Поляризация предвыборной кампании в Бразилии напоминает унылое путешествие во времени.
В ходе нынешних политических дебатов в Бразилии складывается впечатление, будто на календаре 8 ноября 1989 года, последний день холодной войны. Еще немного, и Берлинская стена — главный символ этого исторического периода — падет и перестанет делить мир на советский и американский блоки.
Пять десятилетий биполярности, манихейства, основанного на коммунизме и капитализме, и ожесточенных столкновений между правыми и левыми растворились, чтобы уступить место эпохе с более разнообразными идеологическими контурами и с менее четкими границами между классическими идеями 20-го века.
Однако недавние эпизоды политической конфронтации в Бразилии заставляют нас совершать своеобразное путешествие во времени, воскрешая дух холодной войны. В Вотсапе циркулируют ультраортодоксальные высказывания левых и правых; в соцсетях множатся тексты и теории, копирующие пропагандистскую войну золотых времен противостояния США и СССР.
Как и в эпоху биполярного мира, на каждом углу слышатся лозунги левых и правых. Разумеется, традиционные идеологии, которые были распространены в последние десятилетия, не могут быть отброшены. В какой-то степени они продолжают направлять сегодняшнюю политику.
Однако события, имевшие место после окончания холодной войны, окончательно смешали идеологические установки и поставили под удар догмы манихейской логики, которая господствовала в мире, выстроенном с конца 1940-х годов.
К примеру, куда движется главный трансформирующий фактор международного сценария последних 40 лет — Китай: влево или вправо?
Как встроить в популярную сегодня в Бразилии идеологическую нишу Коммунистическую партию Китая и ее бурную капиталистическую революцию?
Современная Россия также нарушает бинарную логику. Владимир Путин жалеет о распаде Советского Союза, называя его «величайшей геополитической катастрофой 20-го века». Но при этом принимает в Кремле Марин Ле Пен, лидера крайне правых и своего единомышленника в стремлении ослабить Европейский союз, геополитического противника Кремля.
В Германии эпохи Ангелы Меркель мы наблюдаем третий (после воссоединения) мандат, отданный «большой коалиции» — союзу между историческими соперниками: партии премьер-министра правоцентристской ХДС и левоцентристской СПД.
В феврале начался новый этап сближения политических сил, которые в эпоху холодной войны предпочитали черпать идеи из несмешивающихся идеологических источников.
В Португалии правительство социалистов и левых союзников, известных как «левая коалиция», благодаря энергичным темпам экономического роста получают одобрительные отзывы от таких учреждений, как МВФ.
Премьер-министр Антониу Кошта, находящийся у власти с 2015 года, ставит под сомнение политику жесткой экономии и сокращения государственных расходов и вкладывает средства в социальные программы, но при этом проводит модернизацию и реформы, направленные на дебюрократизацию, дабы привлечь инвестиции и стимулировать экспорт.
Ленин Морено в Эквадоре — еще один пример политики, сбивающей с толка, если применять к ней герметичные воззрения времен холодной войны.
Он вступил в должность в 2017 году как преемник Рафаэля Корреа, видной фигуры среди латиноамериканских левых. Однако мы видим, как постепенно новый президент Эквадора демонтирует чавистское наследие своего бывшего крестного отца в политике.
Примеры идеологических нюансов множатся, хотя глобальная поляризация оттесняет их на второй план.
В ходе нынешней избирательной кампании Бразилия пускается в довольно унылое путешествие во времени, оперируя аргументами и поддельными новостями, характерными для мира в период холодной войны, когда все делилось на черное и белое. В 21-м веке спектр цветов намного шире и разнообразнее.