Распадется ли Соединенное Королевство? Если Шотландская национальная партия (SNP) добьется своего, так оно и будет. Развал Унии был ее главной задачей, целью, смыслом существования, и теперь она ближе к успеху, чем когда-либо за свою 85-летнюю историю.
В октябре Никола Стерджен (Nicola Sturgeon), лидер партии, заявила, что попросит провести второй референдум о независимости в течение нескольких дней после оглашения результатов голосования 12 декабря. Премьер-министр Борис Джонсон (Boris Johnson) говорит, что откажет в соответствующем разрешении: но в октябре Стерджен заявила на собрании своей партии, что «отказ Вестминстера не является обоснованным… Они знают, что референдуму — быть». Она упоминала о судебном иске, который поможет продавить этот вопрос.
Националисты с небольшим перевесом голосуют за Брексит (51,9% за выход) по всей Великобритании, а в Шотландии большинство голосуют за то, чтобы остаться (62%), что свидетельствует о двух совершенно разных политических культурах, требующих отдельной, самостоятельной государственности. Нестабильность политики Вестминстера последних трех с половиной лет в сочетании с невысоким мнением шотландцев о Джонсоне позволили националистам относительно открыто поднимать вопрос о независимости и выражать сожаление по поводу господства английской элиты.
Они ожидают, что выборы пройдут хорошо. Шотландские консерваторы помешали гегемонии националистов на выборах 2017 года, увеличив свое присутствие в Вестминстере с одного до 13 кресел. Но в августе они потеряли своего популярного лидера, когда Рут Дэвидсон (Ruth Davidson) подала в отставку — она не поспевала за Брекситом и Джонсоном, и к тому же ждала пополнения. Считается, что ни лейбористы, ни либерал-демократы не представляют большой угрозы в Шотландии для ШНП. «То, что они займут около 40-50 мест (из 59 мест шотландцев в Вестминстере), — сказал в интервью „Файненшл Таймс" (Financial Times) социолог Джон Кертис (John Curtice), — на данный момент кажется вполне вероятным».
Независимость Шотландии означала бы конец Великобритании — Союза, образованного между Англией, Уэльсом и Шотландией в 1707 году — а без Великобритании Соединенное Королевство в теперешнем понимании перестанет существовать, хотя оно вполне могло бы быть «Соединенным Королевством Англии, Уэльса и Северной Ирландии», тогда как эта провинция сохранила бы связи с Лондоном.
Националисты уверены, что 50 процентов плюс один голос — это все, что им нужно, чтобы обрести «свободу» путем разрушения национального государства. Тем не менее, раз ставки настолько высоки, будущие притязания националистов должны встретить более жесткий отпор Союза, чем сентиментальная просьба остаться. «Мы просим от имени всех нас, пожалуйста, проголосуйте за то, чтобы остаться вместе» — эту просьбу озвучил премьер-министр Дэвида Кэмерон (David Cameron) прежде чем согласиться с Алексом Салмондом (Alex Salmond), тогдашним лидером ШНП, провести референдум в 2014 году.
Союз — это далеко не только денежные вопросы, но именно на поле финансов борьба будет вестись в первую очередь. Перед референдумом 2014 года вышел документ на 650 страниц под названием «Будущее Шотландии». Шотландцы были уверены, что все — включая экономику, образование, демократию, здравоохранение, гражданское общество, транспорт, окружающую среду, культуру, социальные услуги и отношения с соседями — значительно улучшится. Когда нефть окажется под контролем шотландцев, это компенсирует им потерю ежегодной субсидии из Казначейства Великобритании. Пока шотландцы голосовали, цена на нефть начала падать.
ШНП отправила проект «Будущее Шотландии», фантастический характер которого повсюду высмеивали, на пыльную полку. Теперь в качестве плана своей будущей экономики опираются на доклад 2018 года Комиссии по устойчивому росту под председательством Эндрю Уилсона (Andrew Wilson), бывшего члена Шотландского парламента от ШНП, который сейчас возглавляет консалтинговое агентство в сфере коммуникаций Шарлотт Стрит Партнерс (Charlotte Street Partners).
Доклад Уилсона менее претенциозен, чем «Будущее Шотландии», но экономисты дают ему невысокую оценку из-за постоянного отхода от реалий. Институт финансовых исследований (Institute for Fiscal Studies), сотрудником которого является Уилсон, отметил, что «режим жесткой экономии», против которого ШНП постоянно выступает, считая его навязанным англичанами, после обретения независимости станет, по собственному прогнозу Комиссии, глубже, чем при Вестминстере.
Джон Маккларен (John McClaren), независимый экономист, который участвовал в написании доклада Комиссии, говорит, что в докладе слишком мало внимания уделяется резко растущим расходам на здравоохранение, социальную помощь и образование. Он считает, что «в нем не хватает анализа негативных последствий разрушения зоны свободной торговли Великобритании».
Уорик Лайтфут (Warwick Lightfoot), бывший советник консервативного правительства, пишет, что «потеря казначейской субсидии поставит страну перед непростым выбором решений по финансированию: либо значительно снизить расходы, либо значительно повысить налоги». И таких аргументов еще много.
Экономические причины отделения были центральным пунктом агитации во время кампании 2014 года. Затем, когда сдержанный в высказываниях бывший канцлер Алистер Дарлинг (Alistair Darling) боролся с бурлящим энергией Первым министром Алексом Салмондом, и когда националистическая кампания «За» казалась всем более профессиональной и энергичной, чем спокойная «Против», победа неожиданно осталась именно за этой спокойной. В мире, где уровень неопределенности выше, чем пять лет назад, ситуация может повториться. Существует потенциальная опасность, что на рынок будет запущена небольшая экономика с низкой производительностью и, как правило, более низкими темпами роста, чем в Великобритании в целом, и валютой — либо фунтом, или валютой, привязанной к стерлингу — которую она не сможет контролировать.
Тем не менее, пока не дошло до очередного этапа борьбы, Союз необходимо поддержать. Те, кто хочет, чтобы он продолжал существовать, должны раскритиковать «демократическую» точку зрения о том, что ничтожный перевес при таком голосовании должен привести к распаду Великобритании. В Рейтовских чтениях 2019 года бывший судья Верховного суда Джонатан Сампшон (Jonathan Sumption) сказал, что демократическое государство «не может действовать на основе того, что незначительное большинство забирает сто процентов трофеев». Это наблюдение заслуживает того, чтобы опираться на него в своих действиях.
Если за отделение проголосуют 50 с небольшим процентов избирателей, это приведет к беспорядкам в Шотландии и за ее пределами. Не существует способа быстро и безболезненно разделить две столь тесно переплетенные страны — в экономическом, промышленном, юридическом отношениях, в сфере занятости, семейных и дружеских уз, совместных проектов. Мир бизнеса и финансов будет более обеспокоен этим решением, чем лондонский Сити решением по Брекситу, и, возможно, склонится к переносу штаб-квартир и операции в Англию. Если прогноз Лайтфута подтвердится, повышение налогов лишь увеличит число покинувших страну, а сокращения в сфере услуг, вероятно, повлекут за собой еще большее повышение налогов.
Распад Великобритании — это решение, которое Шотландия не может принимать в одиночку. Отделение затронет каждого гражданина Британии, поскольку в корне изменит структуру государства.
Позиция шотландских националистов — что право голоса принадлежит только тем, кто проживает в Шотландии на момент референдума — подразумевает, что недавний иммигрант, который мало или совсем ничего не знает о том, что стоит на кону, получит преимущество перед шотландцами, живущими в других местах Великобритании, и перед всеми другими британскими избирателями. Иммигрант, если он намеревается проживать в стране постоянно, должен иметь право голоса, но также и шотландцы первого поколения, живущие за пределами Шотландии, тоже должны иметь право голоса, да и британские граждане в целом должны получить это право. Это право должно быть им предоставлено правительством Великобритании, в обязанности которого входит проверка глубины и силы намерения отделиться.
Существует готовый пример того, как это можно сделать: канадский Закон о ясности [формулировок, вынесенных на референдум] (Canadian Clarity Act), принятый вскоре после того, как правительству франкоязычной провинции Квебек практически удалось — 49,4% против 50,6% — получить большинство голосов за независимость в 1995 году. Этот закон оставляет за федеральным правительством решение о ясности или ее отсутствии в вопросе, поставленном перед гражданами на референдуме, и право отмены результата референдума, если было решено, что он был проведен в нарушение этого закона. Этим законом установлено, что вопрос должен быть только один — за или против отделения — и не должен содержать в себе дополнительной смысловой нагрузки; что консенсус должен быть достигнут до начала переговоров об отделении; и что в переговорах должны участвовать все другие провинции.
Таким образом можно решить две проблемы: уменьшить вероятность того, что потенциально независимое государство начнет свое существование с глубоко расколотым населением, и признать, что национальное государство в целом имеет право принимать участие в принятии решения. Закон в некоторых отношениях расплывчат, но, поскольку стремление к отделению в Квебеке значительно уменьшилось, закон так и не пришлось применять на практике.
Необходимо адаптировать подобный закон для Великобритании. Большинство на референдуме о независимости Шотландии должно составлять не менее 60%. Такой, или более серьезный перевес, если бы он был достигнут, говорил бы о серьезном настрое общественности, даже о ее жажде перемен. Сюда нужно прибавить обязательство проводить консультации и дебаты в парламенте и по всей стране: и, по крайней мере, 60% должны остаться необходимым порогом для возможного перехода к совершенно другому положению дел.
Даже тогда должен пройти какой-то период, прежде чем будет заключено соглашение между представителями обеих сторон референдума. Правительство Великобритании может оказаться вынуждено признать сильное стремление к независимости, но оно будет нести ответственность за то, чтобы переход был максимально согласованным и максимально свободным от того, чтобы партнеры в остальной части того, что было Великобританией, понесли ущерб.
Если и когда будет допущен какой-либо следующий референдум, нынешние представления о 50% плюс один должны быть коренным образом пересмотрены. Референдумы, как мы теперь хорошо знаем, являются грубой движущей силой демократии.
Отделение Шотландии, если она искренне этого хочет и хорошо понимает последствия, в конечном счете невозможно предотвратить. Но при этом необходимо осознавать колоссальную важность этого решения, и его нужно проверять, исследовать, обсуждать до тех пор, пока, насколько это возможно, не будет доказано — или опровергнуто — что это отделение является обдуманным волеизъявлением шотландцев; и пока не будет достигнуто, насколько это возможно, признание со стороны бывших сограждан, что так оно и есть. Сейчас мы еще далеки от этого.
Джон Ллойд (John Lloyd) — один из основателей Института журналистики Рейтера (Reuters Institute for the Study of Journalism). Автор книги «Стоит ли забывать старых друзей: большая ошибка независимости Шотландии», (‘Should Auld Acquaintance be Forgot: The Great Mistake of Scottish Independence').
