Энрике Каприлес пьет газировку, он спокоен и разговорчив, как всегда. Лидер самой крупной партии венесуэльского оппозиционного альянса — «За справедливость» — и дважды кандидат в президенты в эксклюзивном интервью изданию Clarín за несколько часов до начала работы Национального учредительного собрания утверждает, что режим загнан в тупик, что экономический кризис определяет динамику и что переговоры необходимы. Мирные, но решительные, чтобы избежать социального взрыва.
— Что изменит начало работы Учредительного собрания?
— Я посмотрел, сколько стоит доллар по параллельному курсу — более 16 тысяч боливаров. Неделю назад он стоил 8 400. Это самая серьезная девальвация нашей валюты за всю историю. Это мегадевальвация. 50% экономических операций осуществляется в долларах.
— Что позволяет Вам в таком случае сохранять оптимизм?
— Я думаю, что, в конечном итоге, именно Учредительное собрание станет той решающей силой, которая выдавит из власти Мадуро и его приспешников, что это будет последний залп. Больше уже ему нечем оправдываться и нечего предложить.
— Но каким образом это произойдет?
— Почему я заговорил о долларе? Потому что венесуэльская экономика, хоть это и не признается официально, завязана на долларе. Продуктовые корзины, которые раздают населению местные Комитеты снабжения — знаете, что в них? В них мексиканские продукты. А как они оплачены? Долларами! В Венесуэле все нужно платить в долларах, кроме зарплат рабочим.
— Именно это может спровоцировать социальный взрыв?
— Разумеется. Простой рабочий сегодня получает 15 долларов в месяц, 250 тысяч боливаров. Иными словами, полдоллара в день. Как живется на полдоллара в день? Этот вопрос поднимет массы, борьба, которая началась требованием выборов, потихоньку перемещается в это русло.
— Как на это повлияет Учредительное собрание?
— Его работа направлена не только внутрь страны, но и во внешний мир. Когда США раздумывает, не прекратить ли закупки нефти в Венесуэле, не наложить ли санкции, а Евросоюз заявляет, что не признает Учредительное собрание, когда мир реагирует против оформления диктатуры, становится очевидным, что это будет иметь серьезные экономические последствия. Неправда, что русские и китайцы будут нас содержать. Где вы видели китайца, которые кому-нибудь что-нибудь подарил?
— Что делают люди, когда их нужды не удовлетворяются?
— Тогда происходят внутренние конфликты, которые мы наблюдаем, но это еще не решающие столкновения. Я считаю, что были серьезные шаги по поддержанию героической борьбы народа. Например, когда Генеральная прокуратура заявила о том, что не поддерживает действия правительства, или когда компания Smartmatic, специализирующаяся на проведении электронных голосований, сообщила о манипуляциях на выборах. Это был неожиданный удар, когда электронные системы подтвердили то, о чем мы говорим годами. Это произвело эффект взорвавшейся бомбы и среди военных.
— Что защищают те, кто поддерживает правительство, почему они так хватаются за власть?
— Они бояться выпустить власть из своих рук, потому что это будут означать для них тюрьму, конец всего их мира.
— А если им будет предложена гарантия неприкосновенности?
— Я бы сказал, что просто нужен плавный переход к демократии. Все остальное уже предусмотрено Конгрессом, в частности, проект закона, предлагающего гарантии тем, кто поддерживает Конституцию. Пока это не сработало, потому что правительство все еще думает, что занимает сильную позицию, хотя это не так. Сколько бы главнокомандующий ни утверждал обратное, наши Вооруженные Силы разделены на тысячи кусков, неправда, что они едины. Есть верхушка высших офицеров, верных правительству, но ситуация в армии больше похожа на ситуацию в целом по стране. Солдат получает 40 долларов месяц. Недовольство растет и в армии.
— Какие ошибки вы допустили, после того как получили большинство в парламенте?
— Да, ошибки были, но теперь уже нет смысла к этому возвращаться. В такой деликатный момент, как сейчас, самокритика хороша, но все зависит от того, как она подана. Потому что она способна нарушить единство, которое нам так необходимо.
— Вы будете участвовать в выборах, которые правительство хочет созвать в декабре?
— Если выборы состоятся, участие в них лидеров оппозиции будет запрещено…
— Если оппозиция попытается участвовать, выборов не будет. Если оппозиция не участвует, выборы состоятся. Как тут быть? У нас есть вратарь, например, мы его запишем нашим кандидатом, вот и все.
— Кто правит в Венесуэле?
— Я бы сказал, что есть две группировки у власти: Диосдадо Кабельо и Мадуро. Они вели разную политику по отношению к Учредительному собранию, и выиграл Мадуро, который и отложил начало его работы. Кабельо хочет стать председателем Собрания, а затем президентом. А Мадуро, хоть и не семи пядей во лбу, но очень хитрый, он понял, что затевает Кабельо.
— Хосе Луис Родригес Сапатеро сумел решить судьбу Учредительного собрания?
— Он в свое время предложил ограничить полномочия Собрания, чтобы его не так боялись. Но это не решало проблему его неконституционного характера. У Сапатеро не очень много возможностей для маневра. Мы предпочитаем более опытных людей.
— Каков же выход?
— Ухудшающая экономическая ситуация будет изменять динамику процесса. Постоянные социальные конфликты ведут к голоду, отсутствию лекарств, бедственному положению народной массы. Когда голодный человек видит винтовку, он берет ее и идет вперед. Это ставит армию перед выбором: убивать, поддерживая диктатуру, или отступить, требуя переговоров. Потому что мы, оппозиция, не будем брать в руки оружие, мы не верим в возможность военного решения проблемы.
— Существует ли опасность переворота?
— Переворот — это тоже не решение. Переворот не может быть решением ни в Венесуэле, ни нигде в мире. Кризисы не могут решиться силовыми методами. Мы должны стремиться к переговорам, которые позволят стране голосовать, выбрать смену курса. Это не месть, не реванш. Это то, что позволит найти решение и избежать насилия.
— Вы согласны с теми, кто называет Венесуэлу наркодержавой?
— Связь с наркотрафиком у Венесуэлы очень и очень сильна. Если другие виды преступного бизнеса, как, например, контрабанда топлива, из-за кризиса приходят в упадок, то наркотрафик растет. Примечательно, что в нашей стране никогда не проводилась операций против наркотрафика.
— Латинская Америка едина в своей оценке происходящего в Венесуэле?
— Как никогда. Никогда еще события в Венесуэле не имели такого сильного отклика как сейчас. Мир должен принимать решения, потому что диктатуры нужно загонять в угол и уничтожать.
