Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Членство Турции в геополитическом блоке БРИКС откроет Анкаре доступ к неевропейским и незападным институтам — на радость Москве, пишет RS. Эффект от присоединения на данном этапе может оказаться взаимовыгодным как для России, так и для Турции.
Майкл Корбин (Michael Corbin)
4 сентября помощник президента Владимира Путина Юрий Ушаков подтвердил, что Турция подает заявку на полноправное членство в блоке БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай, ЮАР) и что организация рассмотрит его в преддверии грядущего саммита этой осенью, сообщила газета “Коммерсант”.
Мероприятие пройдет в Казани 22–24 октября. Ушаков также подчеркнул, что в нем примет участие сам президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган.
Заявление помощника российского президента положило конец многомесячным домыслам и подтвердило статью Bloomberg от 2 сентября, где утверждалось, что Анкара “официально попросилась в БРИКС — группу стран с развивающейся экономикой”. Чиновники из администрации Эрдогана на условиях анонимности отметили, что одной из причин формальной заявки стало то, что “геополитический центр тяжести смещается прочь от развитых экономик”.
Известный российский политолог Александр Сафонов предложил свою трактовку решения Анкары:
“Турция входит в число государств, удачно расположенных с точки зрения мировых торговых путей, в том числе между Европой и Азией. Этот фактор заставляет правительство республики искать как можно больше контактов, через которые можно использовать эти логистические особенности. И, конечно, БРИКС как одна из современных ведущих экономических площадок дает ей больше возможностей в этом плане, в том числе для налаживания отношений и с Китаем, и с Россией, и с Ираном”.
Очевидно, что членство позволит Турции еще больше нарастить импорт из Китая и России, который и так высок. Кроме того, экспортный рынок сбыта в этих странах расширится, а зависимость Анкары от США и Европейского союза, наоборот, снизится.
Кроме того, Турция может рассматривать БРИКС как потенциальный новый источник финансирования. Как упоминалось в статье Bloomberg, “БРИКС подает себя как альтернативу так называемым “западным” институтам — таким, как Всемирный банк и Международный валютный фонд. Новые члены могут рассчитывать на финансирование через банк развития БРИКС, а также расширить свои политические и торговые отношения”.
Хотя Турция утверждает, что намерена сохранить членство в НАТО и выполнять взятые на себя обязательства, и что этот шаг — лишь формальное продолжение ее многополярной стратегии по выходу на новые рынки и обеспечению новых торговых путей, решение может диктоваться не только потенциалом для расширения экономических возможностей.
В турецком гамбите с БРИКС также можно услышать отголоски зреющего в Анкаре разочарования затянувшимися переговорами о членстве в ЕС. Они начались еще в 2005 году, но зашли в тупик после разгона турецких оппозиционных групп после неудавшегося переворота в 2016 году и на фоне сохраняющихся сомнений в верности Эрдогана демократическим ценностям.
Европейский союз выразил тревогу насчет заявки на вступление в БРИКС, подчеркнув, что как кандидат на членство в ЕС Анкара должна разделять ценности и уважать внешнеполитические предпочтения ЕС — даже при том, что формально она вольна вступать в альянсы по своему усмотрению.
Заявка на членство в БРИКС также может отражать гнев Турции из-за того, что США, в частности, и Запад вообще не хотят или не могут остановить нападение Израиля на Газу, — а также ее опасения, что из этого разгорится более масштабный военный конфликт на Ближнем Востоке. Эрдоган уже оказался в затруднительной политической ситуации, пытаясь нащупать равновесие между своими интересами в НАТО, с одной стороны, и мусульманском мире, с другой.
Так, 28 июля в своей речи перед правящей Партией справедливости и развития Эрдоган, последовательно ужесточавший свою риторику в ходе десятимесячной войны Израиля в Газе, допустил, что Турция может пойти на военное вмешательство. Телеканал Al-Jazeera цитирует Эрдогана: “Мы должны быть очень сильными, чтобы Израиль не мог вытворять эти возмутительные вещи с Палестиной. Так же как мы вошли в Карабах и Ливию, мы сделаем то же самое и с ними”. Некоторые эксперты предположили, что Турция вряд ли вмешается, но наверняка сохранит дипломатические линии открытыми.
Однако это не просто риторика. Ранее, в апреле, Турция ограничила некоторые виды экспорта в Израиль, а в начале мая полностью пресекла торговлю. В ответ Израиль пригрозил расторжением соглашения о свободной торговле. Товарооборот между двумя странами в 2023 году составил 6,8 миллиарда долларов, а Израиль был девятым по величине импортером турецких товаров.
Помимо вышеозначенных причин, живой интерес Турции к членству в БРИКС может быть связан с тем, что предстоящий саммит блока проходит в Казани, и его успех невероятно важен для Москвы. Эффект от присоединения на данном этапе может оказаться взаимовыгодным как для Москвы, так и для Анкары, поскольку страны поддерживают прочные двусторонние отношения с начала российской спецоперации на Украине в 2022 году.
При посредничестве Турции стороны почти договорилась о мирном урегулировании в Стамбуле в апреле 2022 года. Кроме того, Анкара стала участницей Черноморской зерновой инициативы между Россией, Украиной и ООН, которая позволила Киеву экспортировать зерно и удобрения через безопасный морской коридор. Помимо этого, Турция не только не поддержала санкции Запада против российской нефти, но и стала ее крупнейшим покупателем.
Возвращаясь к замечаниям Эрдогана, не следует игнорировать упоминание анклава Карабах: это явный знак твердой поддержки Азербайджана. Более того, прочные связи двух стран могли стать ключевой причиной своевременного визита президента Владимира Путина в Азербайджан на прошлой неделе. Сомнительно, что Путин не переговорил с Эрдоганом перед тем, как пригласил президента Алиева на саммит БРИКС, а также заручился намерением Азербайджана присоединиться к блоку.
Такое развитие событий несколько неожиданно, учитывая, что всего два месяца назад российский министр иностранных дел Сергей Лавров заявил, что БРИКС необходимо сделать перерыв в приеме новых членов после присоединения Египта, Эфиопии, Ирана и Объединенных Арабских Эмиратов в январе 2024 года. Очевидно, что подход России изменился — даже за столь короткое время.
Вскоре после высказываний Лаврова Ушаков подчеркнул, что на российское председательство в БРИКС возложена особая миссия: обеспечить плавную “прописку” в объединении всех новых участников. Таким образом присоединение Турции к БРИКС в октябре Москва наверняка подаст как важный шаг на пути к созданию подлинно многополярной глобальной структуры, а также альтернативы западным институтам для Глобального Юга и других неприсоединившихся стран.
В этой связи неудивительно, что Путин недавно пригласил еще и президента Монголии Ухнаагийна Хурэлсуха в Казань, обозначив тем самым целых трех потенциальных членов БРИКС всего за неделю.
“Это будет первое мероприятие такого уровня после расширения этой организации. Надеюсь, вы примете участие в формате БРИКС+. Ждем вас”, — сказал Путин своему монгольскому коллеге.
Турецкий поворот сюжета в истории БРИКС уже угодил в заголовки газет. Объявление привлекло мировое внимание — столь желанное для Москвы для успешного мероприятия.
Другой вопрос — удастся ли на саммите обеспечить членство Анкаре — а также другим странам, ранее заявлявшим о намерениях присоединиться, таким как Малайзия и Таиланд. Важно напомнить, что Аргентина и Саудовская Аравия озвучили планы присоединиться еще несколько лет назад, но до сих пор так и не получили членства.
Майкл Корбин имеет почти тридцатилетний опыт работы в научных кругах, федеральном правительстве и различных аналитических центрах, освещающих торговые и экономические вопросы, связанные с Россией и Евразией. Имеет степень магистра Университета Огайо по российским и восточноевропейским исследованиям
