По завершении заседания Латвийско-российской межправительственной комиссии обе стороны выразили неподдельную радость по поводу встречи после длительного перерыва. Предыдущее заседание комиссии состоялось в ноябре 2013 года. Можно, конечно, лишний раз напомнить, что за это время произошло в мировой, в особенности в европейской политике, хотя это, может быть, вовсе и не лишне. Но не хочется повторяться, потому что «всем известные события» комиссия не обсуждала — у нее другие задачи. И, как сказал наш премьер, Латвия отдает предпочтение конструктивному и практическому сотрудничеству…
В протоколе заседания межправительственной комиссии, как уже сообщалось, выражена готовность больше сотрудничать, прежде всего, в транспортной сфере. Это подчеркивали также министр сообщения Латвии Улдис Аугулис и, соответственно, руководитель российской делегации министр транспорта Максим Соколов. Пронизывавший заседание оптимизм все же контрастировал с недавней обеспокоенностью представителей транзитной отрасли и портов Латвии из-за того, что в последние месяцы перевозки из России не соответствуют ранее согласованным планам, и поступает намного меньше грузов, чем предусматривалось.
В некоторых публикациях это связывалось с возражениями Латвии против газопровода «Северный поток-2». Наше правительство эти тенденции поставило под сомнение. Но заслуживают размышлений недавние слова Владимира Путина о том, что продукцию зависящей от российских поставок нефтеперерабатывающей промышленности Белоруссии в дальнейшем необходимо экспортировать в Европу, используя не порты Балтии, а инфраструктуру (железную дорогу и порты) России. В конкретном случае в проигрыше может оказаться, главным образом, Клайпеда, но стратегия переориентации грузов на российские порты разработана, и ничто не указывает на то, что Москва откажется реализовать ее до 2020 года. Хотя условия для использования инфраструктуры стран Балтии есть. Одно из них (желаемое) — экономическая выгода. Однако транзит может стать также политическим рычагом. Очень удобным в формировании отношений с Латвией, которая позиционировала себя, как «мост», вернее — как «коридор». В надежде, что со временем в этот коридор вольется также какое-либо ответвление Нового Шелкового пути. Этим экономика Латвии отличается, к примеру, от Эстонии, где акцент делают на сферу информационных технологий, а не на связи с экономическим пространством, где «много лесов, полей и рек». Но таков сделанный в свое время выбор официальной Риги, которому в большей мере способствовали чисто личные доводы политиков. А может быть — и привычки. Сколько раз приходилось наблюдать, как известные представители «элиты» Латвии скованно чувствуют себя в общении с западниками, зато явно расцветают, встречая государственных должностных лиц старой «братской семьи»: тот же понятный язык межнационального общения, аналогичные культура бизнеса и понимание вещей.
Но даже с учетом всех этих обстоятельств особое удивление вызывает решение межправительственной комиссии, согласно которому, как говорится в тексте МИДа Латвии, предусматривается «до конца года созвать рабочую группу по гуманитарным вопросам, чтобы обсудить значимые вопросы истории». Значит, некоторые считают, что настало подходящее время для академических дискуссий. (Довольно неплодотворных, если вспомнить печальный опыт Латвийско-российской комиссии историков). Выражаясь крайне мягко: нас ловят на дурака. Очевидно, чтобы отвлечь внимание от «гуманитарных вопросов», которые действительно необходимо срочно решать, в том числе и в затронутом агрессией России Донбассе, где продолжают гибнуть защищающие свое государство украинские солдаты и мирные жители. Осуждение агрессии и солидарность с Киевом — это сегодня обязанность каждого демократического государства. Так, к примеру, Литва недавно в масштабах Европейского союза инициировала нечто вроде Плана Маршалла для поддержки украинской экономики, и эта инициатива, несомненно, окупится литовцам как политически, так и экономически. К тому же, исторический опыт стран Балтии заставляет их быть принципиальными защитниками неприкосновенности международно признанных границ. Для того чтобы прийти к такому выводу, в обсуждении «значимых вопросов истории» с Россией не было необходимости. Скорее, следует спросить: кому и зачем это понадобилось именно сейчас?
