Политолог Национального института стратегических исследований Николай Белесков в аналитическом докладе «Современный российский способ ведения войны: теоретические основы и практическое наполнение» рассказал о текущем российском способе ведения войны, прямо влияющем на то, как Украина должна выстраивать оборону. Если отвечать очень коротко: Путин уже напал, но вероятность полномасштабной войны России против Украины ничтожно мала.
На каких объективных фактах основывается уверенность, что Россия не «переступит черту»?
Существует сразу несколько факторов, которые сдерживают РФ от масштабного применения военной силы против Украины. Среди наиболее значимых: во-первых, ресурсов России не хватит для проведения длительной наступательной операции, во-вторых, РФ не готова к удержанию оккупированных территорий и противодействию потенциальной партизанской борьбе, хотя полным ходом готовит к возможности поддержания порядка, например, свою Росгвардию. А к негативным последствиям оккупации, кроме того, добавляются международная реакция и внутренние общественно-политические проблемы, которые моментально обострятся на фоне массовых жертв среди российских военнослужащих.
Оставит ли Московия Украину в покое?
Война ради войны, конечно, не интересует никого, а на нынешнем этапе развития событий Россия достаточно уверенно продвигает и реализует собственные интересы невоенными средствами. Кроме всего, это значительно дешевле — стимулировать соответствующие настроения среди украинцев, а не проводить «полевые» операции.
На чем играет этот «неполевой» компонент гибридной войны?
Заметно, что Россия не очень и скрывает свои нарративы. А бьет преимущественно по наиболее нужных для нее настроениях: усталость от войны, необходимость скорейшего прекращения конфликта любой ценой, поляризация общества по разным направлениям для подрыва единства и сплоченности…
Неужели наша агрессивная соседка так стремится избегать военных действий?
Правда такая, что у Москвы руки по локти в крови. Но там достаточно мощная военная наука, которая тщательно изучает опыт современных военных конфликтов, в которых участвуют, например, США. И наработки российских военных теоретиков и Генштаба ВС РФ сравнительно быстро воплощают в жизнь. При отсутствии достаточного экономического потенциала «гибридные» методы показали эффективность, а во время учений Россия отрабатывает свои разработки, экспериментирует, делает выводы.
Для чего Кремлю нужны военные конфликты?
Так случилось исторически, что в Московии сформировалось острое чувство перманентной опасности, поэтому военный фактор традиционно играет важную роль в стратегии этой страны. Россия довольно быстро переходит от политики угроз к применению силы, поэтому этот «гопник» должен непрерывно наращивать наступательный военный потенциал. Из этого стиля построения большой стратегии РФ вытекает другой неприятный для нас момент: для «выживания российского государства» и эффективной обороны ему нужна стратегическая глубина. И в зону этой активной обороны попадают все соседи, с интересами которых политическое руководство России не считается от слова «вообще».
Кто может приструнить государство-террориста?
Россия слишком опасна, чтобы просто «прикрикнуть» на нее, чтобы «навести порядок в классе». Например, в отношении Украины Кремль не скрывает, что готов выполнить угрозы полномасштабной вооруженной агрессии для сдерживания стран НАТО и Евросоюза от активных взаимоотношений с нашим государством.
Даже не наблюдая за ежедневными действиями РФ во внешней политике, достаточно посмотреть на положения, которые задекларированы в основных российских стратегических документах. Например, в стратегии национальной безопасности и военной доктрине. Они прямо заявляют: роль России в мире должна расти, а военный фактор в политике — увеличивается. Украина здесь указана как субъект-инструмент антироссийского влияния США и НАТО на РФ.
К какой войне готовится Россия в последние годы?
Военно-политическое руководство РФ констатирует рост роли невоенных средств влияния, в то же время не преуменьшая фактор современных технологий в военных конфликтах. Речь идет об использовании высокоточного ракетного вооружения, систем РЭБ, БПЛА различных типов и видов оружия, прежде всего высокоточного, для максимального поражения объектов на всю глубину обороны противника. Особое внимание уделяется повышению эффективности управления войсками и оружием, автоматизации в этой сфере. Отмечается уменьшение временных параметров подготовки к ведению военных действий.
На основе чего россияне формируют перспективные стратегии?
Военные специалисты РФ внимательно следят и изучают опыт боевых действий США и других ведущих стран НАТО за последние 30 лет — от операции в Персидский заливе, когда война окончательно превратилась в современный вооруженный конфликт. Россия подстраивает полученный западными странами опыт под свои экономические, технические, геополитические реалии, постоянно экспериментирует и немедленно внедряет. Это первое основное направление работы. А вторым фактором, толчком для изменений в российской армии, стал собственный опыт войны с Грузией 2008 года. Но война показала катастрофические провалы в организации управления и в военном строительстве в целом. Поэтому, последние годы ключевые усилия в рамках реформирования и перевооружения ВС РФ сосредоточены на их профессионализации — увеличении контрактников и повышении престижа службы; интенсификации и насыщенности разнообразными формами боевой и оперативной подготовки; увеличении в армии и на флоте доли современного вооружения и военной техники; совершенствовании системы управления военной организацией и повышении эффективности ее функционирования… с тех пор вооруженные силы РФ, конечно, не достигли паритета с армией США, но, по оценкам экспертов, значительно усилились.
РФ не собирается реально оккупировать Украину?
Нет, но она предполагает и такой сценарий. С 2016 года РФ осуществляет значительное военное строительство по периметру восточной границы Украины. Фактически именно у границ Украины в последние годы формируется новая российская группировка сил. Это дает России преимущества в стратегическом развертывании во время полномасштабной войны. Несмотря на ряд факторов, которые не стимулируют или даже сдерживают Россию от проведения масштабной наземной операции по периметру общей границы, Украина имеет в своем стратегическом планировании исходить из худшего сценария. Гипотетическая военная операция Кремля может быть направлена не столько на захват новых территорий, сколько на разгром значительной части соединений и подразделений ВСУ, уничтожение критически важной инфраструктуры, ликвидацию экономической и социальной основы для дальнейшего систематического сопротивления, что даст возможность навязывать украинскому правительству свою политическую волю. То есть речь может идти о повторении увеличенной в несколько раз модели российско-грузинской войны 2008 года, которая имела целью принуждения Тбилиси к миру на российских условиях.
Современный российский способ ведения возможной наземной войны: методы и инструменты
Сами россияне определяют несколько черт современной войны высокой интенсивности. Во-первых, это рост пространственного размаха одновременного ведения военных действий — когда вместо традиционных фронта и тыла местом ведения боев становится весь театр военных действий, с массовым десантированием, рейдами батальонных (БТГ) и ротных (РТГ) тактических групп и тому подобное. Также россияне планируют масштабное применение средств дальнего поражения и радиоэлектронной борьбы (РЭБ). Во-вторых, предусматривается использование единой автоматизированной системы управления, которая должна опережать нас во время принятия решений — от выявления целей до задачи огневого поражения по ним. И в-третьих, рост процента высокоточных средств поражения — крылатые ракеты и тому подобное.
Могут ли россияне все это эффективно применять уже сегодня?
Они к этому стремятся. В целом такие представления о современной войне расписаны в действующей военной доктрине РФ. Московские руководители активно работают над достижением высокого уровня боеготовности и боеспособности армии. Например, отдельное внимание в России уделяется так называемому начальному периоду войны, когда осуществляется оперативное и стратегическое развертывание, происходят первые операции. По мнению российских военных, большое значение имеют решительные действия именно в этот период: задача серии ударов, которые позволят захватить инициативу и предотвратить эффективному переходу противника до состояния войны.
Какой должна быть «идеальная война» с точки зрения россиян?
Военные теоретики в РФ склоняются к мнению, что это — мимолетная наземная операция с целью уничтожения основ для сопротивления другой стороны. И определяющими в такой операции станут способность дальнего огневого поражения, бесконтактные боевые действия с применением высокоточного оружия, создание единого информационного поля и завоевания информационного доминирования над противником. В предстоящей войне русская армия будет активно эксплуатировать отсутствие целостных линий фронта для осуществления фланговых ударов, выход в тыл противнику и активные рейдовые действия для создания и поддержания эффекта хаоса. И это уже не «доктрины», а реальные наработки во время стратегических командно-штабных учений (СКШН) последнего времени, например, «Кавказ-2020» и другие.
Какие практические реформы в ВС РФ можем наблюдать сейчас?
Например, упомянут переход к батальонным и ротным тактическим группам. Практика их создания возникла спонтанно во время войны в Чечне, когда русские создавали сводные подразделения из-за нехватки сил, способных вести боевые действия. Такая система показала эффективность и в войне против нас (август 2014-го — февраль 2015 года) и сейчас Россия, по разным оценкам, может сформировать примерно сто пятьдесят-двести БТГ для действий на территории Украины. Российские вооруженные силы отходят от классического применения соединений типа «дивизия» и «бригада». Вместо этого делают ставку на меньшие, но в то же время самодостаточные подразделения — тактические группы — с соответствующими средствами усиления включая армейской и тактической авиацией. Это позволит расширить фронт наступления, а, следовательно, по мнению русских военных, — способствовать более быстрому окружению и уничтожению наших сил.
Какие современные тенденции ведения войны учитывает Россия?
Можно отметить определенные успехи россиян в обеспечении способности Вооруженных сил вести бесконтактные боевые действия и в дальнем огневом поражении. Они это осуществляют путем эффективного сочетания сенсоров поля боя и ракетно-артиллерийских и авиационных средств поражения. Происходит смена акцента в треугольнике «огонь-маневр-удар силами» на первые два фактора во время подготовки к проведению операций. По сравнению с войной в Грузии в 2008 году, российская армия усилила собственную управляемость — путем организационных изменений и снабжения в войска современных систем связи и обмена данными. В то же время наращивается потенциал войск РЭБ для уменьшения управляемости сил противника с целью обеспечения информационного доминирования на поле боя.
Что бросается в глаза в военных учениях в России?
Организация и процесс обучения в войсках свидетельствуют о подготовке к проведению операций в условиях отсутствия цельной линии фронта. Силы специальных операций (ССО) и подразделения спецназначения готовятся к активным рейдовым действиям в тылу противника. Мы прекрасно знаем и видели, как действуют ССО врага: речь идет об участии в оккупации Крыма и в активных боевых действиях в Донбассе. В масштабных боевых действиях для вертикального охвата сил противника Москва планирует применять десант не только из состава НДС и морской пехоты, но и из мотострелковых соединений (хотя там есть серьезные проблемы с транспортировкой крупных подразделений). Упомянутый переход к БТГ и РТГ — как основных боевых единиц — является дополнительным свидетельством подготовки к войне в условиях нехватки личного состава. Продолжается и развитие военной инфраструктуры на границе с Украиной, которая должна обеспечить преимущество российским вооруженным силам в стратегическом развертывании.
Нехватка личного состава и материальных ресурсов вынуждает Москву прибегать к «гибридным» методам ведения войны. Как работает эта составляющая военной стратегии России?
Не секрет, что наряду с традиционными подходами РФ пытается развивать и применять нетрадиционные инструменты военной политики в отношении соседей. Самый яркий пример — парамилитарные формирования и частные военные компании (ЧВК). Преимуществом таких инструментов является возможность отрицать непосредственное российское присутствие и участие в конфликтах — «их там нет». Еще один «плюс» — жертвы среди парамилитарных формирований и ЧВК не вызывают такого общественного резонанса, как потери среди военнослужащих регулярной армии. Однако, с другой стороны, нетрадиционные инструменты могут оказаться менее эффективными, когда речь идет о необходимости вести боевые действия высокой интенсивности против подготовленной и оснащенной армии противника. Все это мы видели в нашем многострадальном Донбассе, а также в Сирии и Ливии. Эти же инструменты сегодня Россия применяет и в Африке — в ЦАР и Судане.
Российская армия — идеальная и непобедимая?
Нет, российская армия далека от достижения всех критериев для успешного участия в современных военных конфликтах. Несмотря на некоторые успехи РФ в военном строительстве после августовской войны 2008 года, Россия имеет проблемы с накоплением ракетного вооружения, а также высокоточных боеприпасов для армейской и оперативно-тактической авиации. Причина заключается, в частности, в финансовых ограничениях, несмотря на наличие соответствующих разработок. Те же бесконтактные боевые действия на оперативную и стратегическую глубину, массированное использование высокоточных боеприпасов является и в дальнейшем больше стремлением, чем реальностью для Вооруженных сил агрессора. Однако даже при таких условиях Украине следует обратить особое внимание на вопрос эффективной контрбатарейной борьбы, которая станет ключевой для повышения живучести наших войск и возможности нанести ощутимый урон врагу.
Насколько эффективны многочисленные российские РЭБ и другие современные электронные «игрушки»
У России есть пока непреодолимые проблемы с информационным доминированием на поле боя. Несмотря на наличие значительного количества сенсоров и улучшений управляемости войск, ведение боевых действий в режиме реального времени при максимальном использовании искусственного интеллекта (ИИ) также является больше целью, чем реальностью. Логичный следующий этап — способность всех сенсоров и систем поражения обмениваться данными в режиме реального времени при подключении ИИ — может оказаться неподъемной задачей для российской армии из-за технических ограничений. В частности, благодаря западным санкциям.
Российкая армия: сильная или слабая?
Это зависит от взгляда и того, кто смотрит. Ограничения и собственные объективные проблемы серьезно бьют по российской армии. Но после войны против Грузии она — в процессе реформирования и перевооружения — значительно нарастила потенциал для ведения полномасштабных боевых действий высокой интенсивности. Нужно осознавать, что ВС РФ стали более эффективным инструментом так называемой национальной большой стратегии. В частности, это касается сопредельных стран. Относительно Украины у российской армии сейчас достаточно демонстраций способности к эскалации военного потенциала, с целью сдерживания государства НАТО и ЕС от развития более тесных отношений с нашим государством. Как мы видим, пока что даже одно это способствует сохранению Украины в «серой зоне» безопасности даже без необходимости новой локальной или полномасштабной агрессии.
