То явление, которое сегодня называют «культурой исключения», не ново. У него давняя история, и неважно, направлено оно на благие цели или на дурные. Такова человеческая природа: мы любим судить других людей, правы они или нет. Но в эпоху онлайновых коммуникаций легко можно подумать самое худшее о человеке, с которым ты никогда не встречался, и на основании одного-единственного видео или комментария решить, что он воплощенное зло, даже если он, как и большинство из нас, просто несовершенен. А еще оказалось, что недобросовестные люди легко могут взять эти чувства себе на вооружение.
Именно это произошло недавно, когда организация «Международная амнистия» решила лишить брошенного за решетку российского диссидента Алексея Навального звания «узник совести». Случилось это после таинственной кампании в интернете, где появились его давние ксенофобские высказывания. Это решение придало смелости кремлевским пропагандистам, которые освещают дело Навального, а тролли и полезные идиоты получили основания называть Навального и всех его сторонников отъявленными нацистами. Похоже, «Международная амнистия» после крепкого внушения от активистов поняла, что ее провели, и теперь она анализирует произошедшее. Но ущерб уже нанесен.
В ходе этой дезинформационной кампании авторитетные журналисты утверждали, что Навальный как-то снял видео, в котором сравнивает иммигрантов-мусульман с «тараканами». Но в контексте это больше похоже на то, что он говорит конкретно о террористах, так как во время этого заявления он показывает на фотографию, знакомую всем россиянам. На ней Шамиль Басаев и другие боевики, причастные к убийствам в Беслане. Навальный отрекся от некоторых своих прошлых взглядов, однако продолжает утверждать, что России нужна более жесткая политика в вопросах иммиграции.
Это было плохое, неприятное видео, и его вставили в контекст других националистических высказываний Навального, который в начале своей политической карьеры считал, что национализм является хорошим противоядием от политики президента Владимира Путина. С тех пор он смягчил свою точку зрения, но она всегда вызывала сильные подозрения. Однако у Навального просто нет той ненависти, которую ему приписывают.
Лишение статуса узника совести происходило в те самые дни, когда Навальный сидел в одной из самых печально известных российских тюрем Матросская Тишина и ждал отправки в исправительную колонию. Незадолго до этого он пережил попытку отравления, лечился в Германии, а после лечения вернулся в Россию. Навальный знал, что его арестуют, и все равно решил поехать домой.
А в России кампания против Навального оказалась даже более эффективной, хотя сотни тысяч прекрасных людей вышли на улицы протестовать против его ареста. Я пришла в ужас, увидев видео, на котором простые россияне желают Навальному смерти и страданий. Никто из дававших интервью людей не мог точно сказать, какое преступление совершил Навальный. Они просто бормотали что-то невразумительное о том, как он лебезит перед Западом.
Государственная пропаганда и очередной показательный процесс сделали свое дело. Эти люди выглядели слишком уставшими, слишком обеспокоенными своими повседневными проблемами, борьбой за выживание, чтобы посмотреть или почитать какой-то альтернативный западный или либеральный источник информации и разобраться в сути выдвинутых против Навального обвинений.
У меня есть друзья во Владимирской области, где снимали это видео, и где находится исправительная колония, в которую отправили Навального. Там есть множество величественных храмов, но инфраструктура там ужасная, наркомания стала местным проклятием. Врачи жалуются, что предложенная еще молодыми реформаторами бюрократическая «оптимизация» медицины просто уничтожает здравоохранение. В это самое время поддерживающая Путина элита, конечно же, богатеет, а неравенство в России просто повергает в ужас, оно одно из самых страшных в мире.
Когда смотришь, как люди пинают уже упавшего Навального, невольно возникает вопрос: можно ли на самом деле «исключить», подвергнуть остракизму человека, который уже «исключен», едва не убит собственным государством и ошельмован многими согражданами? Думаю, нет. Навальный выходит за рамки тех категорий, которые люди все эти годы пытались к нему применить. Я легко могу себе представить, как он смеется над трусостью «Международной амнистии».
Но сейчас также нет никакой необходимости делать из Навального святого. На самом деле, ни один диссидент не обладает святостью, и требовать от них этого никак нельзя.
Вспомним Нельсона Манделу, которого в 1964 году лишили звания узника совести, потому что он во время показательного суда над ним выступил в защиту организованного политического насилия. Читать об этом сегодня довольно странно, учитывая то, что Манделу в конечном итоге назвали святым. Говорят, он был очень сильно раздражен из-за этого. Публичная святость является отрицанием человечности. А если ты всю свою жизнь боролся за человечность, зная, насколько неприглядной может стать такая борьба, и как легко ты можешь запятнать свои руки кровью, тебе тоже не понравится, если с тобой станут обращаться как со святым.
А еще задумайтесь о судьбе Александра Солженицына, отважного советского диссидента, писателя, лауреата Нобелевской премии по литературе и бывшего политзаключенного, который в старости влюбился в путинское государство, так как хотел видеть возрожденную Россию. Коварный Кремль мгновенно привлек его на свою сторону.
Солженицын отвергал тоталитаризм, однако считал, что постсоветская Россия может выбраться из многочисленных кризисов только при помощи авторитарного руководителя. А еще он был националистом и считал, например, что Украине нельзя было предоставлять независимость от России. Катастрофически ошибочное мышление? Конечно. Достаточно ли этого, чтобы стереть наследие Солженицына? Нет.
Надо сказать правду о политическом инакомыслии. Никто не встает на этот путь с желанием стать славным и идеальным мучеником. Ну, у некоторых людей такое желание все-таки есть, но они довольно быстро перестраиваются. Жестокая реальность диссидентской жизни не для чрезмерных романтиков.
Настоящий диссидент добровольно отдает себя на съедение власти, а затем наблюдает, как она его перемалывает и переделывает. Я уже несколько лет наблюдаю, как это происходит с Навальным. Я видела, как жестокие полицейские заламывают ему руки за спину, видела гримасу боли на его лице. Я видела волнение и печаль в его глазах, когда суд отправил в тюрьму его брата Олега Навального, по сути дела, сделав его заложником государства.
Я с замиранием сердца наблюдала, как Навальный из ловкого дельца и оппортуниста превращается в человека, готового поставить на кон, буквально все, что у него есть — карьеру, семью, жизнь. Почему? Потому что ему надоело видеть, как российское государство обманывает и унижает собственный народ — тех самых зачуханных людей, которые стоят на улицах маленького городка и с надеждой орут журналисту, что может быть, Навальный «отдаст концы».
Невзгоды меняют всех нас, причем как в лучшую, так и в худшую сторону. Кто-то ломается, а кто-то становится крепким как сталь. Кто-то озлобляется, а кто-то становится добрее. Я думаю, большинство сочетает в себе ожесточенность и доброту — просто потому, что так устроены люди.
Пока еще рано говорить о том, чем закончится очередная глава в этой удивительной и ужасной истории о жизни Навального, и как она повлияет на него. Но я могу с уверенностью сказать, что это совесть заставила его отказаться сойти с дороги. Совесть заставила его вернуться в Россию. И если он не узник совести, то никто не имеет права так называться.
