Лукащ Кадзевич (Łukasz Kadziewicz) — волейболист, игравший в командах «Газром-Югра» (2004-2005, 2010-1011) и «Локомотив-Белогорье» (2009-2010). Фрагмент книги «Кадзик: волейбол и рок-н-ролл».
Я родился в семье, в которой интересовались политикой. Красный цвет всегда считался у нас плохим. Плохим считалось все, что исходило с востока, и это, если взглянуть на нашу историю, совершенно понятно. Мы просто не любим русских и считаем их страну чем-то огромным, коррумпированным и отвратительным. А теперь еще она ассоциируется у нас с разбившимся под Смоленском самолетом.
Я боялся ехать в Россию, но подписал контракт, так что пути к отступлению не было. Меня терзало беспокойство, но в один прекрасный день я просто собрал вещи и отправился в неизвестное. Я не знал, как переживу разлуку с семьей и друзьями, что почувствую при переезде в другую страну.
Реальность, однако, быстро заставила тревогу отступить, а черт оказался не так страшен, как его малюют. Я познакомился с потрясающими людьми, смог развиться в спортивном плане. Оказалось, что эти инопланетяне вовсе не такие уже инопланетные. Их гостеприимность, порой чрезмерная, напомнила мне наши родные польские обычаи: «Ты что, со мной не посидишь, не пообедаешь, не выпьешь?»
За границей очень важно познакомиться с нужными людьми, с местными, которые смогут тебе помочь. Мне повезло. Я знал, что если понадобится, я могу позвонить каждому знакомому русскому, и он мне не откажет. Их открытость меня поражала. Требования в клубе, особенно к иностранцам, были очень высокими, но за пределами площадки все заботились о нашем удобстве, помогали, окружали заботой нас и наших близких.
Мне удалось немного поездить по России, и самое большое впечатление на меня произвел Санкт-Петербург. Новые коллеги быстро поняли, что я не отношусь к категории светских львов и предпочитаю не сидеть в гостинице, а выйти и что-нибудь посмотреть. Они устроили мне экскурсию по «Питеру»: после стандартной прогулки по каналам мы откололись от туристической группы, и они показали мне город с другой стороны.
Москва? Это не город, а целое государство. Моя поездка на восток отличалась тем, что я смог увидеть Казань, Уфу, Екатеринбург, ходя там по таким маршрутам, по которым не ходят обычно туристы. Благодаря "гидам" из команды я увидел, как выглядит настоящая Россия, смог ее рассмотреть. Эта страна, как ни удивительно, напоминает США. «Плавильный котел» культур появился там благодаря СССР. Жителя Сургута с жителем Краснодара, сочинца с новосибирцем объединяет только паспорт одной и той же страны. Петербуржец будет разговаривать с уроженцем Екатеринбурга не так, как со своим земляком, а москвичи смотрят на всех свысока и считают свой город пупом земли. Россияне убеждены, что их страна самая великая, самая богатая и может делать, все, что ей вздумается. В этом они очень напоминают американцев. «Мы самые лучшие, а на всех остальных нам наплевать».
Дамиан Горавский (Damian Gorawski) — футболист, игрок клубов «Москва» и «Шинник» (2005-2008).
Первые полгода Москву я ненавидел, но потом я понял, что это город, в котором нет места скуке. В нем скрыта какая-то сила, которая притягивает человека, особенно молодого. Там можно «оторваться».
Я вернулся в Москву в 2012 году, это уже был не тот город, каким я его помнил: она стала выше, современнее. Но москвичи любят ее прежний облик: старые трамваи, разбитые тротуары. Я советую ехать туда летом, зимой там все укутано снегом, хотя именно тогда можно увидеть шубы и огромные шапки, которыми славятся россияне.
Бич этого города — пробки. На улице может быть пять полос движения в одну сторону, но машины все равно стоят. Я взял водителя. Его звали Гена. Он был бывшим милиционером и умел ездить по тротуарам. На шее у него был шрам: однажды ему пытались перерезать горло из-за того, что он не хотел принимать участие в какой-то операции с контрабандой автомобилей. Сейчас он работает водителем у олигарха и ездит на «майбахе».
В Москве бросается в глаза количество полицейских на улицах, они всюду, так что можно чувствовать себя спокойно. Тот, кто хочет устроить демонстрацию, вероятно, придерживается другого мнения: полиция быстро разгоняет протесты. И еще следует быть готовым к штрафам. Они останавливают машину, получают вложенную в документы купюру в 500-1000 рублей и отпускают.
Марчин Коморовский (Marcin Komorowski) — игрок грозненского футбольного клуба «Терек» (2012-2015).
Закавказье считается одним из самых опасных регионов России, но ехать в Грозный я не боялся. В основном мы находились в Кисловодске, где у «Терека» была база. При Станиславе Черчесове мы летали в Грозный на самолете, а потом ездили туда на автобусе, дорога занимала пять-шесть часов. Мы жили в гостинице «Грозный-Сити», и однажды я встретил в лифте Жерара Депардье. Француз, извините, россиянин несколько лет назад переехал на новую родину.
Восстановленный город производит огромное впечатление, хотя эстетами я бы россиян не назвал. Даже когда в эксплуатацию вводят новое здание, внутри обязательно кроются какие-то дефекты, а снаружи по земле идут желтые трубы с газом. У въезда во двор они образуют арку, а потом снова спускаются к земле. Там это никому не мешает.
Особое впечатление произвели на меня поездки по России, особенно полеты авиакомпанией «Донавиа». Это были повидавшие виды самолеты с протертыми креслами и отсутствующими подлокотниками. Иногда мне казалось, что я сижу в автобусе, который везет меня на рынок. Пассажиры заходили в салон с баулами, коробками и занимали ими все полки. Больше всего людей было на рейсах в Москву.
В политику я никогда не углублялся, но я знаю, какой репутацией пользуется Кадыров — президент «Терека». Когда мы приехали в Грозный, всю команду пригласили в его дворец. На входе нас встречали бойцы особого подразделения, отвечающие за его безопасность. На улицах Грозного можно часто увидеть полицейских с автоматами. Глава Чечни встречал нас с почестями, вручил майки, устроил концерт: перед нами выступила популярная чеченская певица, а тренер Черчесов исполнил традиционный кавказский танец — лезгинку. В следующий раз мы побывали в другом дворце Кадырова — это шикарное здание с пальмами и тиграми в клетках.
Я был в России в тот момент, когда против нее ввели санкции. «Вам всю жизнь теперь придется есть свои яблоки!» — смеялись надо мной товарищи по клубу. «А вам придется картошку водой запивать», — огрызался я. Позже мы разговорились об этом с водителем, который отвозил меня в аэропорт. Он объяснял, что россиян не волнуют никакие санкции, потому что они умеют выживать в любых условиях. Они готовы упорно трудиться и, не ропща, выстоять в конфронтации.
Агнешка Бибжицка (Agnieszka Bibrzycka) — баскетболистка, игравшая в московском «Спартаке» (2006-2007) и екатеринбургском клубе УГМК (2007-2011).
Из Екатеринбурга мы летали на матчи чартерами. От ближайшего соперника нас отделяло больше тысячи километров, так что о поездках на автобусах не было и речи. Екатеринбург находится на Урале — это «последняя остановка» в баскетбольной лиге, мало кому хотелось к нам приезжать. УГМК отличался великолепной организацией: каждой спортсменке выделили своего шофера, и когда мы хотели поехать на тренировку или за покупками, мы могли его вызвать.
В России на дорогах не работают никакие правила, каждый ездит, как хочет, машины буквально касаются друг друга зеркалами. Там царит патриотический пафос: пенсионерки приносят цветы к памятникам Ленину, всюду висят флаги, а в каждом магазине можно увидеть большой портрет вождя. В тот момент это был президент Медведев. Российский гимн я успела услышать больше раз, чем польский, и выучила его на память: «Россия — священная наша держава, Россия — любимая наша страна»…
Из достопримечательностей в Екатеринбурге есть церковь, возведенная на месте расстрела царской семьи, и место, в котором встречаются Европа и Азия. Там можно сфотографироваться. На клуб я пожаловаться не могу. Его спонсирует Уральская горно-металлургическая компания, которая занимается разработкой месторождений золота, алмазов, никеля, меди. На 8 марта нам устроили сюрприз и подарили красивые украшения.
В Москве я познакомилась с владельцем «Спартака» Шабтаем Калмановичем, которого позже застрелили. Версии по поводу заказчиков преступления звучали разные, но все следы вели к мафии. Калманович был евреем с такой цветистой биографией, которой бы не постеснялся сам Джеймс Бонд. Он попал в израильскую тюрьму за шпионаж в пользу СССР, из-за этого ему запретили въезжать в США. Когда я услышала об убийстве, я подумала, что он сам инсценировал свою смерть, ведь он не мог позволить себя убить. Он уделял большое внимание своей безопасности: ездил на бронированном автомобиле в сопровождении охранника.
Калманович всегда балансировал на грани и понимал это. Состояние он нажил на фармацевтическом бизнесе.
Он любил баскетбол, его жена была великолепной спортсменкой, которая играла в сборной России. Баскетбол был дня него хобби, он носил кипу, напоминавшую расцветкой баскетбольный мяч. Он был очень образованным человеком, владевшим пятью или шестью языками, с ним можно было поговорить не только о спорте. Он создал вокруг себя очень оригинальную атмосферу. Перед матчем он целовал нам всем руки, а после поражений устраивал страшные скандалы. Он не умел проигрывать. Я помню, что он стремился управлять в клубе всеми. На играх он сидел с нами на скамейке, руководил спортсменками, решал, кто выйдет на площадку. С одной стороны, он принижал роль тренера, а с другой — жил одной жизнью с командой. Появляясь на тренировках, Калманович устраивал конкурс трехочковых бросков. Он доставал из кошелька стодолларовые банкноты, клал их на пол и объявлял: «Кто попадет первым, заберет все». Он водил нас на ужины в такие шикарные места, куда пускали только самых богатых людей. Пока я играла в «Спартаке», Шабтай был готов достать мне Луну с неба. Когда мы расставались, никаких теплых чувств уже не было.
Роберт Прыгель (Robert Prygiel) — волейболист, игрок команды «Газпром-Югра» (2003-2007).
К жизни в Сибири можно привыкнуть. Я жил в Сургуте, который находится в 3000 километрах от Москвы. Своим развитием этот город обязан экономике: там работает мировой гигант нефтедобывающей отрасли Газпром, находится одна из крупнейших в мире электростанций. Люди приезжают туда за большими зарплатами. Из-за сурового климата им предоставляют льготу: они могут выйти на пенсию раньше других россиян. Потом они переезжают в южные регионы страны.
Я помню, как один товарищ пригласил нас на шашлыки. Было минус десять. Хорошо, что кого-то отправили сначала убрать снег. Мы передвигались по узким коридорам между сугробов метровой высоты, а посередине была площадка для шашлыков. Мы парились в бане, а потом купались в озере. Кто-то сделал в толстом льду прорубь, в воду мы спускались по лестнице. Был такой мороз, что за полчаса эта прорубь снова затянулась.
В Сибири мне встретилось много татар, азербайджанцев, казахов. С ними нужно вести себя осторожно, они не забывают обид: если вы злоупотребите доверием этих людей, их расположение будет вернуть очень сложно.
