Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Даже во время холодной войны Запад и Россия не отказывались от общего языка искусств и не вводили тотальные запреты на поездки своих граждан, напоминает Анатол Ливен на сайте Responsible Statecraft. Он отмечает, что сегодня именно Запад требует запретов.
Во время холодной войны Советский Союз сильно ограничивал поездки своих граждан в страны Запада. Повторять то же самое сегодня со стороны самого Запада было бы контрпродуктивно.
При Сталине и в продолжившиеся после его смерти годы холодной войны изоляция советских граждан от Запада — а по сути и от всего остального мира — была одной из ключевых целей советской политики. Запрет на поездки на Запад был важной частью того курса, который не давал советским людям узнать о неудачах советского коммунизма. Таким образом можно было и предотвратить встречи советских граждан с их бывшими соотечественниками, русскими, которые бежали на тот самый Запад после революции и после Второй мировой войны.
Путешествовать в "капстраны" тогда могли лишь немногие привилегированные "доверенные лица": чиновники, дипломаты, шпионы и проверенные интеллектуалы. И даже этих проверенных людей держали под контролем. И не зря держали: оказалось, что по мере того, как молодое поколение советской элиты больше узнавало о Западе, его представители теряли веру в коммунизм и проявляли большую склонность к реформам.
Запад тогда, а не теперь давал правильный ответ на эту стратегию самоизоляции: Запад предлагал убежище практически любому советскому гражданину, которому удавалось вырваться за границу. Западные радиостанции старались подорвать советскую самоизоляцию, ведя вещание на Советский Союз на русском и других языках народов СССР. При этом западным радиостанциям пришлось столкнуться с постоянными попытками со стороны советских спецрадиостанций заглушить вещание.
И вот трагическая и постыдная ирония истории: после начала российского наступления на Киев некоторые западные лидеры призывают изолировать российских граждан. Раздаются призывы к полному запрету на въездные туристические виды в Европейский Союз. Украинский президент Владимир Зеленский призвал к запрету на любые поездки россиян в интервью, которое он дал "Вашингтон пост" восьмого августа. В этом интервью Зеленский настаивал, что "россиян надо заставить жить в их собственном мире до тех пор, пока они не сменят свою философию". Финские и эстонские правительства запросили запрет на российский туризм. Так получилось, что именно Финляндия и Прибалтика столкнулись с проблемой российского туризма лицом к лицу: поскольку полеты из России в большинство европейских стран запрещены, имеющие европейские (шенгенские) визы россияне оказались вынуждены въезжать в ЕС через территорию Финляндии и прибалтийских стран, именно там пересекая границу между Россией и Евросоюзом.
"Есть что-то неправильное в том, что в то самое время, когда Россия ведет войну агрессии в Европе, россияне могут жить нормальной жизнью. Неправильно, что они могут путешествовать по Европе и быть туристами".
Финляндия подумывает о том, чтобы ввести свои собственные санкции, а министры иностранных дел ЕС намерены обсудить полный запрет на визы для россиян во время своей министерской встречи 31 августа в рамках всего Евросоюза. Пока ЕС ограничился запретом на поездки для отдельных личностей в российской администрации или близких к ней людей.
ЕС следует отвергнуть эти призывы к полному запрету. Как сказал в интервью Financial Times один еврократ (чиновник ЕС): "Если вы умный человек, вы не будете пытаться запретить любые поездки россиян в ЕС. А иначе как мы вообще будем вовлекать россиян в нужную нам политику? Те россияне, которые не за войну, — им нужно дать возможность путешествовать".
Подобные призывы к запретам поднимают вопросы и этические, и политические. Рассуждая с этической точки зрения, является ли хорошей идеей это насаждение коллективной вины на национальном уровне? Создает ли оно хороший прецедент? Представьте себе возмущение в США и Великобритании, которое вызвал бы среди американцев и британцев запрет на их выезд в какие-нибудь страны в наказание за их нападение на Ирак. А ведь, если мы будем считать Великобританию и США демократиями, их граждане несут большую ответственность за действия своих правительств, чем россияне, которых мы считаем живущими при авторитаризме.
Не менее важно отметить, что лидеры, которые предлагают возложить на россиян такую коллективную ответственность, не понимают всю пользу, которую они приносят своему оппоненту своим саморазоблачением. Если они таким образом уподобятся Советскому Союзу с его запретами на выезд для россиян, они сыграют на руку Путину и его режиму. Ведь если россияне не смогут ездить в Западную Европу и встречаться там с представителями российской оппозиции, это будет Путину и его России только на пользу.
На пользу Кремлю пойдет и то, что россияне привыкнут рассматривать Запад как бескомпромиссно враждебную силу. Причем враждебную не только правительству России, но и всему народу страны. В ответ на призывы Запада к запрету на поездки официальный представитель российского президента Дмитрий Песков даже косвенно намекнул на нацистский характер таких действий, сказав: "Многие из этих стран настолько враждебны к нам, что это вводит их в бессознательное состояние. Они унижаются до выражения тех эмоций, которые были нацелены против нас 80 лет назад и исходили из некоторых стран в сердце Европы".
Непродуманные действия западных правительств просто невыразимо усилили утверждения российской пропаганды насчет иррациональной ненависти Запада к русским в целом. Здорово помогли российским пропагандистам и запреты на выступления на Западе российских артистов и музыкантов, а также наш саморазоблачительный запрет на исполнение русской музыки. Когда Филармонический оркестр в Кардиффе (Уэльс) в марте отменил любые исполнения работ русского Петра Чайковского, мой русский либеральный друг сказал мне с иронией: "Просто позор, что Петр Ильич не осудил вторжение. И нельзя дать ему отделаться той отговоркой, что он умер за 130 лет до осуждаемого события".
Во время холодной войны западные радиостанции, вещавшие на Россию, осуждали преступления советской поры, но при этом им хватало ума подчеркивать свое уважение к российской классической культуре. Поскольку эти наши радиостанции держали в своем штате еще приличных, прежних эмигрантов из России, это уважение было искренним. Но это уважение к культуре было не просто искренним, но и полезным: оно было существенным условием для доверия, которое тогда, в прежние времена, дарила западным СМИ их аудитория в России.
Теперь каждый российский интеллектуал, подумывающий об эмиграции на Запад, скорее всего не оставит без внимания истории типа запрета на выступления Анны Нетребко или изгнание Мюнхенской филармонией российского дирижера Валерия Гергиева. Такой потенциально отъезжающий спросит себя, есть ли у него будущее на Западе. Так что подобные истории удерживают интеллектуальных россиян в России и удерживают их от публичного выражения нелояльности к режиму.
Самое тошнотворное в этой ситуации то, что западные политики, которые принимают эти решения, сами ничем не рискуют и ничем не жертвуют. Но при этом они требуют, чтобы российские деятели культуры отрезали себя от своей страны. А если эти западные политики верят в то, что они говорят о России, получается, что они заставляют русских артистов жертвовать не только своей безопасностью, но и безопасностью своих родственников, остающихся в России.
В целом, если оставить в стороне все политические соображения, могут ли такие запреты на культуру вообще оправданы? Если, естественно, эта культура не несет враждебную нам государственную пропаганду, запреты на нее трудно оправдать, особенно если запреты эти накладывают люди, сами позиционирующие себя как интеллектуалы-космополиты. А иначе как такие запреты могут быть совместимы с "мультикультурным" глобальным видением, которое эти самые наши интеллектуалы себе приписывают? Вот как пишет об этом Келли Джейн Торренсе из "Нью-Йорк пост":
"Даже во время холодной войны Россия и Америка не забывали общий для них язык музыки. Выросший в Техасе Ван Клайберн внес огромный вклад в мир и в искусство, когда он победил на конкурсе Чайковского в Москве в 1958 году. Это был радостный шок для россиян. А теперь Гергиев является председателем жюри этого конкурса. Искусство всегда является существенной частью человеческой жизни, но во время политической напряженности искусство становится жизненно важным".
Мой отец Александр Ливен возглавлял русскую службу ВВС в 1960-е, и его тогда вовсю клевали советские газеты за критику советской политики и советской системы в целом. (Я вспоминаю, как он мне показывал статью в "Правде", где его сначала называли "гиеной капитализма", а потом повысили до "шакала империализма".) У меня нет сомнений, что, будь он жив сегодня, он тоже бы осудил запреты на русскую культуру и на зарубежные поездки для россиян.
Анатол Ливен — британский специалист по России, ведущий научный сотрудник Института ответственного государственного управления Куинси в Вашингтоне (Quincy Institute).
