«Не может быть свободы без свободы экономической…
Я сомневаюсь, что можно силой подавить дух свободы, но я не уверен, что каждый народ сможет противостоять ее медленному удушению…»
Фридрих Хайек «Дорога к рабству»
Четвертый год после революции завершается теми же вопросами, что стояли и до нее, но теперь уже в более острой форме.
Устоит ли Украина перед очередной взрывоопасной смесью экономического кризиса, острой политической нестабильности и полной потери доверия ко всем институтам власти?
Почему после получения независимости, нескольких революций и уже пятых выборов президента, Украина, в отличие от Польши, Словакии, Эстонии и других стран, не стала на путь успешного развития, а после экономического спада застряла на дне — в состоянии стагнации, все больше напоминающем экономическое рабство некоторых африканских стран? Национальный доход Украины на душу населения в конце 2016 г. составил 2,3 тыс. долл. (для сравнения, в Польше — 12,7 тыс. долл., в Словакии — 16,8 тыс. долл., в Эстонии — 17,8 тыс. долл.) и занял промежуточное положение между Марокко (2,9 тыс. долл.) и Гондурасом (2,2 тыс. долл.). Примечательно, что наши ближайшие «соседи по экономическим показателям» характеризуются перманентными кризисами, сырьевым характером экспорта, активно экспортируют в развитые страны дешевую рабочую силу и высокими темпами теряют свои природные ресурсы. В частности, Марокко в течение XX в. потеряло 70% своих уникальных лесных угодий: они снизились с 14 до 4 млн га.
Как реакция на стагнацию экономики и низкое качество жизни, Украина постепенно превращается в нацию эмигрантов: миллионы украинцев уезжают как от чумы в другие страны, оставляя дома не только любимую родину, но и клеймо «безработные» или «дешевая рабочая сила». В итоге украинские дворники убирают польские улицы за 800 евро в месяц, а улицы наших городов все больше напоминают пейзажи «Сталкера» Стругацких. Украинские ученые, поставленные на грань выживания, уезжают в США и создают там целые инновационные отрасли — точки роста для американской экономики, а наша экономика все больше деградирует, продавая зерно и конфеты и наращивая государственный долг выше всяких красных флажков безопасности.
Украина не выходит из многолетнего порочного круга: проходит через революции и страшные жертвы, но меняются только лица в кабинетах, не изменяя сути системы, которая снова приводит к падению качества жизни, обострению политической нестабильности и угрозе новых революций. «Многоходовки» властных группировок принимают разные формы и называются по-разному, в том числе «реформами», но результат один — социально-демографический кризис, экономическая стагнация, перманентные политическая и финансовая нестабильность.
Как преодолеть этот порочный круг и выйти на принципиально другой, успешный путь развития? Для того, чтобы прояснить ответ на этот вопрос, необходимо внимательно разобраться в объективном механизме, погружающем Украину в состояние деградации, и увидеть глубинные причины, постоянно подпитывающие этот механизм топливом. Понимание этих причин позволит обществу правильно сфокусировать усилия на их устранении и не распыляться на отвлекающие маневры организаторов «многоходовок».
Из мировой истории хорошо известно, что в повторении шагов, ведущих к деградации, Украина не одинока, — такие шаги делало большое количество стран. Некоторые из них уже исчезли с лица земли, некоторые продолжают влачить жалкое существование, являясь, по сути, экономическими колониями. Некоторые же, наоборот, сумели коренным образом изменить свои действия, а вместе с этим — и ход своего развития, вырваться из порочного круга и достичь состояния богатства и процветания. Что же было сделано этими странами, и в чем их главное отличие от нас?
Существует много теорий, пытающихся объяснить, почему одни страны богаты и успешны, а другие на протяжении веков остаются бедными и отсталыми. Среди этих теорий: географическая (объясняющая бедность недостатком ресурсов), культурологическая (объясняющая отсталость особенностями национальной культуры и ментальности), управленческая или теория неграмотности (которая объясняет бедность страны тем, что правящие элиты не знают, как правильно управлять, а, следовательно, мудрые советы со стороны могли бы помочь исправить ситуацию) и др.
Эти теории не выдерживают серьезной критики и опровергаются реальными ситуациями, когда один и тот же народ, живущий в одинаковой географической местности, но в разной институциональной среде, показывает качественно различные результаты развития. Примерами могут быть Восточная и Западная Германия, город Ногалес (штат Аризона, США) и его вторая часть, находящаяся в штате Сонора (Мексика), Северная и Южная Корея и др. Как свидетельствуют Дарон Аджемоглу и Джеймс Робинсон в своей знаменитой книге «Почему нации приходят в упадок», после перехода границы из Ногалеса (США) в Ногалес (Мексика), т.е. из одной части города в другую, вы попадаете в качественно другой мир. Первый характеризуется незыблемостью прав собственности, высоким уровнем безопасности и законности, хорошими дорогами и легкостью ведения бизнеса. Второй — втрое меньшим уровнем среднегодового дохода на душу населения, высокой преступностью и детской смертностью, низким уровнем образования (большинство взрослого населения не заканчивали даже среднюю школу), разбитыми дорогами, системными трудностями в открытии и ведении бизнеса, отсталостью и всепроникающей коррупцией. Такой разительный контраст подталкивает огромные потоки нелегальных иммигрантов устремляться через границу в американский Ногалес, но при этом Ногалес штата Сонора продолжает оставаться в плачевном состоянии.
Политические институты определяют, у кого в обществе сконцентрирована реальная политическая власть, и как она используется. Так как политические институты — это инструменты формирования экономического устройства общества, то из различий между политическими институтами стран вытекаетпринципиальная разница между их экономическими институтами, а, следовательно, между всем ходом их экономического развития и, соответственно, конечными результатами — качеством жизни их населения. Небольшая разница в политических институтах в конечном итоге влечет за собой огромные различия в качестве жизни населения этих стран: различные политические институты → различные экономические институты → разный путь экономического развития → различные результаты, т.е. разное качество жизни населения.
Например, если сравнить историю развития конституционных процессов в Северной Америке и Мексике, мы увидим качественные различия, которые с определенного момента развели эти страны по разным экономическим траекториям: первая пошла вверх к успеху, а вторая — вниз, в состояние экономического упадка.
В Мексике группы местных элит и внешние колонизаторы в течение многих десятилетий боролись за власть между собой. Однако и у колонизаторов, и у местных элит были похожие цели — захватить власть и организовать политические институты таким образом, чтобы широкие массы населения не имели реальных политических и экономических прав, а экономические институты позволяли, удерживая население в бедности, извлекать все возможные доходы из их труда и ресурсов страны.
Если реальная власть сконцентрирована в одних руках или в руках узкой группы лиц и ничем не ограничена, то такие политические институты по терминологии Аджемоглу и Робинсона получили название extractive political institutions — истощающих (или экстрактивных) политических институтов. Они чаще всего ведут к приспособлению экономического устройства общества под цели обогащения узкой группы властных элит за счет всех остальных и неограниченного укрепления их власти на базе полученных экономических преимуществ. Для таких политических систем характерны соответствующие extractive economic institutions — истощающие (или экстрактивные) экономические институты:
— доминирующие монополии во всех сферах экономики, принадлежащие узкой правящей элите и их приближенным;
— высокие входные барьеры на прибыльные рынки и жесткое ограничение конкуренции различными методами, вплоть до криминальных;
— нарушение прав собственности рядовых членов общества;
— сопротивление правящих кругов инновациям, так как они нарушают статус-кво властной элиты, и вследствие этого — консервация экономической стагнации;
— развитие системной и всепроникающей коррупции.
Экстрактивные экономические институты блокируют мотивацию населения к предпринимательству, инвестициям и инновациям — основному двигателю устойчивого роста и улучшения качества жизни всего общества. Это ведет к погружению общества в состояние бедности и отсталости, а также к росту мотивации местного населения к отъезду из страны и поиску работы за рубежом.
Если экстрактивные политические институты в обществе сформировались и создали соответствующие им экстрактивные экономические институты, то запускается самоусиливающийся порочный круг взаимного укрепления таких институтов, который сложно разорвать. В эту спираль порочного круга уже десятки лет назад попала Украина: экстрактивные политические институты, концентрирующие власть в руках узких групп, позволяют им достаточно быстро выстроить и постоянно расширять экстрактивные экономические институты. Которые, в свою очередь, способствуют концентрации финансовой мощи в руках этих групп за счет использования ресурсов всего общества, и дальнейшему усилению их политической власти, т.е. еще большему закреплению экстрактивных политических институтов.
Железный закон олигархии. Обычно, как это и происходит в Украине, этот порочный круг сопровождается перманентной политической нестабильностью и постоянной борьбой кланов за власть, т.е. за контроль над экстрактивными политическими институтами, которые позволяют присваивать экономические ресурсы страны. В этой борьбе могут участвовать и внешние силы, и местные властные «элиты». Инструменты могут быть разными, но цель у них одна — получить контроль над политическими и экономическими институтами, а значит над ресурсами и финансовыми потоками общества. Часто в этих целях используются протестные настроения всего населения. В этом случае революции и самопожертвование общества ведут только к смене властных элит, но не к изменению системы, а порочный круг переходит на новый виток развития спирали. Этот процесс еще в 1911 г. Роберт Михельс в своей теории элит назвал «железным законом олигархии».
Но если общество осознает смысл этого закона и своей целью ставит изменение политических и экономических институтов, а не только смену лиц внутри существующих экстрактивных институтов, тогда у общества появляется надежда на разрыв порочного круга и переход на качественно другую — успешную траекторию развития. В этом смысле интересны примеры стран, построивших другой тип институтов, которые в терминологии Аджемоглу и Робинсона получили название инклюзивные политические и экономические институты.
Особенности конституционного процесса в Северной Америке. В ходе развития колоний поселенцев в Северной Америке английская элита постоянно и достаточно агрессивно пыталась создать институты, которые бы радикально ограничивали политические и экономические права поселенцев, за исключением нескольких привилегированных групп. В частности, была попытка создания института крупных собственников земли (лордов-землевладельцев), которые бы сдавали более мелкие участки поселенцам-арендаторам и монопольно определяли арендную плату. Второй пример — попытка создания и продвижения Конституции, которая, по сути, аналогично Хартии Мэриленда, создала бы иерархическое общество, контролируемое узкими элитами. Но каждый раз эти попытки навязать олигархическое институциональное устройство, которое привело бы к формированию монопольных структур, контролируемых узкими группами властных элит, наталкивались на сопротивление и терпели провал. Поселенцы добились того, что земля была разделена по 50 акров каждому поселенцу и по 50 акров каждому члену его семьи и работнику. В 1619 г. ими была создана Генеральная Ассамблея, которая давала право голоса каждому поселенцу относительно формирования законов и институтов, которые управляли колонией. Позже именно Соединенные Штаты внедрили конституцию, которая ввела демократические принципы, создала реальные ограничения для органов политической власти и широко распределила эту власть в обществе.
Таким образом, были созданы инклюзивные политические институты (inclusive political institutions), т.е. политические институты, которые широко распределяют реальную власть в обществе между разными силами и группами и при этом ограничивают монополию каждой группы в применении власти, формируя плюралистическую политическую систему. Вместо того, чтобы быть сосредоточенной в одних руках, реальная власть в странах, создавших инклюзивные политические институты, принадлежит широкой коалиции или распределена среди множества общественных групп. В этом случае работает система реальных сдержек и противовесов, дающая обществу мощные инструменты контроля каждого органа государственной власти и простые механизмы смены конкретных лиц, если они работают неэффективно. Такая система делает неинтересными высшие государственные должности для тех, у кого цель — власть и обогащение, а не развитие страны и реализация амбиций эффективного государственного деятеля. Тем самым резко снижаются стимулы для войны кланов за власть и ресурсы общества. Это способствует достижению относительной политической стабильности и охране ресурсов всего общества от легализованных властных грабителей.
Для тех, у кого цель — максимизация прибыли, предоставляется широкое поле деятельности в сфере бизнеса через создание конкурентоспособных продуктов.
Мировая практика на протяжении многих веков показала, что если в стране под воздействием неких факторов удалось сформировать инклюзивные политические институты, то они формируют соответствующие инклюзивные экономические институты:
— равенство всех перед законом и гарантии прав собственности каждого члена общества;
— легкость регистрации и ведения бизнеса, устойчивая система налогообложения, стимулирующая развитие предпринимательства, инвестиционной и инновационной деятельности;
— доступность финансовых ресурсов для финансирования эффективных проектов;
— высокий уровень конкуренции во всех сферах экономики и жесткое законодательное ограничение картельных и монопольных сговоров, т.е. инклюзивные рынки с низкими барьерами входа для каждого предпринимателя, где успех зависит от эффективности и качества продукта, а не от близости к узким группам влияния.
Такие экономические институты обеспечивают максимальное стимулирование предпринимательской активности, быстрое инновационное развитие экономики и рост качества жизни всего общества на долгосрочной устойчивой основе.
Кроме США, путь создания инклюзивных политических институтов, определивших их дальнейший экономический успех, прошли Англия (перед Промышленной революцией), Франция, Канада, Скандинавские страны, Швейцария, все европейские и другие успешные страны. В редких случаях, когда экономический успех достигался в отсутствии инклюзивных политических институтов, этот успех был неустойчивым, а экономическое развитие через определенный период наталкивалось на барьеры дефицита инноваций из-за отсутствия широкой системы предпринимательских стимулов.
Если общество сумело создать инклюзивные политические и экономические институты, то между ними возникает положительная обратная связь и самоусиливающийся процесс взаимного укрепления и роста благосостояния всего общества (круг благосостояния). Синергетические эффекты основаны на том, что инклюзивные политические институты гарантируют развитие инклюзивных экономических институтов, а они, в свою очередь, ведут к росту финансовой мощи и численности среднего класса (широкого слоя предпринимателей и общества в целом), являющегося опорой и гарантией дальнейшего укрепления инклюзивных политических институтов.
Мировая практика показала, что без выстраивания инклюзивных политических институтов построить инклюзивные экономические институты, а значит практически реализовать успешную экономическую стратегию, почти невозможно. Для того, чтобы модель развития экономики и всего общества качественно изменилась на позитивную, необходимо выйти из порочного круга и изменить экстрактивные политические институты на инклюзивные. Как это сделать? Нужна мудрая многоходовая стратегия, включающая системную законодательную и организационную работу. Разработка такой практической стратегии на основании коллективной мудрости и экспертных знаний — это стартовая точка для реальных изменений системы. Другого пути нет, иначе — трагический бег по порочному кругу в состояние экономического рабства.
