Администрация Трампа привнесла невероятный беспорядок и неопределенность в американскую политику противодействия распространению ядерного оружия. Ее политика в отношении ядерного оружия Северной Кореи, Ирана и России характеризуется противоречивостью, нерешительностью и несвоевременностью, в результате чего США уступают влияние как своим союзникам, так и своим противникам, заставляя и тех, и других теряться в догадках по поводу конечных целей Америки.
Майское решение выйти из соглашения по иранской ядерной программе, подписанного в 2015 году, задало тон дальнейшим действиям. Действительно, это соглашение не идеально, однако его условия, касающиеся наблюдения и проверки, оказались более эффективными, чем утверждают критики. На прошлой неделе связанное с ООН Международное агентство по атомной энергии снова подтвердило, что Иран выполняет условия соглашения.
Другое возражение администрации Трампа, — помимо ее аргумента касательно невозможности осуществления эффективного контроля, — заключалось в том, что это соглашение охватывает только ядерную сферу и не учитывает вмешательство Ирана в дела региона и ту поддержку, которую он оказывает террористам. Это действительно так, однако успешные инициативы по контролю над вооружениями редко работают таким образом. К примеру, в случае с Советским Союзом США заключили узкое соглашение об ограничении ядерного оружия и работали, — как выяснилось, весьма успешно, — с другими аспектами поведения СССР и его политики в области защиты прав человека посредством других соглашений. К примеру, в 1975 году на Совещании по безопасности и сотрудничеству в Европе СССР оказался изолированным по многим из этих вопросов. Если бы мы настаивали на свертывании всего и сразу, вероятнее всего, мы так и не заключили бы с Москвой соглашение о сокращении стратегических вооружений.
Если говорить об июньском саммите Трампа и Кима, то он был неподготовленным и чрезмерно разрекламированным, в результате чего никто не понял, в какой точке мы находимся, и что будет дальше. Северокорейцы так и не представили необходимую декларацию, касающуюся подробностей их программы, и не предприняли никаких мер, направленных на денуклеаризацию. Между тем инициатива перешла к южнокорейскому лидеру Мун Чже Ину, который на этой неделе отправляет делегацию в Пхеньян для подготовки уже третьего саммита, который состоится позже в сентябре, и в котором примут участие он сам и его северокорейский коллега.
Возможно, Юг также разделяет стремление Севера добиться официальной декларации об окончании Корейской войны 1950-1953 годов, которая, если она будет подписана преждевременно, лишит США поводов для сохранения американского военного присутствия в Южной Корее.
Между тем диалог США с Россией о возобновлении переговоров по вопросу ядерного оружия, к сожалению, является тормозным вагоном этого поезда. К сожалению, — потому что самый эффективный способ создать прецедент в вопросе ядерной политики в отношениях с такими небольшими государствами, как Иран и Северная Корея, — посредством примера успешного соглашения об ограничении ядерного оружия между двумя странами, которым принадлежит большая часть ядерного оружия в мире.
Обновленный договор по СНВ вступил в силу в 2011 году, и срок его действия заканчивается в 2021 году. Самый простой способ продлить его — воспользоваться тем его пунктом, который разрешает автоматически продлевать срок его действия еще на пять лет. По некоторым данным, президент России Владимир Путин готов это сделать, однако нам до сих пор ничего не известно о том, обсуждался ли этот вопрос на саммите Трампа и Путина в июле, и к какому решению они пришли. Советник по вопросам национальной безопасности Джон Болтон (John Bolton) только что завершил переговоры со своими российскими коллегами, и, по его словам, существует три варианта действий: продлить срок действия нового договора по СНВ, пересмотреть его условия или вернуться к более короткому и простому соглашению, заключенному администрацией Джорджа Буша (в том соглашении не было пунктов касательно осуществления наблюдения и контроля за соблюдением ограничений).
Учитывая инстинктивное неприятие всего того, что делал президент Обама, характерное для нынешней администрации, у нее, вероятнее всего, будет сильное желание пересмотреть условия соглашения 2011 года. Однако разумнее было бы просто продлить срок его действия вместо того, чтобы добавлять этот вопрос к длинному списку проблем с Северной Кореей и Ираном. Кроме того, как предупредил один эксперт в области контроля над вооружениями, если срок действия нового договора по СНВ не будет продлен, «у двух стран с крупнейшими ядерными арсеналами в мире не останется никаких обязательных ограничений впервые с 1972 года». Трудно придумать более неподходящий прецедент для Северной Кореи, Ирана и других стран, стремящихся получить собственное ядерное оружие.
Лучшее, что можно сказать обо всем этом, это то, что политика США в области нераспространения ядерного оружия реализуется крайне медленно. Более объективная характеристика, — в ней царит неразбериха. Выход из иранской ядерной сделки оттолкнул союзников и тех, кто подписал это соглашение, а также позволил таким странам, как Китай и Россия, увеличить свое влияние и заработать дополнительные пропагандистские очки. Северокорейская ситуация внушает беспокойство азиатам и способствует переходу инициативы к нашим южнокорейским партнерам, которые, вполне возможно, преследуют иные цели и, вероятно, не хотят брать на себя столько ответственности. А нерешительность в вопросе продления срока действия нового договора по СНВ предоставляет России возможность одержать легкую победу в самой опасной области соперничества между двумя странами.
Кроме того, будет полезным вспомнить, что речь идет о самом опасном оружии в мире, и что один случайный просчет может иметь катастрофические последствия для всего человечества.
Джон Маклафлин, бывший заместитель директора ЦРУ. Пишет регулярную колонку на OZY и преподает в Школе перспективных международных исследований Университета Джона Хопкинса (SAIS).
