Большая палата Европейского суда по правам человека 24 января проведет заседание в Страсбурге, на котором будет рассматриваться дело лидера российской оппозиции Алексея Навального. Оно будет рассматриваться снова, так как 2 февраля 2017 года ЕСПЧ уже вынес решение в пользу Навального. Доводы России таковы: да, нарушения имели место, но в них нет никаких политических мотивов. Будет ли подтверждено решение суда теперь, когда Навальный не стал кандидатом в президенты Российской Федерации?
Однако иски и жалобы Навального, который является, пожалуй, самым известным оппозиционером в России и обрел популярность благодаря своим видео о коррупции в высших эшелонах власти, не имеют отношения к выборам. За первые два года третьего президентского срока Владимира Путина (2012-2014 годы) он семь раз подвергался административным наказаниям за организацию несанкционированных митингов и за участие в них. Наказания за одни и те же нарушения были разные: пять раз его штрафовали и два раза подвергали аресту (на 15 и на семь дней).
В прошлый раз суд решил, что права Навального на свободу и личную неприкосновенность, на справедливый суд и свободу собраний (статьи 5, 6, 11 Европейской конвенции о правах человека) действительно были нарушены. Почему это не удовлетворило Навального? Дело в том, что ЕСПЧ отказался признавать политическую подоплеку в действиях российских властей, не найдя нарушений статьи 14 (Запрещение дискриминации) и 18 (Пределы использования ограничений в отношении прав) данной конвенции.
Навальный настаивает на том, что все это время его преследуют как политика, а цель преследований состоит в подавлении оппозиции. Мы видим в нем этакого русского Лорана Луи (бельгийский политик, общественный деятель, выступает за прямую демократию. За свои скандальные высказывания неоднократно обвинялся в ксенофобии и антисемитизме — прим. перев.), который в одиночку пошел против системы. Подобно Луи, Навальный допускает националистические высказывания. Подобно Луи, он говорит то, о чем никто уже много лет не пытается говорить или просто боится. Но в отличие от Луи, он никогда не критикует Соединенные Штаты Америки.
Позавчера российский конституционный суд положил конец попыткам Навального принять участие в президентских выборах в качестве кандидата. Выборы назначены на 18 марта, и в них в четвертый раз примет участие действующий президент Владимир Путин, главным противником которого считают Навального. Хотя исследования российских социологов показывают, что у этого оппозиционера нет реальных шансов одержать победу над российским руководителем, правящим Россией уже много лет, сам Навальный, а вместе с ним и некоторые высокопоставленные североамериканские и европейские политики заявляют: Путин боится Навального, считая, что тот может повторить украинский сценарий в России.
Формально рассмотренные ЕСПЧ эпизоды, а также принятые против Навального меры никак не связаны с его недопущением к участию в выборах. Центральная избирательная комиссия, а также Верховный суд Российской Федерации, ссылаясь на вынесенные Навальному приговоры по другим статьям, заявляют, что он не имеет права регистрироваться в качестве кандидата в президенты. Это дело о хищении денежных средств на предприятии «Кировлес», которое находится в одном из северных регионов России — Кировской области. Потом Навальный работал советником у губернатора этой области Никиты Белых, которого обвинили в получении крупной взятки и взяли под арест.
Самого Навального признали виновным в совершении этого преступления, которое по российскому законодательству является особо тяжким. Его осудили условно, то есть, Навальный остался на свободе и продолжает свою политическую деятельность, став одним из лидеров немногочисленной российской оппозиции.
Повторяем: ЕСПЧ рассматривает не дело «Кировлеса», а аресты Навального на митингах. Признание политической составляющей в этих арестах позволит Алексею Навальному оспорить легитимность выборов. Одно дело, когда к участию в них не допускают расхитителя государственной собственности, и совсем другое, когда речь идет о политике, страдающем от нарушения своих прав.
В частности, Навальный указывает на то, что у полиции не было оснований всякий раз заталкивать его в специальную машину и везти в отделение, так как она могла составить протокол о нарушениях прямо на месте. Следовательно, полиция стремится нейтрализовать его, целенаправленно лишает его права говорить то, что он думает, принимает политически мотивированные решения, дабы у него не осталось никакой возможности обвинять российские власти в коррупции и беззакониях.
И все действительно так и выглядит. Но с другой стороны, достаточно взглянуть на фотографии с митингов, где производились аресты, и прочесть описания данных мероприятий, и у вас возникнут вопросы иного плана.
Схема российского несанкционированного митинга знакома и нам. Здесь кое-кто тоже выступает под весьма справедливыми лозунгами. Здесь полиция тоже призывает собравшихся разойтись, ссылаясь на букву закона. До определенного момента все тихо и спокойно, хотя атмосфера напряженная. И вдруг кто-то (конечно, не сам Навальный) специально или нет дотрагивается до одного из полицейских. Сверкает молния, гремит гром, и начинается буря: столкновения, аресты, порой применение силы. На фотографии окровавленных представителей закона мы по привычке обращаем меньше внимания, чем на снимки демонстрантов, которые корчатся под ударами полицейских дубинок. Заслужили ли полицейские такое обращение? И являются ли демонстранты узниками совести?
Возможно, все это происходит случайно. Возможно, все это действительно пример жестокости и агрессивности полиции. А может, и нет. Проанализировав все последние случаи за и против митингов Навального в России, мы увидели парадоксальную тенденцию. Делать поспешные выводы мы не хотим, но обратить на это внимание необходимо. Правда заключается в том, что призывы Навального к проведению митингов чаще находят положительный отклик, чем отрицательный. Это факт. А еще правда заключается в том, что Навальный часто… просто не появляется на согласованных митингах или призывает своих сторонников неожиданно поменять место их проведения. Правда заключается в том, что неодобрительное отношение является для него главным сигналом к действию. Или это мотив?
Но если так, не означает ли это, что главная цель Навального — столкновения с полицией, которые зачастую неизбежны в случае проведения несогласованных публичных акций? А там, где есть столкновения, всегда возникает угроза безопасности даже случайным прохожим. Для любого провокатора пострадавшие гражданские лица — это большая удача. Можно ли то же самое сказать о Навальном (об этом страшно даже подумать)?
У русских есть пословица: «Хорошо там, где нас нет». Европейская версия этой пословицы звучит так: «Борьба — это хорошо, но не у нас». Нельзя не согласиться с тем, что мы готовы героизировать тех, кто борется с властью, кто свергает режимы, кто вызывает волнения. Мы готовы — если они делают это не в наших странах.
Брюссель, 26 ноября 2017 года. Митинг против рабства в Ливии превратился в кровавую бойню, когда среди демонстрантов появилось около 30 человек в масках. Они направились на улицу Луи, где начали крушить витрины магазинов, принадлежащих кому-то. Они полагали, что их право голоса важнее любых прав на частную собственность, на здоровье и безопасность. Вот что сказал в тот день мэр Брюсселя Филипп Клоз (Philippe Clos): «Действия провокаторов недопустимы, и ответ полиции — незамедлительный и жесткий». Напомните мне, было ли у подчиненных Клоза время и желание составлять протоколы на месте? Были ли в их действиях какие-то политические мотивы? И стали бы возражать владельцы разгромленных магазинов и бутиков, если бы полиция пресекла «недопустимые действия провокаторов» действительно «незамедлительно», пока не зазвенели стекла разбитых витрин?
Вольно или невольно, но русские задают вопрос, который можно задать и нам, европейцам: какая свобода абсолютна? Какое право неотъемлемо? Свобода собраний и право на проведение митингов, включая несанкционированные? Или право на безопасность, включая право на жизнь?
Можно ли сказать, что своевременное задержание Навального (пусть даже с нарушениями и превышением полномочий) помогло русским избежать массовых столкновений между полицией и демонстрантами? Избежать десятков арестов, многочисленных травм и ранений, ненависти людей друг к другу? Сами мы этого избежать не смогли.
