«Детектор медиа» пообщался с двумя совладельцами группы «Квартал 95», которые остались управлять бизнесом — Андреем Яковлевым и Борисом Шефиром. В отличие от Андрея Яковлева, Борис Шефир высказывается более прямолинейно — как о планах «Квартала», так и о своих пожеланиях к политике новой власти в гуманитарной сфере и в регулировании телекиноиндустрии. Во время интервью он настаивал на том, что высказывает свою личную позицию.
В группе «Квартал 95» Борис Шефир отвечает за телевизионное производство. Среди его первоочередных задач — расширение сотрудничества с другими телеканалами, помимо «1+1 медиа». «Квартал» уже начал производить проекты для «Украины» и Нового канала. В ближайшее время Борис Шефир планирует представить разработки «Квартала» основным игрокам. Но украинский рынок в нынешней ситуации не может предложить больших бюджетов, поэтому наш собеседник рассчитывает на возобновление сотрудничества с российским рынком. Заметим, что такие надежды есть у многих игроков украинской продакшен-индустрии, просто пока они не говорят об этом публично.
Также Борис Шефир вместе с командой работает над полнометражным мультфильмом «Возвращение Гулливера», который создается, в том числе, и с прицелом для продажи на русскоязычный рынок. В начале интервью Борис Шефир показывает награды «Квартала» в своем кабинете и рассказывает о том, что получить статуэтки было непросто:
Борис Шефир: Нас всегда считали выскочками. И до сих пор считают.
Детектор медиа: В политике также считают?
— 100 %. Мы и есть выскочки. Это симптом. Но если в телебизнесе выскочки сумели что-то сделать и стать лучшими в стране, почему бы и там не сделать? Политики создают вокруг себя какой-то ореол. Все говорят об опыте. Но опыт во многих случаях мешает. Достаточно быть честным и добросовестным человеком, и можно любое дело поднять. Выскочка — это не страшный диагноз. Такой человек берет на себя смелость и вылезает.
— Борис, вы, как я понимаю, в политику не идете. Почему?
— Наш президент — необычный президент. Он не собирается зарабатывать на этой должности и не собирается там долго оставаться. Потому он не может сказать, как Петр Алексеевич: «Я все продам». «Продал» и наворовал еще больше. А наш президент говорит: «Я пойду наведу там порядок и вернусь в свой бизнес». Не знаю, удастся ли ему это, но он собирается это сделать. Потому встал вопрос: кому-то идти туда, а кому-то остаться здесь и удерживать бизнес. Мне здесь интересней. Там, конечно, тяжелей и ответственней, и надо пожертвовать собой. Но раз друзья дали мне такую возможность, я остался здесь и постараюсь этот бизнес не упустить, чтобы Владимир через пять лет вернулся и сказал: «Отлично, продолжаем». Если он не выйдет на сцену в образе комика, то будет продюсировать фильмы, сниматься в них.
— Через пять лет вы собираетесь вернуть Владимиру его доли в бизнесе?
— Конечно, если он захочет.
— Это оформлено юридически?
— Нет, но мысли о будущих договоренностях есть в планах. Между нами нет недоверия.
— Пока Владимир работает президентом, он будет получать прибыль?
— У нас тут достаточно высокие зарплаты. Но мы договорились, что он будет получать зарплату только по основному месту работы — как президент. А вот вся прибыль от продукта, который мы производим, будет между нами разделена в равных частях. Этот процесс требует доработки. Грубо говоря, он получает доход в виде роялти от продажи библиотеки по тем фильмам, которые покупают во всем мире. Зарплата президента составляет где-то 30 тысяч гривен, по-моему. Володя — обеспеченный человек, он этого не скрывал, показал свою декларацию. Но отказываться от роялти за продукты, которые были созданы за 15 лет «Квартала», он не будет. Все честно.
— В открытых источниках я нашла 12 компаний. Сколько их всего в группе?
— Много.
— Вы совладелец десяти из двенадцати.
— Да. Но сейчас мы резко сокращаем их количество. Дело в том, что мы пришли как творческие люди и не очень соображали во всяких юридических тонкостях, финансах. Это все очень сложно. Потому к нам приходили люди, которые в этом разбирались, и они постоянно менялись. Один делал так, другой по-другому. Сейчас от нас ушел наш основной финансист и юрист. Вместо него придёт кто-то другой и будет делать все по-другому.
— Вы об Андрее Богдане?
— Нет. Наш главный юрист — Иван Баканов. Сейчас мы ищем ему замену.
— А кто вместо него сейчас возглавляет ООО «Квартал 95»?
— Я возглавляю. 24 мая я сам себя назначил. Потому что весь руководящий состав у меня забрали, я вынужден теперь искать себе помощников. (Смеется.)
— Доля вашего брата в бизнесе будет перераспределена или он как помощник президента может владеть бизнесом?
— Все могут владеть бизнесом, даже президент. Но это такое чувство порядочности: не применять административные рычаги, чтобы продвигать бизнес. Но это все же условная вещь. Знаете, банковская система в мире не воспринимает политиков. У нас сейчас началось закрытие счетов из-за того, что мы все близки к политике. Ребята из-за того, что пошли в политику, теперь, как и все публичные персоны, под детальным вниманием во всей банковской системе мира.
— Как совладельцы определяют и согласовывают планы развития бизнеса? Кто имеет наибольшее влияние на принятие решений? Соотносятся ли влияние на управление активами и доходы с размером доли?
— Ранее у учредителей доли были равные. И ключевые решение мы принимали вместе в форме беседы, даже без голосования. Мы собирались вчетвером (Владимир Зеленский, Сергей Шефир, Андрей Яковлев и я) и договаривались, как действовать дальше.
— Но в части ваших компаний доли принадлежат и другим лицам. Например, партнеру Игоря Коломойского Тимуру Миндичу.
— Нормальная бизнес практика предполагает долевое участие партнеров в компаниях. Мы не являемся исключением. И вы видите это и в структуре наших компаний. Каждый участник кроме денежного взноса также выполняет и другие функции. Он вошел в компанию для того, чтобы было легче взаимодействовать с «Плюсами». И условиями их входа было то, что они не вмешиваются в нашу творческую жизнь. Они это свято соблюдают, и мы их не допускаем. В принципе, вмешательство близко к нулю. А финансовые вопросы они нам помогают решать. Сергей и Вова больше занимались финансами. А я был главным редактором и больше занимался творческой частью, но мне сейчас приходится навёрстывать. Буду учиться.
— В группе ваших компаний есть очень странные структуры. Например, у одной из них, ООО «Студия Квартал 95», основной вид деятельности — «организация строительства зданий» (ваша доля в ней 16 %). Что это за направление бизнеса?
— Понятия не имею. Дело в том, что всю нашу творческую жизнь нас пытались научить жизни. И постоянно говорили: «Вам нужен посторонний бизнес, тра-ля-ля, тра-ля-ля». И мы пытались заниматься разными делами. Одно время хотели рестораны организовать. Но мы это направление уже закрыли.
— У вас даже есть отдельная компания, которая занимается ресторанным бизнесом, — «Фиш хаус».
— Это действующая кампания, а ранее у нас была ещё одна. Партнер имел большие планы, но они, вероятно по объективным причинам, не состоялись, поэтому мы приняли решение закрыть бизнес и выйти. И со строительством мы могли где-то связаться. Тогда была мода на каждый проект свою компанию открывать. Мы пришли к выводу, что надо заниматься тем, что ты умеешь. Иначе — либо тебя обманывают, либо у тебя не идут дела. Потому мы всячески свернулись и пытаемся действовать в своей сфере.
— Но тот же «Фиш хаус» сейчас действует, ваша доля там есть. Вы занимаетесь этим бизнесом?
— Разве? По-моему, я от нее отказался. Знаете, это такая мелкая проблема. Просто наш товарищ Юра Аристов, который занимается ресторанным бизнесом, в какой-то момент пришел к нам и говорит: «Не хватает денег, хочу расширяться, есть идеи». Под эту идею основывалась фирма. Мы планировали внести свои личные сбережения. Но смысл был в том, что у нас есть специалист — давайте ему поможем. Чем все закончилось, даже не помню. Честно, я только что от вас узнал, что эта компания еще существует.
— Основные продакшены вашей группы — «Квартал 95» и «Драйв продакшн». Какие первоочередные задачи для этих двух структур?
— Я бы иначе структурировал. У нас есть такие подразделения: телевизионная часть, которой руковожу я, кинопроизводство, которым руководит Андрей Яковлев, также у нас есть мультипликационная студия. Мы когда-то вложились в нее и закупили оборудование. Сейчас мы работаем над полнометражным мультипликационным фильмом «Возвращение Гулливера». Работа идет полным ходом. И у нас готовы купить этот проект за границей.
— Это полнометражный фильм?
— Сценарий мы написали уже давно. Сначала это был сценарий художественного фильма, но в этом году мы адаптировали его под мультфильм. Он, конечно, стал не таким глубоким и не таким взрослым. Но это семейный фильм о возвращении Гулливера в страну Лилипутию. Если кто помнит, предыдущая часть заканчивается тем, что Гулливер находит свою лодку и уплывает из страны. Но проходит несколько лет, и он туда возвращается. Это такая запутанная сказка-история с политическим подтекстом.
— В чем подтекст этой истории?
— Гулливер — не великан. Он ростом такой же, как все. Но было выгодно объявить Гулливера великаном. Бюрократическая машина создала о нем разные легенды. Хотя все подвиги осуществлял обычный простой парень. Его ждут как спасителя, а он приезжает простым парнем и попадает в сеть политических интриг, потом начинается война… Одним словом, очень интересная философская история.
— Какая иностранная компания готова купить этот мультфильм?
— Мы представили проект в Каннах. Интересовались им китайская и европейская компании. Мы очень оптимистически настроены. Проект делаем на русском и английском языках.
— Украинской версии не будет?
— На украинский продублируем.
— А на русский разве вы не так же будете дублировать?
— Не совсем. Мультфильм снимается наоборот: вначале идет звук, а под него делается изображение. Это большая работа — произношение и мимика лица.
— А для чего вам русскоязычная версия? Андрей Яковлев говорил, что русский рынок проката сейчас закрыт, а другие русскоязычные рынки приносят меньше сборов, чем украинский рынок.
— Мультфильм делается четыре года. Мы надеемся, что через два года русский рынок для нас откроется. Долго объяснять, но самый большой удар политика украинизации нанесла телерадиопроизводству. В России тысячи кинотеатров, кроме России есть Казахстан, Беларусь, все постсоветские страны.
— Понятно, что раньше украинские производители получали основной доход с российского рынка. Но сейчас ситуация изменилось не из-за политики украинизации, а из-за агрессии РФ.
— Конечно. Но если бы нам внутри Украины разрешили производить на русском, мы бы могли торговать с Россией этой продукцией. Запреты — это искусственная и гадкая штука. Эту войну, которую развязали политики, надеюсь, сегодняшние политики закончат. Мое отношение к войне такое, что я понимаю — ее затеяли, чтобы подзаработать денежек и с той, и с другой стороны. Все подзаработали, только нас разорили с вами.
— Какие альтернативы квотам вы видите?
— Квоты и запреты — это плохо. Любые. Это противоречит Конституции Украины. Статью 10, где идет речь о государственном языке, всегда цитируют наполовину. Вторая часть статьи говорит о том, что региональные языки и русский (отдельно выделенный) государство поддерживает и развивает. Квоты — это не развитие, это подавление языка. Конечно, украинский язык нужно поддерживать и развивать. Но не методом квотирования, а, например, какими-то преференциям, например, в налогообложении. Украинский язык должен стать модным. А производство на украинском — коммерчески привлекательным. Смотрите, заработали мы на фильме в прокате 75 миллионов. Половину дохода забирают кинотеатры, 11 % — дистрибьюторы. Также я должен заплатить налоги. Но ведь можно украиноязычные фильмы освободить от всего этого. Пускай кинотеатры забирают 10 %, и не будет налога. Тогда украинский фильм станет дешевле на 40 %. При средней стоимости фильма 1,5 миллиона долларов украиноязычный фильм будет стоить 800 тысяч долларов. И производители сами захотят снимать украинское кино.
— Вы будете советовать применять такую политику преференций Владимиру?
— Это его политика, мне кажется. Просто сейчас не нужно теребить проблему языка, она делит общество. Вначале нужно войну остановить, а потом решать другие задачи. Так же и с книгами. Зачем запрещать? Можно же украиноязычные книги освободить от налога, а на русскоязычные — повысить. Но не запрещать. Вы посмотрите на украинское государственное телевидение. Это же самый позорный канал.
— Если вы имеете в виду «UA: Первый», то это не государственное телевидение, а общественное.
— Но этот канал финансирует государство?
— Да.
— Нужен государственный украинский канал. Не только общественный. На него следует выделить хорошие деньги. Чтобы он работал как ОРТ («Первый канал». — прим. ред.). Это самый богатый канал в России. Дайте им денег, и пускай там будет только украинский язык. И пускай заманивают самых талантливых и делают суперконтент. Государственный канал должен быть — это же голос государства.
— При этом российский канал, который вы привели в пример, занимается государственной пропагандой. Общественное вещание имеет совершенно другие задачи и механизмы для независимости.
— Общественное вещание должно быть. Но помимо него должен быть и государственный канал. А общественный вещатель не должен финансироваться государством. На то оно и общественное, чтобы финансироваться обществом.
— Когда общество платит налоги, оно участвует в финансировании общественного вещателя.
— Но есть же посредник — государство. А оно может стать плохим посредником. А народ плохим не бывает. Потому давайте ему напрямую дадим финансировать общественное телевидение.
— За абонентскую плату канал не выживет
— Но есть инвесторы, пускай раскошеливаются олигархи. Ведь общественное — интересная штука.
— Но тогда какое же это будет общественное вещание? Оно уже не будет независимым!
— Мы эти выборы выиграли на людях, которые приходили и бесплатно работали. Вы знаете, что у нас вторая из самых дешевых предвыборных кампаний? Первая — у Смешко, он вообще за неделю подключился. А мы столько ее вели, а потратили меньше всего денег. К нам приходили люди и говорили: «Хотим помочь». У них было желание что-то изменить. Мало кто верит в энтузиазм. А оказывается, он есть. Инвесторы приходили и говорили, что все сделают и организуют.
— И что они за это просили или попросят?
— Может, сейчас что-то и попросят.
— Что за инвесторы к вам приходили?
— Это были разные люди. Приходил один человек и говорит: «Хотите — организую работу по контролю выборов, поставлю везде своих волонтеров и сам за все заплачу?». И при этом добавляет: «Мне ничего не надо». Знаете, какая самая распространённая у них философия? К примеру, один говорит: «У меня в Украине 120 квартир, и если сейчас наведут порядок, они будут стоить в два раза больше. Надежда только на вас».
— Навести порядок — это очень абстрактное утверждение. Но есть лоббирование интересов разных бизнес-структур.
— Это как правило. Я в политике не очень понимаю. Но для меня навести порядок — это убрать такие вещи, как: коррупцию, взятки, закрыть таможню для проезда контрабанды. Это элементарные вещи, их сделать не тяжело.
— Борис, для Нового канала «Квартал» делает Improv Live Show. И, насколько я знаю, на канале довольны не только рейтингами, но и ценой производства, которая ниже подобных проектов, которые производила команда канала (например, Сергей Притула). Будете ли вы расширять сотрудничество с Новым?
— У нас с «1+1» есть договоренность о праве первой руки. Все проекты мы вначале показываем им. Так было и с Improv Live Show. «Плюсы» им не заинтересовались, и мы предложили его другим каналам. Новый взял его.
— Как вам удалось оптимизировать затраты?
— В этом проекте все основано на наших внутренних актерах. Конечно, когда мы видим, что проект берет рейтинги и развивается, возможно, мы будем пересматривать финансовые условия. Но тогда пришли ребята, которые были готовы работать за минимальные деньги со своей идеей. Мы их поддержали и запустили. Это экспериментальный проект, в котором мы пожертвовали прибылью ради запуска.
— Как начали сотрудничать с каналом «Украина»?
— Проект четырехсериек принес нам сам генпродюсер канала. Они сказали, что у них много драм, но мало юмора. Договорились попробовать. Два сценария уже сдали. Один фильм под рабочим названием «Семья на год» уже снят и сейчас на стадии монтажа. Вообще, сейчас мы заинтересованы в сотрудничестве со всеми каналами. Мы набрали очень много авторов (это наша основная сила), а количество проектов просело. «1+1» отказались от ряда проектов. А авторов нужно удержать.
— От каких проектов отказались «Плюсы»?
— «Игры приколов». Также решили переформатировать «Рассмеши комика». «Вечерний Киев» еще раньше закрыли. «Чисто News», видимо, просуществует до выборов, и его тоже закроют. На «1+1» у нас остались только «Женский Квартал», «Вечерний Квартал», «Лига смеха». А 40 наших авторов нужно как-то прокормить. Потому будем сотрудничать со всеми. Хотя на последнем совещании «Плюсы» обещали пересмотреть свою политику и сделать нам какие-то заказы.
— Возможно ли ваше сотрудничество с «Интером»?
— Будем всем предлагать. Ни у «Интера», ни у «Украины» нет своего юмористического шоу. А у нас есть авторский коллектив талантливых и работоспособных людей. Нам главное — не растерять коллектив.
— А с СТБ ведете переговоры? Канал решил ориентироваться на сериалы.
— Ранее мы с ними контактировали. Но они присели на бесконечные форматные шоу и посторонние производители были им не нужны. Но если они ориентируются на сериалы, то почему бы не сотрудничать? Я наметил поездку по всем каналам и со всеми буду разговаривать. Возьму своих соратников и повезем свои предложения.
— Когда планируете этот рейд?
— Думаю, через неделю.
— Рассматриваете ли вы возможность появление нового фронтмена «Квартала»?
— Мы взяли новых актеров. Было желание кого-то из них назначить фронтменом. Но мы пришли к выводу, что такого фронтмена, как Володя, мы не найдем. Потому мы и построили работу по другому принципу. У нас будет равная команда актеров, наших звезд. А фронтмен, если сможет — выделится. Пришла к нам молодежь — Ласточкин, Ткач — очень яркие личности. И наши старички занервничали. (Смеется.) Пускай теперь стараются. Тексты надо писать еще смешней, чем раньше.
— Как вы будете пародировать Владимира. Ведь одно дело — пародия на политиков, а другое — на своего друга?
— Я уже кому-то отвечал на этот вопрос. Мне понравилось, потому и вам повторю. Вова не смешной. Его очень тяжело пародировать. Он не говорит глупостей.
— Почему? Часто люди говорят глупости, когда не компетентны в тех или иных вопросах. Владимир не исключение.
— Эти глупости не смешные. Он смешной только на сцене, когда кого-то пародирует. А так он не будет, как Кличко, говорить разную чушь или, как Ляшко со своим андеграундом. Но пародию на Володю мы уже придумали. Кто будет его пародировать — не скажу. Внешне как его пародировать, мы уже знаем, но как его вставить в наши программы, мы еще не понимаем. Скорее всего, он будет эдаким нормальным человеком, который попал в дурдом и всему удивляется. Такая у нас концепция.
— Если Владимир будет говорить чушь, вы будете это замечать?
— Конечно, пусть только попробует. Но он не скажет, он умный парень. Поймите, он у нас лучший автор. Я сам автор, и я хороший автор, у меня есть свои амбиции. Мне сложно признать, что кто-то лучше. Но Володя — это один из тех авторов, кто лучше меня. У него выше полет. Потому будем смотреть. Мы своих авторов никогда не настраивали, чтобы они о ком-то писали хорошо, а о ком-то плохо. Но мы говорили — пишите смешно. А дальше мы как редакторская группа отфильтровываем пошлость и решаем, можно это давать в эфир или нет.
— Помимо расширения сотрудничества с каналами, какие у вас задачи на этот год?
— На этот год главная задача — удержать лидерские позиции. Вы же понимаете, что такое Зеленский, выдернутый из шоу «Вечерний Квартал»? Фронтмен, главный постановщик, один из главных авторов и сильная личность. Для меня это главная амбиционная задача. Ранее никто ничего подобного не создавал, а мне нужно создавать в нынешних условиях. Кроме того, очень хочется запустить пару масштабных проектов. Помните у нас было шоу «Майданс»?
— Проект выходил на «Интере», но с не сильно высокими рейтингами.
— Но ориентируясь на российский рынок, украинские производители создают контент в интересах РФ, государства-агрессора. И возвращение к этой схеме сотрудничества уже невозможно. Вы же не будете производить продукт в интересах другого государства?
— Мы производим в своих интересах. Мы на них зарабатываем. Знаете, сколько стоит серия одной четырехсерийки? 40-50 тысяч долларов — средняя цена по Украине, которую готов платить любой канал. Некоторые вообще ставят 20 тысяч. А российский канал платит 200 тысяч. Вы понимаете насколько будет отличатся качество? Я снял за 200 тысяч, продал — и эти деньги пришли в страну.
— Они пришли к вам.
— А что я по-вашему делаю? Я их трачу здесь. И я еще заплачу налоги, устрою на работу 2,5 тысячи человек (столько у нас сейчас работает).
— Но при этом все эти фильмы, ориентированные на российского зрителя, будут выходить на украинском ТВ и работать в интересах агрессора. Так ведь?
— Знаете, в чем вы не правы? Политика должна уходить и не мешать бизнесу. А то даже нам пришлось туда пойти. Вы думаете, было большое желание туда идти? Я там побыл два месяца и сказал: «Нет, ребята, хватит».
— Чем вы занимались в штабе?
— Я писал предвыборную программу и помогал речи составлять.
— Инаугурационную тоже?
— Володя писал, и мы ему немного помогали. Когда будут говорить, что Володе пишут речи, — не верьте. Основную идею про то, что каждый человек — президент, придумал он. Потому политику нужно удалить из нашей жизни.
— Это невозможно в стране, где идет война.
— Надо ее заканчивать.
— Заканчивать войну на условиях агрессора вы считаете нормальным?
— Ни в коем случае. У нас в предвыборной программе написано, что если убрать людей, материально заинтересованных в войне, она закончится. В данном случае бывший президент и его окружение были заинтересованы в продолжении войны. Мы их убрали, и я уверен, что она затихнет. Война перестанет приносить доход.
— А власть РФ вы не учитываете?
— Если мы сильно захотим, то мы с ними договоримся.
— Какие у вас аргументы?
— Им что, нравится воевать? Вы думаете, Путин — маньяк, который любит пострелять в живых людей? Он что, псих? Он умный человек. Да, у него имперские амбиции. Но можно же договориться. А если нет, то будем объявлять настоящую войну. А то что это такое: одной рукой воюем, а другой рукой торгуем? Очень важно желание хотя бы одной стороны, иначе для мира нет перспектив.
— Ищете ли вы альтернативы российскому рынку?
— Да, но это долгий путь — 10-15 лет для входа на другие рынки. Например, мы планируем сделать сериал «Сваты» для Румынии. Мы много говорили с поляками, но у них свой рынок и свои талантливые производители. Они побогаче нас и могут позволить гораздо более дорогое производство — и 200, и 300 тысяч долларов за серию. Но работу они скорее дадут своим продакшенам. Понимаете, без дополнительного соседнего рынка мы можем скатиться на местечковый уровень телевидения. А не хочется. Мы же умеем лучше, и мы доказали это. А сейчас снимать за 15 тысяч серию неинтересно.
— Что вам было бы интересно снять?
— Я хочу снять проект, подобный «Играм престолов», на украинскую тематику. Если бы мейджоры построили у нас свою студию, у нас были бы все возможности выйти на мировой рынок. Серия «Игры престолов» стоит больше миллиона. У нас столько на целый сериал нет.
— Как вы относитесь к Нацсовету по вопросам телерадиовещания? Кого бы вы хотели видеть в его составе?
— Нацсовет — такая структура, которую я бы вообще не хотел видеть. Почему президент и парламент должны назначать своих людей и регулировать сферу телевидения и радиовещания? Эту структуру должны создавать люди культурной сферы. И чем занимается эта структура? Регулирует вопросы языка. А почему они не касаются других сфер? Я бы регулировал рекламу. Вы заметили, что у нас половина рекламы на сексуальной почве и слово «Закупись» значит совсем другое, чем произносится. Мы просто материмся в прямом эфире.
— В номерах «Вечернего Квартала» также хватает намеков на нецензурную лексику.
— Но это юмор. И это тоже нужно регулировать. Также нужно регулировать фашизм, насилие. И это должны делать авторитетные люди из сферы культуры и ТВ.
— Может кто-то из «Квартала» войти в Нацсовет?
— Я могу. Там же не надо постоянно работать. Но я могу приходить на заседания один раз в неделю. Я готов к этому.
— Тогда вам тоже придется выйти из бизнеса.
— Значит, я не пойду. (Смеется.) Если серьезно, то туда надо посадить адекватных людей. Недавно я познакомился с художественным руководителем театра Франко. Это изумруд, нам нужно на таких людей ориентироваться. Почему таких людей нет в Нацсовете? Почему там не сидит Балаян или Рыбчинский?
— Борис, вы как представитель индустрии каких решений ожидаете от нового президента?
— Я ожидаю пересмотра квот. 90 % — это много. Закон о языке нужно отменить и принять нормальный закон. Это первый шаг для отмены войны. Также хочу, чтобы власть мне профинансировала «Майданс». Просто я уверен в гениальности этого проекта. А так у нас достаточно хорошая ситуация. Несколько холдингов конкурируют и создают хорошие вещи. Но без российского рынка мы будем деградировать.
— Какие советы вы даете Владимиру?
— Не имею возможности, я же его сейчас не вижу. Но я бы посоветовал ему быть смелее. Мы когда писали программу, то первым законом, который мы хотели подать в Раду, был закон о снятии неприкосновенности и об импичменте. В первую очередь надо начать с себя и не бояться.
