В течение минувшей недели Комитет по международным отношениям Сената США принял поправку к предлагаемому на рассмотрение двухпартийному законопроекту, которая предусматривает отмену эмбарго на продажу оружия Кипру.
Она была принята исходя из того, что, американская администрация будет не менее раза в год предоставлять Сенату доклад, в котором будет подтверждать, что «правительство Кипра приняло и продолжает принимать все необходимые меры для того, чтобы покончить с практикой предоставления российским военным судам возможности использовать кипрские порты для дозаправки и обслуживания».
Президент Никос Анастасиадис (Nicos Anastasiades) отреагировал на внесение этой поправки, назвав ее «неудачной». Затем пресс-секретарь правительства назвал «многолетнюю практику оказания России помощи „гуманитарным актом"». Полагаю, что Сенат США будет крайне неохотно рассматривать объекты, предлагаемые России в рамках соглашения, подписанного Анастасиадисом и Владимиром Путиным в 2015 году, как форму гуманитарной помощи.
Судя по всему, правительство не понимает смысла того сигнала, который посылают нам США. Этот сигнал четкий и понятный: «Вам придется сделать выбор между Западом и Россией, и нельзя совмещать одно с другим, как вы пытались делать это раньше».
В опубликованном заявлении попросту подтверждается убежденность в том, что «особенно важно, чтобы США признали роль Республики Кипр в таком геостратегически важном регионе, как юго-восточное Средиземноморье».
Еще один момент, который необходимо отметить, связан с использованием слова «прискорбно», которое свидетельствует о том, что правительство Кипра было застигнуто врасплох. В связи с этим возникает еще один вопрос: был ли это просчет со стороны нашего правительства, или же это администрация США так непредсказуема и ненадежна? У меня нет оснований пытаться ответить на последний вопрос, и я не буду пытаться это сделать. Но возникшая дилемма — крайне важный вопрос, ответ на который имеет решающее значение при разработке дальнейшей тактики правительства.
Возвращаясь к дилемме, поставленной администрацией США, а именно к призыву в адрес Кипра занять твердую позицию в конфликте между Востоком и Западом, который разгорелся в недавнем прошлом, я бы сказал, что никаких сомнений здесь быть не должно. Кипр должен встать на сторону Запада.
В экономическом и политическом плане Кипр всегда действовал как демократия «западного» типа. Полагаю, что мало кто из киприотов захотел бы принять систему, от которой отказались все европейские государства, когда-то бывшие частью «восточного блока». Систему, которая сейчас трансформируется в нечто новое — пока еще с неопределенными характерными особенностями и неясной тактикой.
Кипр сделал правильный выбор, решив стать полноправным членом Европейского Союза (ЕС), который постепенно превращается в федерацию. Это для такой страны, как Турция, «сдвиг» в сторону «восточного блока» может быть трудным, но вполне возможным.
Однако в случае с Кипром такой шаг означал бы катастрофу, поскольку это побудило бы США и Запад предложить Кипр Турции в качестве стимула для того, чтобы та оставалась на стороне Запада. Греция в этом вряд ли последует за Кипром, что приведет к «энозису наоборот» — вместо воссоединения двух стран оттолкнет Кипр от Греции («энозис» — план по объединению независимого грекоговорящего Кипра и материковой Греции в одно государство, периодически возникавший в греческой и кипрской политической повестке дня в 60-е и 70-е годы двадцатого века — прим. ред.).
Вопреки распространенному среди киприотов мнению, Россия никогда не пыталась изо всех сил поддержать Кипр. Как ясно заявляет в своих мемуарах бывший президент Кипра Глафкос Клиридис (Glafcos Clerides), в 1974 году Россия этого не сделала. Она также не оказала никакой реальной помощи Кипру в 2012 году, когда он столкнулся с самым тяжелым экономическим кризисом в своей истории, и тогдашний министр финансов буквально «обосновался» в Москве, умоляя о помощи. Россия также не добилась всеобщей поддержки Кипра в недавнем прошлом, ограничив свое участие тем, что выступила за решение кипрской проблемы, которое было бы «справедливым, целесообразным и функциональным» и было бы приемлемым для обеих кипрских общин, предложив формулировку, которую можно толковать как угодно.
Как и следовало ожидать, действия России всегда были направлены на преследование своих собственных интересов — не допустить решения кипрской проблемы, которое позволило бы Кипру стать частью западной политико-экономической системы. Наоборот, при наличии такой возможности Россия без колебаний и с распростертыми объятиями приняла Турцию и оказала ей всяческую поддержку.
Главный вывод заключается в том, что игра, которую Кипр пытался вести с момента обретения независимости (быть в международной политике балансирующей фигурой), так и не дала желаемых результатов и, по сути, стала причиной той ужасной ситуации, в которой мы сейчас находимся. Чем скорее мы откажемся от таких амбициозных, но нереалистичных мыслей и ограничим свою роль в соответствии с размерами нашей страны, тем лучше. Худший вариант — это то, что постоянно делают наши лидеры (за редким исключением). И чтобы оценить обоснованность этого вывода, достаточно взглянуть на историю Кипра последних 50 лет.
