Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В этом месяце Россия, Китай, Иран и Ирак заключили между собой различные крупные соглашения в области энергетики и безопасности, пишет Oil Price. Это тревожный звонок для Запада. Он сигнализирует о том, что на рынке нефти формируется новый порядок.
Саймон Уоткинс (Simon Watkins)
В течение прошедших полутора недель был заключен ряд крупных соглашений о сотрудничестве (в том числе в области энергетики, безопасности и логистики) между Ираном, Ираком, Россией и Китаем — в разных сочетаниях. Отчасти это напоминает старый пародийный сериал под названием "Мыло": реальность не менее запутана, но гораздо мрачнее. Участники этих сделок во многом определяют новый порядок на мировом рынке нефти, который я подробно анализирую в моей новой книге. Три самых последних соглашения о сотрудничестве самым непосредственным образом скажутся на потоках нефти и газа во всем мире и на ценообразовании.
Лучше всего начать с конца: чего Китай добивается своим грандиозным проектом захвата власти "Один пояс, один путь", рассчитанным на несколько поколений. Чего он хочет, так это превратить Ближний Восток в крупную нефтяную и газовую станцию, которая будет благополучно питать его экономический рост и позволит к 2030 году обогнать США и стать сверхдержавой номер один. Крупнейшие запаса нефти и газа в регионе принадлежат Ирану, Ираку и Саудовской Аравии — с них Пекин и решил начать. У России тоже предостаточно нефти и газа, над которыми Китай уже имеет значительный контроль, однако ее цель на Ближнем Востоке двояка. Во-первых, это — сохранить влияние в ряде стран, которые Москва считает ключевыми для дальнейшей власти в бывших советских республиках. Другая, более свежая, — использовать это влияние с целью упрочить свою позицию важного партнера Китая. Что же касается других участников этой мыльной оперы — Ирана и Ирака, а теперь еще и Саудовской Аравии — то они вступили в этот новый глобальный союз частично из-за экономической и политической поддержки Китая (и в меньшей степени России), а частично оттого, что их политические системы все ближе к авторитарным режимам Пекина и Москвы, чем к демократиям США и союзников.
А теперь переходим к гвоздю программы — новому пакету нефтегазовых соглашений, подписанному в течение двух последних недель Ираном и Ираком. Как я уже писал в своей книге о новом порядке на мировом рынке нефти, Иран уже давно оказывает на соседа огромное влияние — будь то прямо или косвенно, через политических, экономических и военных марионеток. Ирак всегда был настроен на сотрудничество в энергетическом секторе, поскольку у этих стран есть ряд общих нефтяных месторождений — Азадеган (со стороны Ирана)/Маджнун (со стороны Ирака), Азар/Бадра, Ядаваран/Синдбад, Нафт-Шахр/Нафт-Хана, Дехлоран/Абу-Гураб, Западный Пайдар/Факка и Арванд/Южный Абу-Гураб. Для Ирана это уже давно чрезвычайно выгодное подспорье в уклонении от санкций, поскольку позволяет продавать нефть с его стороны этих месторождений по всему миру под видом иракской. Не менее полезен этот инструмент и для Ирака. Таким образом он вымогает у США миллиарды долларов — то клянется прекратить импорт иранского электричества и газа, но тут же забывает про свои обещания, как только деньги поступят на банковские счета в центре Багдада. Недавние же соглашения о сотрудничестве еще больше укрепят связи между Ираном и Ираком.
Вспомним и другие недавние соглашения, по которым всё иранское (включая контроль над запасами нефти и газа в Ираке) становится еще и китайским, и российским. Первой стала Москва, подписавшая 18 мая десять новых соглашений о сотрудничестве с Ираном только в одном нефтяном секторе. По словам источника, тесно сотрудничающего с министерством нефти Ирана и давшего на прошлой неделе эксклюзивное интервью сайту OilPrice.com, было заключено шесть меморандумов о взаимопонимании и два контракта, а также подписаны обширные дорожные карты военного и промышленного сотрудничества о передаче технологий и повышении нефтеотдачи. По сути, все сводится к обновлению и продлению предыдущих пяти- и десятилетних соглашений между Россией и Ираном. Это позволит России (по отдельным позициям, о которых будет сказано ниже, наряду с Китаем) иметь свои фирмы на любом иранском месторождении по усмотрении Москвы. Кроме того, это откроет путь к обмену наиболее перспективными военными офицерами и обеспечит России полный доступ к аэропортам и морским портам Ирана. Наконец, это позволит продолжать сотрудничество по другим военным вопросам и вопросам безопасности, включая обмен разведданными, оборудованием и технологиями.
Представитель России в Иране — вице-премьер, сопредседатель Постоянной российско-иранской комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству Александр Новак — также подчеркнул, что страны работают над банковским взаимодействием и переходу на национальные валюты в двусторонних расчетах. Также удалось достичь прогресса по транспортному коридору Север-Юг (NSTC): было заключено несколько соглашений насчет железнодорожного, автомобильного, морского и воздушного сообщения. Москва заинтересована в развитии коридора вплоть до Индии и далее. Помимо расширения торговли между Россией и Ираном через регионы Каспия и Персидского залива, эти маршруты также откроют массу возможностей "двойного назначения" для использования аэропортов и морских гаваней.
Китай с его любовью к широким жестам дождался, пока уляжется пыль, и 23 мая сам подписал с Ираном новые соглашения о сотрудничестве. По словам источника в Иране, эти соглашения всего лишь окончательно зафиксировали ряд неулаженных подробностей финансового, инвестиционного и энергетического сотрудничества из ирано-китайского всеобъемлющего соглашения сроком на 25 лет. В нем Китаю гарантируется, что цены на нефть и газ из Ирана будут минимум на 30% ниже мировых ориентиров. Однако после ввода российских войск на Украину в феврале 2022 года Китай потребовал себе дополнительных льгот, поскольку с той же тридцатипроцентной скидкой может покупать и российскую нефть, сообщил иранский источник. "В среднем скидка Китаю на иранскую нефть по отношению к международному эталону за последние 12 месяцев составила порядка 44%, — сказал он. — Но дела для Ирана обстоят еще хуже, поскольку с 11 ноября 2022 года Китай платит Ирану неконвертируемыми юанями, которые можно тратить лишь в самóм Китае и/или на покупку китайских товаров". "Хуже всего то, что, хотя ключевым платежным инструментом считается юань, Китай также использует для расчетов с Ираном валюты Анголы, Замбии и Кении, чтобы побудить Тегеран покупать их товары, чтобы эти страны, в свою очередь, смогли обслуживать свои долги Китаю", — заключил источник.
Саймон Уоткинз — бывший старший валютный трейдер Forex, финансовый журналист и автор бестселлеров. Бывший глава отдела банка Credit Lyonnais, а затем директор Bank of Montreal. Бывший главный автор The Business Monitor International, глава отдела мазутных продуктов Platts и глобальный управляющий исследовательского отдела "Ренессанс Капитал" в Москве.
