Когда стало известно, что президент Дональд Трамп пришел в замешательство в связи с тем, что официальный фотограф информационного агентства ТАСС опубликовал фотографии его встречи с министром иностранных дел Сергеем Лавровым и послом России в США Сергеем Кисляком, оказавшимся в центре российского скандала, один чиновник Белого дома сообщил CNN, что «русские нас обманули», и что «они лгут».
И никому даже в голову не пришло обратить внимание на тот факт, что этот чиновник Белого дома употребил слово «русские», а не, скажем, «Кремль», «путинские марионетки» или «эти русские». Он сказал «русские» — точно так же, как это делают большинство СМИ, ведущих программ новостей и тележурналистов, которые постоянно употребляют слово «русские», как будто целая страна вступила в заговор с целью уничтожения США, а вовсе не горстка хакеров, нанятых правительством, которому никто не доверяет.
В этом контексте нетрудно понять, почему никто не обратил внимания и не отреагировал, когда бывший директор Национальной разведки Джеймс Клэппер (James Clapper) заявил: «В их генах [генах русского народа] заложено противостоять, диаметрально противостоять США и западным демократиям».
Представьте себе, что было бы, если бы какой-нибудь высокопоставленный чиновник сказал нечто подобное о мусульманах после очередного теракта или об афроамериканцах после рейда, осудив всю нацию за действия нескольких человек. В интернете сразу же поднялась бы буря негодования, редакторы сразу же взялись бы писать гневные статьи, со всех сторон зазвучали бы призывы положить конец карьере Клэппера, а в социальных сетях появился бы очередной остроумный хештег с множеством последователей.
Но заявление о том, что со всем русским народом что-то в корне не так, основанное на действиях нескольких хакеров, получающих вознаграждение от правительства, даже не вызывает удивления, поскольку нелицеприятная правда заключается в том, что, сколько бы либералы ни хвалили себя за борьбу со стереотипами и предубеждениями, русофобия является абсолютно общественно-приемлемым явлением в США. Еще более нелицеприятная правда заключается в том, что так происходит, потому что либеральные американцы считают, будто предубеждения основаны исключительно на цвете кожи, а не на национальности. Но это нет так.
Те самые борцы за социальную справедливость, которые гордятся своими жесткими позициями в отношении расизма, не стесняются высмеивать и стереотипно воспринимать русских как целую нацию, и это во многом объясняется тем, что они представляют себе «русских» как некую чистую расу бледнокожих и голубоглазых красавцев и красавиц, которые подчинились темному властителю, живущему в непроницаемой крепости.
Мне очень хотелось бы знать, как эти американские либералы отреагируют, если они узнают, что Россия — это огромная страна, где проживают представители более 185 национальностей, и где вторым по численности религиозным сообществом является мусульманское сообщество. И хотя большинство россиян — это представители европеоидной расы, это вовсе не означает, что они живут лучше и имеют больше гражданских прав, чем жители стран третьего мира: согласно данным за 2016 год, почти 20 миллионов россиян живут за чертой бедности, зарабатывая менее 139 долларов в месяц.
Мне очень хотелось бы знать, как они почувствуют себя, когда поймут, что, унижая и критикуя этих злобных «русских», они на самом деле говорят о людях, очень похожих на моих дальних родственников: они говорят о скромных фермерах, выращивающих картофель где-нибудь на юго-востоке, которые никогда не интересовались политикой и которые просто пытаются выжить, а вовсе не о злодеях в духе фильмов о Джеймсе Бонде, замышляющих уничтожить Америку, сидя перед мониторами своих компьютеров.
Поскольку я сама родилась в Санкт-Петербурге и переехала в США, когда мне было пять лет, я полагала, что одним из положительных моментов президентства Трампа (я голосовала за Хиллари Клинтон) станет реальная возможность наладить отношения с Россией. Однако недавние события говорят об обратном.
Я надеялась, что люди, которые ненавидели Трампа и которые прежде часто задавали мне вопросы вроде: «Как получается, что против режима Путина протестуют так мало россиян? Очевидно, они любят его» (что само по себе является стереотипом, а, если вспомнить, сколько молодых людей вышли на недавний антикоррупционный митинг в Москве, то еще и совершенно несправедливым стереотипом), поймут, что, даже если лидер страны — «диктатор», это вовсе не значит, что все жители этой страны — расисты и фанатичные придурки.
Я думала, что люди перестанут говорить мне, что, «раз Путин — плохой, а россияне выбрали Путина, значит россияне — плохие». Я думала, что некоторые из тех моих друзей, которые ненавидели Трампа и которые много лет критиковали всю Россию из-за нескольких законов, которые принимал Путин, смогут теперь посочувствовать людям, живущим в России, и сказать: «Да, теперь я понимаю, что значит — наблюдать за тем, как лидер твоей страны принимает законы, с которыми ты решительно не согласен, и осознавать свое полнейшее бессилие». Я думала, что впервые за очень долгое время я смогу сказать, что я люблю Россию, и не услышать при этом упреки в том, что мне нравится Путин, потому что люди поймут, что страна — это не только ее политики и что можно одновременно любить страну и ненавидеть ее президента. Что ее можно еще сильнее любить и еще решительнее защищать, потому что у вас разрывается сердце, когда вы видите, как ее унижают.
Но создается впечатление, что американцы не смогли разглядеть это сходство — отчасти из-за продолжающегося расследования действий России, но в основном, как мне кажется, из-за того, что они приходят в ужас от размышлений о возможном сходстве с Россией, хотя на самом деле они очень похожи друг на друга. Америка и Россия — это две сверхдержавы, упрямые, гордые и всегда готовые навязывать свою точку зрения всем остальным. Такой американке русского происхождения, как я, они кажутся двумя разведенными родителями, которые постоянно пытаются увеличить свое влияние на своих отдалившихся и растерянных детей.
Я уже привыкла к тому, что в моей жизни все начинает идти наперекосяк в те моменты, когда в отношениях между Россией и Америкой наступает очередной период резкого охлаждения. Однажды, примерно в тот период времени, когда Путин подписал закон о запрете пропаганды гомосексуализма, пара геев чрезвычайно демонстративно пересела подальше от стола, где сидела я и мои русскоязычные друзья, несмотря на то, что большинство из сидевших за нашим столом тоже были геями или как минимум бисексуалистами. Когда Россия аннексировала Крым в 2014 году, один мой приятель по колледжу язвительно поприветствовал меня фразой «Поздравляю с приобретением Крыма», хотя я никогда не оправдывала и вообще не имела никакого отношения к этому шагу.
Меня вежливо освободили от занимаемой мной должности в известном информационном издании, потому что, как они сами признались, они чувствовали себя не слишком комфортно от того, что в моих статьях я стараюсь учитывать все нюансы и точки зрения различных сторон, вместо того чтобы неустанно твердить о том, насколько русские глупы и безумны. Я люблю писать статьи о том, как русские учат медведей играть на трубе и насколько мало их тревожит гигантский метеорит, летящий прямо на них, потому что я горжусь нашей находчивостью и безрассудством. Но я также хочу писать статьи о том, что русские — это люди, у которых тоже есть чувства, которые тоже влюбляются и испытывают страх, и меня шокирует, что самые разные издания считают это «провокационным».
Мне постоянно говорят, что сейчас вокруг России происходит масса интересного, что сейчас самое время писать о России. В ответ на это я вежливо киваю, но на самом деле все обстоит иначе. Мои друзья-журналисты, которые, как и я, являются американцами российского происхождения, и некоторые из которых писали статьи для Atlantic и других престижных изданий, начиная с 1960-х годов, и даже опубликовали по несколько книг, посвященных российско-американским отношениям, уже окончательно утратили всякую надежду. Они либо не могут добиться, чтобы хоть какое-нибудь издание опубликовало их статьи, потому что они излишне «провокационны», либо, если им все же удается опубликовать свои статьи, их попросту никто не читает. Так происходит, потому что никто не хочет слышать сбалансированные и детализированные аргументы на тему России. Ведущие СМИ просят людей, которые не говорят по-русски и никогда не бывали в России, поделиться мнением и прокомментировать текущую ситуацию — это как просить козу прокомментировать кризис на рынке недвижимости. О России люди хотят слышать только одно: Путин — злодей, и вся Россия только и думает о том, как бы ей уничтожить американскую демократию.
Очевидно, что такая безумная антироссийская риторика ставит Трампа в крайне неудобное положение, в котором ему придется либо налаживать дипломатические отношения с Россией и при этом выглядеть марионеткой Путина, либо занять жесткую позицию в отношении Москвы и подвергнуть мир угрозе ядерной войны. Я восхищаюсь Стивеном Колбертом (Stephen Colbert), чей интеллект неустанно меня поражает, но его одержимость и редукционистский подход к России по-настоящему меня разочаровали. Недавно он раскритиковал Оливера Стоуна (Oliver Stone) за его «чрезмерную мягкость» в беседе с Путиным, то есть за то, что режиссер был вежлив и готов к открытой дискуссии, чтобы получить качественные интервью. Даже если Путин является «врагом», разве нам не следует сделать все возможное, чтобы понять его политику и образ мыслей, чтобы затем разработать более эффективный план контратаки. (И почему Колберт, который ни разу лично не встречался с Путиным, полагает, что он знает российского лидера лучше, чем человек, потративший два года на беседы с ним?)
Я совершенно согласна со Стоуном, который, выслушав огромное множество насмешек и критики в свой адрес, наконец взорвался: «А что плохого в разрядке напряженности в отношениях с Россией? Почему вы против нее? Я не понимаю такую позицию». И я тоже не понимаю. Разве нам не следует попытаться наладить отношения с Россией? Вы хотите умереть? Сейчас не время лелеять в себе комплекс героя. Одним из сходств Путина и Трампа является то, что они оба отчаянно пытаются доказать свою брутальность. У меня есть родственники по обе стороны Атлантики, и я лично не хочу становиться свидетельницей того, что случится, если на ринге сойдутся две ядерные державы.
Я знаю, что сейчас крайне важно выяснить, вступал ли Трамп в сговор с российскими хакерами/Кремлем или нет, но паранойя вокруг «рашагейта» приобретает масштабы массовой истерии. Когда Трамп назначил новым директором ФБР Кристофера Рея (Christopher Wray), издание USA Today заявило, что он «хорошо выглядит на бумаге, но его юридическая фирма представляет интересы нефтяных компаний, контролируемых Россией». Я не экономист, однако России принадлежат две крупнейшие нефтяные компании открытого типа, поэтому неизбежно есть масса деловых предприятий, так или иначе связанных с ними.
«Российское правительство так или иначе вовлечено в 70% российской экономики, и это довольно консервативная оценка, поэтому, когда вы имеете дело с российским бизнесом, вы, вполне возможно, также имеете дело с российским правительством. Но значит ли это, что все эти сделки нечистоплотны по своей сути, или что они делают вас предателем? Разумеется, нет, — сказала мне Наталия Антонова, эксперт по России и американская журналистка, которая пишет о России уже много лет. — Я бы также хотела подчеркнуть, что нам необходимо рассматривать каждую из этих сделок по отдельности. Некоторые сделки действительно вызывают больше сомнений и тревог, чем другие. В этой дискуссии нам необходимо больше места для деталей и нюансов, потому что, как мне кажется, Кремль как раз рассчитывает на отсутствие в ней нюансов — чтобы он мог списывать все расследования на русофобию».
Я не станут спорить с тем, что между Москвой и Вашингтоном, возможно, были или до сих есть некие сумрачные связи, но у меня создается впечатление, что на этом этапе даже решение присесть рядом с русским человеком на автобусной остановке уже считается «сговором».
Люди не понимают, что вся эта паранойя не только вредит Трампу, но и помогает Путину. Я никогда не была сторонницей Путина, но я восхищаюсь тем, насколько ловко он сумел воспользоваться разразившимся российским скандалом. Он сумел позиционировать себя в качестве друга Трампа, поддержав его и сказав в период предвыборной кампании в США, что он — «яркий очень человек, талантливый, без всяких сомнений», и в то же время выставить себя противником Трампа, предложив передать расшифровку беседы Сергея Лаврова с Трампом на фоне сообщений о том, что в ходе их встречи Трамп слил чрезвычайно секретную информацию, а также предложив Коми политическое убежище, которое он ранее предоставил Эдварду Сноудену (Edward Snowden).
С таким же успехом он мог бы кричать в мегафон: «Трамп — отличный парень, он очень старается, но он — новичок в этом деле. Однако посмотрите на меня! Я очень прозрачный, и я, несомненно, уважаю свободу слова. Я дал массу интервью Мегин Келли (Megyn Kelly) и Оливеру Стоуну, но нас все равно продолжают называть лжецами и ворами! Очевидно, мы должны сплотиться против страны, которая продолжает ненавидеть нас, несмотря ни на что».
Как недавно написала Анна Линд-Гузик (Anna Lind-Guzik), американка российского происхождения, ставшая со-основательницей сайта Anti-Nihilist Institute, «Владимир Путин использует снисходительность Америки, чтобы укрепить свою власть внутри России. Пропаганда работает лучше всего, когда в ее основе лежит зерно истины».
Таким образом, нападки на русских, которых, кстати, в США очень много, не просто оскорбительны. Они играют на руку Путину.
Не позволяйте ему выиграть. Мы (русские и американцы) выше этого.
