Многие страны, намеревающиеся стать самодостаточными в вопросе обеспечения своих потребностей в углеводородах, зачастую пытаются обманом заманить потенциальных инвесторов, предлагая им выгодные условия. Это довольно логично, потому что высокорискованные проекты должны выглядеть привлекательно, и со временем — уже после первого коммерческого обнаружения и начала добычи — правительство сможет подумать над тем, как можно увеличить сумму уплачиваемых налогов и получить дополнительную прибыль.
Каким бы банальным и скучным это ни казалось, бывают случаи, когда эта логическая цепочка прерывается, и фаза обнаружения превращается в самонадеянную демонстрацию некомпетентности. Возможно, Украина сейчас подумывает о том, чтобы сделать из Нафтогаза национального нефтегазового гиганта, одновременно с этим ослабив конкуренцию и интерес к украинскому сектору разведки и разработки.
Прежде Крым был главной надеждой Украины в смысле добычи углеводородов, поскольку он обладал крупнейшим потенциалом для развития солнечной энергетики и в его водах находились крупнейшие газовые месторождения Украины. Поскольку Украина фактически лишилась Крыма после бурных событий 2014 года, министерство энергетики страны столкнулось с необходимостью решить трудную задачу, заключающуюся в том, чтобы увеличить внутреннюю добычу и таким образом минимизировать импорт из других стран.
Хотя в декабре 2015 года Украина официально прекратила покупать природный газ у российской компании Газпром, большая часть газового импорта — это российский газ, который поставляется на Украину из Польши, Словакии и Венгрии (так называемые «реверсные поставки»). Таким образом, у задачи импортировать как можно меньше газа есть еще и политическая подоплека: Киев осознает репутационные издержки импорта газа и стремится в какой-то момент от него отказаться.
Предполагалось, что аукцион по продаже лицензий 2019 года на Украине должен был стать своеобразным прорывом, который наконец позволит начать офшорное бурение, но ничего не вышло. Сочетание нескольких факторов — ненужная спешка в его организации, сохраняющиеся опасения по поводу политической стабильности Украины, тревога по поводу возможной коррупции на этапе получения лицензий — оттолкнуло крупные западные компании и привело к тому, что право на разработку блока «Дельфин» — жемчужины аукциона — получила никому не известная компания Trident Acquisitions (связанная с одним российским политическим диссидентом). Недовольное таким поворотом событий, украинское правительство отменило результаты лицензионного раунда спустя четыре месяца после его закрытия.
Тогдашний премьер-министр кратко сформулировал причины недовольства Киева, сказав, что этот аукцион по продаже лицензий не был «ни репрезентативным, ни конкурентным». Блок «Дельфин» площадью в 9 тысяч 500 квадратных километров, примыкает к уже действующим Голицынскому и Штормовому месторождениям и включает три уже открытых месторождения (Зональное, Мирна и Чаривна), чьи извлекаемые запасы, по имеющимся данным, достигают 48,3 миллиона тонн нефтяного эквивалента. Хотя время от времени в СМИ появляются сообщения, что «Дельфин» может быть богат нефтью, вполне вероятно, его постигнет судьба его соседей, и оно окажется преимущественно газоконденсатным месторождением. Как бы то ни было, отмена результатов аукциона 2019 года возродила в Киеве надежду на то, что «Дельфином» могут заинтересоваться крупные западные компании.
Менее чем через год украинское правительство сделало еще один резкий разворот в этом вопросе: в декабре 2020 года оно решило передать блок Нафтогазу — национальной нефтегазовой компании. Это было сделано без открытых торгов, что резко противоречило заявленной правительством цели сделать лицензирование максимально конкурентоспособным. Права на разведку и добычу в «Дельфине» были предоставлены сроком на 30 лет, и кабинету министров Украины даже пришлось внести поправки в нормативную базу, чтобы снять опасения по поводу законности такого шага. Нафтогаз пообещал провести сейсморазведку в «Дельфине» (последний раз он оценивался в 2005 году с использованием методов сейсморазведки 2D) и заявил, что постарается привлечь международных партнеров.
Добавление блока «Дельфин» в портфолио Нафтогаза является солидным репутационным шагом для этой компании, особенно с учетом того, что она по-прежнему хочет осуществить первичное размещение акций, как только экономика Украины восстановится после пандемии коронавируса. Более того, Нафтогазу удалось избежать уплаты сбора за лицензию (в ущерб казне Украины), что можно квалифицировать либо как решение Киева предоставить компании преференции, либо как следствие реалистичной оценки правительства шансов на привлечение иностранных инвесторов. При этом «Нафтогаз» абсолютно искренен в своем стремлении привлечь иностранных инвесторов, потому что компании не хватает технологий глубоководной добычи для разработки и коммерциализации «Дельфина».
Другим показательным примером того, как в дальнейшем будет выглядеть разведка и добыча на Украине стало то, что Нафтогазу разрешили купить компанию «Надра Юзовская», владеющую правами на крупнейшее в стране месторождение сланцевого газа «Юзовское». «Юзовское» расположено вдоль обширных украинских угольных месторождений на востоке Донецкой и Харьковской областей, и часть этого месторождения площадью в 7886 квадратных километров находится в опасной близости от самопровозглашенных народных республик. Начало разработки сланцевых пластов было очень многообещающим. Компания Shell подписала в 2013 году соглашение о разделе продукции — в тот момент совокупные запасы месторождения оценивались в 4 триллиона кубометров. Однако счастье длилось всего два года, и в 2015 году Shell покинула проект, лишив его всех связанных с добычей сланцев технологий.
У самого Нафтогаза есть лишь минимальный опыт работы со сланцевыми пластами, поэтому ему придется искать иностранные компании, которые могли бы присоединиться к нему в разработке «Юзовского», однако близость линии фронта в значительной мере затруднит поиски. Таким образом, Нафтогаз сейчас управляет двумя наиболее многообещающими месторождениями на Украине, но в обоих случаях ему требуется помощь — лучше всего какой-нибудь крупной западной компании, способной предложить решения сложных технологических задач, в которых сам Нафтогаз может увязнуть. Между тем канадская компания Vermillion Energy недавно отказалась от идеи подписания соглашения о разделе продукции с Украиной из-за опасений по поводу низкой прибыльности и нежелания сталкиваться с бюрократическими препятствиями. Это стало явным сигналом, что уход иностранных компаний и рост концентрации украинских компаний в этом секторе является неоспоримым трендом.
