрализуют поставляемые Азербайджану вооружения.

Во всяком случае, на публичном уровне мы знаем только «Искандеры», которые действительно являются исключительным сдерживающим фактором, однако «Искандеры» — фактор широкомасштабного, стратегического сдерживания. А проблема тут не только в масштабе, потому что на передовой есть просто локальные проблемы безопасности, вопросы безопасности армянских солдат и офицеров, вопрос сдерживания фронтовой агрессии Азербайджана. И здесь поставки вооружений являются не только и может даже не настолько военным фактором, сколько политическим, который дает Азербайджану карт-бланш на эту локальную агрессию. Здесь таится проблема и ее надо рассмотреть также с этой точки зрения, а не только широкомасштабного сдерживания. Тем более, что не исключено, что Ереван таким образом скрывает свое бессилие перед стратегическим союзником в вопросе поддерживания военной риторики Азербайджана. Ереван в этом плане по-настоящему оказывается в неудобной ситуации, когда звучит вопрос поставок российского вооружения Азербайджану.

Сказать, что власти Армении никогда не выражали недовольство как до апрельской войны, так и после, конечно, будет не правильно. Однако проблема не в одном недовольстве, а об активном политическом влиянии на это явление, учитывая, что речь идет о поведении стратегического союзника. Это вызывает принципиальную военно-политическую разницу над другими поставками вооружений Азербайджану. Возможно это завуалировать разными формулировками, однако все это не нейтрализует политические и геополитические последствия этого, которые во времени и пространстве могут проявиться может и поздно, но это вовсе не тот случай, когда лучше поздно, чем никогда. Параллельно с этим, формулировки Вигена Саргсяна, что повестка армяно-российских отношений амбициозна и достаточна, и проблемы, которые поднимает Армения, более стабилизирующие и долгосрочные, чем только поставки вооружений, дает повод для примечательного наблюдения по части выступления Сержа Саргсяна в Москве еще в марте. 10 марта, посетив Россию, Серж Саргсян получил звание почетного доктора МГИМО и выступая в этом вузе, заговорил также об апрельской войне, деля примечательное открытие. Он заявил, что когда «нашим партнерам» сообщали, что агрессия Азербайджана опасна, «нас заверяли», что это для внутреннего потребления, однако, фактически, апрельская война показала все.

Это выступление Сержа Саргсяна практически показало одну важную вещь: фактически он говорит, что когда Ереван призывает Россию не вооружать Баку, получает ответ, что риторика Баку предназначена для внутреннего потребления и Азербайджан не пойдет на войну. При этом, Саргсян сделал довольно прозрачный намек на эту тему также сразу после апрельской войны, принимая 22 апреля министра иностранных дел России Сергея Лаврова и обращаясь к нему примечательным тоном, предлагая представить мнение Москвы о том, как «так получилось», то есть почему Азербайджан напал? Иными словами, Саргсян ожидал, что Москва заверила Ереван совершенно обратное. 10 марта во время выступления в МГИМО Серж Саргсян фактически говорил об этом более открытым тоном. На этом фоне заявление министра обороны вызывает вопрос — ставит ли Ереван вопрос более конкретных гарантий обуздания агрессии Азербайджана, поднимая сейчас более долгосрочные и стабилизирующие вопросы перед Москвой, не надеясь на так называемые заверения или честное слово Москвы? Об этих ли гарантиях говорил министр обороны, или же тем не менее речь идет о завуалировании неспособности остановить действия стратегического союзника в вопросе вооружения агрессивного противника?