Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Средняя Азия — кладезь возможностей для внешней политики, торговли и интересов безопасности США, пишет RS. По мнению автора, Трампу следует посетить этот регион и наладить личные отношения с лидерами его стран – в том числе ради возвращения Америки в Афганистан.
Джеймс Дурсо (James Durso)
Когда избранный президент Дональд Трамп приступит к второму сроку 20 января, его ждет насыщенная внешнеполитическая повестка дня: боевые действия на Украине и на Ближнем Востоке, напряженность на Тайване и надвигающиеся торговые распри с Китаем, Мексикой и Канадой.
Рано или поздно он отправится в международное турне, чтобы возвестить всему миру о своем возвращении. Надеюсь, в скором будущем он догадается заглянуть и в Среднюю Азию.
В документе “Стратегия США в Центральной Азии на 2019–2025 годы: продвижение суверенитета и экономического процветания” перечисляется все, что следует: поддержка регионального суверенитета, независимости и территориальной целостности; содействие верховенству закона; и поощрение инвестиций США. Но когда он вышел, войска США все еще оккупировали соседний Афганистан. Спустя всего полтора года эти силы ушли.
Как же президенту Трампу надо поступить со Средней Азией?
Ну, для начала, объявиться там лично!
Ни один действующий президент США еще не посещал Среднюю Азию. Для сравнения, президент России Владимир Путин нанес 73 визита в пять республик, а председатель КНР Си Цзиньпин — 13 в четыре республики с момента вступления в должность в 2012 году.
Президент Джо Байден встречался с президентами пяти бывших советских республик — Казахстана, Киргизии, Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана — на прошлогоднем заседании в формате “5+1” на полях Генеральной Ассамблеи ООН. “Беспрецедентный” саммит, даром что получил из уст президента лестную характеристику “исторического”, на самом деле не продлился и часа и, по сути, был скорее расширенной фотосессией. К тому времени, как все зачитали свои речи, уже поджимало следующее мероприятие.
Как бы хороши ни были дипломаты, ничто не смазывает шестеренки так, как личная встреча высшего начальства.
Во-вторых, надо понять, что у среднеазиатских республик в чести многополярность.
Они наконец-то освободились от чужеземного владычества — сперва Российской империи (1721-1917), за ней Советской (1917-1991), а затем и Американской (2001-2021) — и не желают соглашения, которое помешает им лавировать между крупными державами или даже стравливать их друг с дружкой. А инструкции из далеких Вашингтона и Брюсселя явно напомнят им о советской эпохе.
У республик имеются обширные языковые и деловые связи с Россией, и они получают значительные инвестиции из Китая. Иран для них — манящий рынок с множеством необходимых транспортных маршрутов. Наконец, они вкладываются в подконтрольный “Талибану”* Афганистан. Они трезво отдают себе отчет в том, что они “навеки соседи” и не намерены служить плацдармами, будь то для атак на Иран или Афганистан.
В-третьих, руки прочь от культуры!
Да, это молодые нации, но древние культуры. Они еще заняты государственным строительством и открыты для технической поддержки по различным вопросам, включая вступление во Всемирную торговую организацию, но не желают подстраивать свою культуру под запросы иностранцев. И если Запад не удержится от стремления социальной инженерии, они всегда могут последовать китайскому примеру — страной управляет Коммунистическая партия, но при этом не экспортирует коммунизм.
То, как эти страны пекутся о культурном суверенитете, — отнюдь не отклик на западную культуру и настойчивые неправительственные организации. В советское время Москва проявляла живой интерес к исламу в Средней Азии и всячески насаждала там светское образование, продвигая “своих” имамов в интересах революционного социализма. Этим самым власти негласно признали роль религии в официально атеистическом Советском Союзе.
В-четвертых, важно помнить, что Афганистан — тоже часть Средней Азии.
Страны Средней Азии заинтересованы в снижении напряженности и нестабильности в регионе, а это требует общих подходов к поддержанию мира в соседнем Афганистане.
Так, 574-километровая Трансафганская железная дорога станет связующим звеном между Средней Азией и пакистанскими морскими портами Карачи, Гвадар и Касим и долгосрочным вкладом в стабилизацию страны. Помимо устойчивого развития афганской экономики, проект, как мы надеемся, создаст тысячи рабочих мест и лишит экстремистские группировки в регионе подпитки.
Строительство и эксплуатация транспортного коридора откроет возможности для американских подрядчиков, производителей оборудования, инженеров и специалистов по логистике. Прямое или косвенное участие США в проекте поможет создать рабочие места и доходы и для американского бизнеса, а это, в свою очередь, понравится Трампу.
Наконец, как альтернатива китайским проектам “Один пояс, один путь”, Трансафганская железная дорога разнообразит среднеазиатскую торговлю с мировыми рынками и снизит зависимость региона от Пекина — что также во благо долгосрочным интересам США.
Эндрю Корыбко, американский политический аналитик из Университета дружбы народов в Москве, отмечает, что даже частичное (из-за проблем безопасности в Пакистане) завершение железной дороги может пойти республикам на пользу, если они смогут доставлять афганские ресурсы на переработку и обогащение в Россию или Китай. (Сами республики этим заниматься не могут из-за нехватки воды.) Эта железная дорога также сможет доставлять афганские полезные ископаемые на западные рынки через пакистанские порты, но это потребует смягчения банковских и финансовых санкций против “Талибана”*.
Помимо недр Афганистана, чьи богатства оцениваются более чем в триллион долларов, пять республик Средней Азии сами владеют значительной долей важнейших минералов мира — включая марганец, хром, свинец, цинк и титан. Некоторые из них входят в двадцатку по добыче ключевых минералов и металлов, решающих для развития “зеленых” технологий, отмечает британская юридическая фирма Herbert Smith Freehills.
Средняя Азия не имеет выхода к морю и практически не упоминается в анализах возможностей и уязвимостей мировых каналов в связи с энергетическим переходом. Недавно Китай запретил экспортировать в США важнейшие минералы — сурьму, галлий и германий, которые используются в полупроводниках, инфракрасных технологиях и аккумуляторах для электромобилей. Поэтому не исключено, что Вашингтону придется наладить диалог по ключевым минералам, чтобы вернуться в регион и заручиться долгосрочным доступом к его недрам.
Наконец, предстоит подумать об экономике.
Сами США мало торгуют со Средней Азией, но регион был ключом к торговле в направлении восток – запад между Европой и Китаем еще до странствий Марко Поло.
Так называемый Средний коридор (он же Транскаспийский международный транспортный маршрут) связывает Китай и Восточную Азию с Европой через Среднюю Азию. По этому маршруту проходит значительный грузооборот. Он сократит время в пути между Восточной Азией и Европой до 12 дней.
Железная дорога Китай – Киргизия – Узбекистан наконец-то начала строиться в октябре и станет для изолированного Бишкека путевкой в мир. Китай также работает с Казахстаном над модернизацией действующей железнодорожной сети. В 2022 году грузооборот между Китаем и Казахстаном достиг 23 миллионов тонн — на 20% больше, чем годом ранее.
Если администрация Трампа пожелает, есть еще две возможности увязать крестовый поход Вашингтона по защите окружающей среды со Средней Азией: это высыхание Аральского моря и выбросы метана в Туркменистане.
Исчезновение Аральского моря, превратившегося в пустыню Аралкум, сказалось на всем регионе: это и крах рыбной промышленности, приведший к массовой безработице, и упадок сельского хозяйства вследствие засоления почв, и пагубные последствия для здоровья (рост детской смертности, задержка роста у детей, анемия, респираторные заболевания и повышенная заболеваемость раком). Неблагоприятная экология и экономические тяготы вынудили людей уезжать в поисках лучшей жизни — что, в свою очередь, привело к депопуляции региона, дальнейшему экономическому спаду, безработице и износу городской инфраструктуры.
Туркменистан — крупный источник выбросов метана, мощного парникового газа. Утечки метана с газовых месторождений Туркменистана значительны: это более 2,9 миллиона тонн метана (более 403 миллиона тонн в пересчете на углекислый газ) — больше, чем ежегодные выбросы Великобритании. Учитывая собственный опыт Вашингтона в сокращении метановых выбросов, США могли бы предложить серьезную техническую помощь.
Хотя Трамп регулярно критиковал ООН, он может рассмотреть партнерство с правительствами Средней Азии через Многосторонний целевой фонд ООН по безопасности Приаралья, Глобальное обязательство по метану и механизм “ООН – водные ресурсы” для передачи средств и технологий, а также оказания политической поддержки региону, чтобы устранить пагубные последствия экологических катастроф.
Джеймс Дурсо прослужил 20 лет в ВМС США в чине офицера, специализировался на логистике и обеспечении безопасности в США, Кувейте и Саудовской Аравии, а также в Ираке в качестве гражданского транспортного советника Временной администрации. Входил в Комиссию по закрытию и перегруппировке оборонных баз в 2005 году и Комиссию по военным контрактам в Ираке и Афганистане
____________________________________
* Движение находится под санкциями ООН за террористическую деятельность
