На прошлой неделе борца за право на ношение оружия и студентку по обмену Марию Бутину приговорили к 18 месяцам лишения свободы «за деятельность в качестве иностранного агента без регистрации». Ее «преступление» заключается в том, что она налаживала связи с американскими активистами, борющимися за право на владение оружием, надеясь по возвращении в Россию использовать этот опыт для построения организации, в которую она сама входила как активист, — движение «Право на оружие».
Она не работала на российские власти и не занималась лоббистской деятельностью в интересах Путина. На самом деле, путинская администрация враждебно относится к российским организациям, выступающим за право на ношение оружия. Тем не менее, ведущие американские СМИ и Министерство юстиции Трампа обращаются с ней как с врагом государства номер один. Дело Бутиной вне всяких сомнений создаст опасный прецедент, потому что в данном случае дипломатия личных контактов занесена в категорию преступных деяний.
В 1938 году под давлением со стороны администрации Рузвельта был принят закон «О регистрации иностранных агентов». Отчасти это было сделано для того, чтобы заткнуть рот оппозиции, выступавшей против участия США во Второй мировой войне. Во время войны по этому закону было возбуждено несколько дел. А в период с 1966 по 2015 годы Министерство юстиции выдвинуло обвинения всего по семи делам в рамках закона «О регистрации иностранных агентов».
Дел о нарушении этого закона было мало, и одно из них возбудили против Самира Винсента (Samir Vincent), которому Саддам Хусейн заплатил миллионы долларов, чтобы он без регистрации вел лоббистскую деятельность за снятие санкций. Винсент отделался штрафом и общественными работами.
Миллионы незарегистрированных долларов от Саддама Хусейна — и никакого тюремного срока. А Бутина получила полтора года за деятельность, которую поддерживает большинство американцев! И это называется справедливостью?
Столь сурово американское Министерство юстиции не обходится даже с нелегалами, совершающими в США тяжкие преступления.
К несчастью для Бутиной, она оказалась не в том месте и не в то время. Поскольку в Америке была на подъеме истерия, связанная с Рашагейтом, демократы увидели в деле Бутиной удобный способ протолкнуть идею о том, что это русские привели Трампа к власти. Плюс к этому, многие демократы враждебно относятся к нашей Второй поправке и к Национальной стрелковой ассоциации. Так что для Бутиной все сложилось крайне неудачно.
К сожалению, консерваторы хранят молчание по поводу этого несправедливого приговора. Они также привержены идее о том, что Америка может быть великой лишь в том случае, если будет искать за рубежом монстров и уничтожать их.
Кроме того, новая холодная война приносит большие прибыли военно-промышленному комплексу, а Бутина сыграла в этом деле важную пропагандистскую роль. Средства массовой информации с готовностью приняли участие в этом фарсе.
Мюллер в результате своего следствия оправдал Трампа, а дело Бутиной даже не посчитал нужным расследовать. Тем не менее, президент тоже хранит молчание о преследовании этой женщины. Это очень похоже на его неожиданное молчание по поводу Викиликс, хотя Джулиану Ассанжу грозит пожизненный срок в американской тюрьме особого режима.
Джеймс Бэмфорд (James Bamford) недавно написал отличную статью в «Нью Рипаблик» о деле Бутиной. По его словам, службы национальной безопасности очень хотят проколоть на своих лацканах очередную дырку для ордена, а российская активистка стала для них очень удобной и легкой добычей.
Противники вмешательства верят в силу народной дипломатии, видя в ней способ для предотвращения войн и зарубежных конфликтов. Студенческие обмены, международные коммерческие предприятия, туризм и даже обычное общение между людьми — все это важные способы для того, чтобы сорвать планы подстрекателей войн, которые таятся во всех государственных органах.
Мне очень жаль, что Соединенные Штаты совершили такой враждебный шаг по отношению (в лице Бутиной — прим. ред.) ко всем мирным иностранным гражданам, которые стремятся к дружбе с американцами. Когда гражданам запрещают заниматься дипломатией, у нас остается только государство. А государство любит войны.
