Президент России Владимир Путин назвал возведение моста между Россией и оккупированным Крымом «исторической миссией». Однако ему стоит более внимательно изучить историю. Эта миссия обречена на провал, и не только из-за санкций. Эксперты предупреждают, что, даже если этот мост удастся достроить, вероятность того, что он прослужит достаточно долго, довольно мала.

Разговоры о сооружении моста через Керченский пролив — место, где сливаются Азовское и Черное моря — который соединил бы Россию и Крым, ведутся давно. Тем не менее, за это время была предпринята всего одна попытка воплотить эту идею в жизнь. В 1944 году советская армия построила мост длиной в 4,5 километра. В течение всего шести месяцев опоры были разрушены ледяными глыбами. Быстрый конец по большей части импровизированного моста вовсе не означает, что построенный по всем правилам мост тоже простоит недолго. Но примечательно то, что ни один из множества планов, предложенных в период существования Советского Союза, а затем и независимой Украины, не был реализован.

Строительство 19-километрового моста через Тузлинскую косу началось вскоре после аннексии Крыма. Эта спешка была вовсе не очередным опасным капризом Путина. Несмотря на упорные заявления Москвы о том, что Крым на самом деле принадлежит России, в действительности этот полуостров до сих пор зависит от Украины в вопросах поставок воды, электричества и прочих базовых товаров. Мост может коренным образом изменить ситуацию.

Георгий Росновский, автор двух украинских проектов моста через Керченский пролив, не понимает, почему был выбран именно этот план моста через Тузлинскую косу. По его словам, это самый сложный и дорогостоящий вариант. Возможно, при условии щедрого финансирования этот мост будет достроен, однако Росновский сомневается в том, что он простоит достаточно долго в силу сложных геологических условий. Речь идет о глубоко залегающих грязевых вулканах и илистом дне, которое не подходит для сооружения основания моста. Что самое важное, этот район характеризуется высокой сейсмической активностью. Сваи должны закладываться намного глубже, чем это предусмотрено в нынешнем проекте, поэтому Росновский считает, что эта конструкция, вероятнее всего, будет слабой. Кроме того, пролеты моста должны быть более 200 метров, чтобы их не повредило при замерзании воды. В нынешнем проекте этого нет.

Росновский также указал на вопрос предложенной высоты моста. Согласно российскому проекту, высота моста будет составлять 35 метров, тогда как в украинских проектах рекомендовалось строить его не ниже 50 метров. Недостаточно высокий мост будет препятствовать движению судов в этом районе, особенно в штормовых условиях. Турецкий траулер уже успел врезаться во временные опоры моста.

Критика звучит и со стороны России. Российский инженер-строитель Юрий Севенард высказал аналогичные опасения по поводу геологических особенностей, сейсмической активности и экстремальных погодных условий. А в декабре 2016 года Юрий Медовар из Российской академии наук сказал, что мост строится в отсутствие надлежащего проекта, поскольку никто не хочет брать на себя ответственность за него. По его словам, мост построить невозможно, и да поможет нам Бог с этим мостом, потому что он долго не простоит.

Но Путин хотел мост и немедленно. Это означало отказ от неудобной оценки возможного воздействия на окружающую среду и публичных дискуссий. Госдума очень быстро одобрила закон, разрешающий это стремительное и неконтролируемое строительство — эколог Дмитрий Шевченко назвал это осквернением закона и конституции России. С самого начала предполагалось, что мост будет проектироваться и строиться одновременно, а разрешительная документация остается всего лишь формальностью.

Даже этот закон был принят уже после того, как была проведена начальная подготовительная работа. Контракт на строительство моста был заключен в январе 2015 года с компанией SGM Group, принадлежащей другу Путина Аркадию Ротенбергу. Ротенберг заявил, что делает это «для страны». Между тем, согласно сообщениям СМИ, он и его брат извлекли огромную выгоду из контрактов на строительство объектов Олимпиады в Сочи. Было ясно, что он не станет тревожиться по поводу возможного вреда окружающей среде, безопасности и прав местных жителей.

Никого не тревожит ни высокая вероятность обрушения моста, ни возможные негативные последствия для окружающей среды, ни нарушение водных потоков между Черным и Азовским морями. Организация Environmental Watch и другие активисты предупреждают о необратимых последствиях для флоры и фауны региона.

Кремль вложил огромные деньги в пропагандистскую кампанию по продвижению  этого проекта стоимостью в 4,5 миллиарда долларов, но расходы продолжают расти. Второй тендер на строительство железнодорожных подходов к мосту провалился из-за отсутствия заявок. Подрядчики, должно быть, опасаются идти на слишком большие риски, поскольку страховые компании не берут таких клиентов. По словам Максима Гардуса, журналиста, работающего в сфере транспорта, двум тысячам компаний отказали в страховом покрытии этого проекта. Издание «Ведомости» сообщили, что в настоящий момент мост застрахован лишь «неизвестной крымской компанией».

Снятие санкций вряд ли существенно повлияет на ситуацию. Согласно соглашению между Украиной и Россией, любое строительство в Керченском проливе может проводиться только при условии согласия обеих сторон. Только этот факт делает строительство моста незаконным. Кроме того, Генеральная ассамблея ООН осудила оккупацию Крыма, а Международный уголовный суд признал вторжение России в Крым международным военным конфликтом.

Если санкции снимут, возможно, найдутся инвесторы, которые проигнорируют эти резолюции. Но, разумеется, они не возьмутся за этот проект без страховки. И даже если найдутся страховые компании, готовые запятнать свою репутацию, застраховав незаконное строительство захватчика, им нужно будет  очень хорошо подумать над тем, стоит ли страховать мост, который может в любой момент обрушиться.

Галя Койнаш — член Харьковской правозащитной группы.