Несколько лет назад многие в Эстонской Республике стали русофобами. Соответствующий сертификат с запретом на въезд в Россию им выдали прямо в российском посольстве. В целом заканчивающиеся на «фобия» и начинающиеся на «этно» слова этноцентричны.
Русофобия сама по себе должна означать ненависть, отрицательное отношение к этническим русским, их языку и культуре. Точно так же слова, оканчивающиеся на «филия», должны означать позитивное отношение на этнической основе. То есть русофилия должна означать положительное отношение к этническим русским, русскому языку и культуре. Однако в России официально используется иная концепция. Речь идет о политизированном выражении с измененным значением, не имеющем никакого отношения к тому, что оно означало изначально.
В первый раз русофобом меня окрестили в 2015 году на международной конференции в Вильнюсе. Там было много российских коллег, и мы с одним старым знакомыми достаточно жестко поспорили на тему Крыма.
Коллега стал лоялен Кремлю и посчитал, что произошедшее с Крымом во всех отношениях законно и никто не пострадал. Я озвучил иное мнение. Да, были такие времена, эмоции бурлили, а среди ученых царило напряжение именно по политическим причинам. И вот оно, ура! «Аймар, а я и не знал, что ты русофоб», сказал коллега.
Я не знал, что на это ответить. Мы говорили по-русски, а конференция была посвящена совместным с Россией исследованиям в Арктике. Никто из присутствующих вроде не отказывался общаться на русском или вести с русскими дела. Русский язык наряду с английским, скорее, является в нашем цеху рабочим.
Второй раз русофобом меня назвали в одной прокремлевской группе эстонских русских в Facebook. В русофобии меня обвинил модератор группы, бывший журналист, внештатный сотрудник российского пропагандистского канала «Спутник».
В группе разговор крутился вокруг того, что все же лучшая вакцина от коронавируса — это российский «Спутник». А я написал, что в России даже сыр не умеют делать, что уж тут про вакцину говорить.
(Кстати, еще одна забавная история. Когда Россия в 2014 году запретила импорт продуктов питания из «враждебных» государств, то в стране снизилось качество всех продуктов. Молочную продукцию при этом начали делать из пальмового масла. Такие суррогаты весьма противны на вкус. Но почему-то именно производимый в России сыр вызывает у патриотов Кремля особенно болезненную реакцию. Причем и у живущих в Эстонии).
Как бы то ни было, второе обвинение в русофобии последовало оттуда, причем от человека, знающего современную политическую терминологию России.
Если подытожить, то русофобия означает любое критическое отношение как к политике России и ее властям, так и жизненному укладу.
К русскому языку и культуре это не имеет никакого отношения, речь идет о расплывчатом политическом термине, который можно использовать в любой ситуации. В моем случае из-за разговора об аннексии Крыма и качестве российского сыра.
Мой однокурсник Андрей Хвостов описал в своей повести «Страсти по Силламяэ», как русские понимают слово «фашист». Он написал, что оно не имеет ни малейшего отношения к враждебности по отношению к парламентской демократии. Фашист — это человек, который ненавидит русских, Россию, Советский Союз и все, что может быть с ними связано.
Русофоб для сторонников Кремля — новый фашист, просто его «функции» расширены. При этом терминологический сдвиг распространился и на людей. Еще в 2014 года на форумах и в группах в социальных сетях, в том числе эстонских, чтобы оскорбить кого-то, использовалось слово «фашист», но теперь оно звучит как устаревшее.
Академическая поисковая система Scholar Google на слова russophobe и russophobia выдает приличное число публикаций. Причем опубликованных в очень достопочтенных международных научных журналах. Одним словом, то, как Россия использует в политических целях обвинение в русофобии, стало официальным объектом для научного исследования.
Обвинение в «русофобии» служит одновременно нескольким целям.
Во-первых, оно делает мир прекрасно черно-белым, создает дихотомию «мы-они». Человек, окрещенный русофобом, навсегда теряет человечность. От такого человека (от правительства, государства, группы) ничего хорошего не жди. Потому что русофобу никогда не придет в голову относиться к Российскому государству и ее властям хоть с малой долей позитива.
Во-вторых, это узаконивает политику России в глазах масс. С русофобами нужно бороться.
В третьих, это помогает вертикали власти и лидерам общественного мнения «нижних этажей» социума все упорядочить в головах своих последователей. Взять хотя бы к примеру тот же конфликт на тему сыра. В России с сыром все в порядке!
Политическая семиотика — интересная штука. Хотя бы потому, что терминология меняется и развивается постоянно, преодолевает государственные границы и адаптируется под местные условия. Сейчас слова «русофоб» и «русофобия» живут хорошо. Они настолько универсальные, что я даже представить не могу, какие выражения могли бы их заменить. Да пока это и не нужно.
