После инаугурации Путина 7 мая коридоры власти в Кремле наполнились слухами и предположениями о составе нового правительства. Министр энергетики Александр Новак стал одним из немногих везунчиков, потому что его работой Путин был по-настоящему удовлетворен. По этой причине не было никаких слухов о его возможном смещении. (Единственное достойное внимания предположение было о том, что Новак может сменить министра иностранных дел Лаврова, если тот откажется от своих полномочий.) Однако новый состав его ведомства, куда пришли люди, незнакомые с энергетическим сектором, приведет к некоторым переменам в российской нефтяной политике, а также к внутренним и внешним последствиям.
Министру Новаку ставят в заслугу то, что он сыграл позитивную роль, установив конструктивные отношения с Саудовской Аравией, которая вызывала серьезную обеспокоенность в России из-за того, что длительное время поддерживала чеченских боевиков. Этот успех заставил аналитиков поверить в то, что он сохранит свою должность на следующие шесть лет. Однако ему будет помогать новый заместитель премьер-министра Дмитрий Козак, который раньше отвечал за региональное развитие, руководил подготовкой к зимней Олимпиаде 2014 года в Сочи, а с 2004 по 2007 год был специальным представителем президента на Северном Кавказе.
Прежде отвечавшим за энергетику заместителем премьер-министра был Аркадий Дворкович. Но похоже, что он раз и навсегда впал в немилость. Прошлой осенью Путин публично раскритиковал его за банкротство авиационной компании, а в апреле его ниспровержение стало делом решенным, когда по обвинению в хищении денежных средств был арестован владелец главного черноморского порта России Зиявудин Магомедов, состояние которого оценивается в 1,4 миллиарда долларов. Магомедова считали протеже Дворковича (они вместе учились в университете и с тех пор остались друзьями), и арест первого стал сигналом о возможном смещении второго. У Дворковича также очень непростые отношения с главой «Роснефти» Сечиным. Они издавна вели борьбу за влияние в вопросах энергетической политики России.
Несмотря на скачки цен и крупные долги «Роснефти» (это следствие ее значительных обязательств в Венесуэле, Курдистане и других местах), Сечину удается преодолевать все трудности и невзгоды. Он едва ли не больше всех выгадал от третьего президентского срока Путина. Теперь многие аналитики считают, что его влияние усилится еще больше. Но есть все основания предполагать, что ему уже не позволят заниматься враждебными поглощениями и получать новые властные полномочия. «Приватизацию» «Башнефти» разрешили (назвать ее таковой очень трудно, поскольку «Башнефть» купила государственная нефтяная компания без соответствующей конкурсной процедуры), однако арест и лишение свободы министра экономического развития Улукаева привлекли слишком большое негативное внимание к «Роснефти» и к Сечину.
«Секьюритизация» нефтяного сектора России по всей видимости наткнулась на преграду. Включение офицеров ФСБ в организационную структуру государственных компаний даст кратковременные выгоды государству, но нанесет ущерб в долгосрочной перспективе (особенно если они проявят чрезмерное усердие). Нежелание Путина осуществлять серьезные перемены указывает на то, что новому правительству нужен более либеральный состав: меньше военных и сторонников жесткой линии, и больше хорошо зарекомендовавших себя технократов. Это даст о себе знать еще в большей мере, если известного своей осмотрительностью в вопросах налогов и бюджета, а также приверженностью к свободному рынку Алексея Кудрина (он бывший министр финансов) назначат на должность руководителя Счетной палаты.
В среднесрочной перспективе новому правительству будет нужна последовательность. Последовательность с соглашением ОПЕК+ (либо в текущих реформах, либо, если общая сделка потерпит крах, в усилении взаимодействия с Саудовской Аравией и Ираном). На то есть вполне очевидные причины. Заморозив добычу (Россия увеличила добычу перед октябрем 2016 года, который считают базисным уровнем, и по сути дела, она сохраняет такие объемы по сей день), российское государство сумело получить дополнительно 1,2 триллиона рублей (примерно 20 миллиардов долларов), а его энергетические компании заработали дополнительно 500 миллиардов рублей (восемь миллиардов долларов). России нужна последовательность и внутри страны, чтобы не допускать крупных противоречий и скандалов в первой пятерке нефтедобытчиков («Роснефть», «ЛУКОЙЛ», «Газпром Нефть», «Сургутнефтегаз», «Татнефть»). Для этого нужно сделать так, чтобы «Роснефть» не пыталась увеличить свою долю в «ЛУКОЙЛе». В этом случае власти смогут снять опасения по поводу новой национализации нефтяного сектора.
Успехов в области нормативных изменений по-прежнему мало. Налоговую реформу откладывают уже третий год подряд, и сейчас даже неисправимые оптимисты говорят, что самым ранним сроком ее реализации может стать 2019 год. Единственным значительным шагом, способным усилить активность в ближайшей перспективе, является освоение российских арктических районов, где в настоящее время могут работать только государственные нефтяные компании («Роснефть» и «Газпром Нефть»). Даже если доступ к этим широтам получат не все ведущие частные компании, частной российской корпорации номер один «ЛУКОЙЛу» вполне могут дать такое разрешение. А за пределами Арктики основной тактикой нового российского правительства останется сохранение существующего положения вещей.
В 2016-2017 годах Москва предпочла закрыть малорентабельные западносибирские скважины, чтобы не создавать препятствия на пути новых проектов в Восточной Сибири и на Каспии. Но время идет, и Россия неожиданно оказалась в положении потенциального компенсирующего производителя. Если учесть те 300 тысяч баррелей в день, на которые она обещала сократить добычу в ноябре 2016 года, то сейчас ее резервные возможности составляют 500 тысяч баррелей в день. Это лишь четвертая часть резервных возможностей Саудовской Аравии, и тем не менее, это важный фактор для российского нефтяного сектора, который на всем протяжении современной истории России старался качать как можно больше нефти.
В целом у России в настоящее время есть только одна неотложная проблема, требующая немедленного решения. Это снижение качества поставляемой в Европу нефти марки «Уралс» (Urals) (ее плотность и содержание серы значительно выросли, а легкая нефть сегодня все больше идет в Китай). Разница в цене на марки «Уралс» и «Брент» (Brent) достигла пятилетнего минимума (апрельские партии продавались со скидкой в 3,40 доллара за баррель, спрос на «Уралс» в первом квартале 2018 года уменьшился, и поэтому Министерству энергетики надо в корне пресечь проблему ухудшения качества, пока не нанесен серьезный ущерб). Администрация Трампа помогла России (сама того не желая), введя санкции против Ирана. Иранская легкая нефть ведет борьбу с маркой «Уралс» за долю рынка, но теперь дело за Министерством энергетики, которое должно найти долгосрочное решение проблемы качества.
