Во-первых, представители нынешнего правительства не презентовали комплексную «дорожную карту» будущих реформ. В свою очередь, непоследовательные и несистемные реформы создают риски для будущего социально-экономического развития страны. Как минимум, под прикрытием «реформ» может происходить раздел сфер влияния и борьба за контроль над финансовыми потоками и ресурсами.

Поэтому, в условиях деформированной украинской системы судопроизводства, политических и экономических институтов, риск монополизации рынка земли крупными бизнес-группами достаточно большой.

Предыдущий же опыт, в частности «успех» большой приватизации (выполнение плана всего лишь на 1% за 2018) и «достижение» запуска рынка электроэнергии (который привел к росту цен для промышленных потребителей на 30%) подтверждают «болезненность» системы в целом.

Сейчас же остается всего лишь 3 месяца до провозглашенной необходимости отменить мораторий на продажу земли. В обстоятельствах несистемности реформ его отмена вряд приведет к лучшим результатам.

Во-вторых, запуск рынка земли и ее продажа хотя и даст определенные проценты к темпам роста, но он будет временным. Возникает необходимость добавления механизмов и рычагов, которые бы сбалансировали рынок и поддерживали его. Иначе после «большой закупки» отдельных заинтересованных сторон рынок просто окажется нежизнеспособным. Формально будет существовать, а практически — нет.

В этом русле необходимо отметить, что покупательная способность населения и стоимость ресурсов в настоящее время низкая. Поэтому запуск рынка земли в ближайший период с одной стороны не принесет максимальной выгоды для экономики, а с другой — не даст возможности доступа малому и среднему бизнесу (МСБ) к рынку из-за низкой покупательной способности. Вспомним еще и то, что переоценка земли, которая хоть как-то могла бы определить «справедливую» стоимость такого ресурса, еще не проводилась (должна была состояться в 2020 году).

Показателен пример Молдавии, где рынок ввели, землю активно скупают, но желаемых результатов для экономики нет. Соответственно, землю скупают за бесценок. А ограниченность доступа МСБ и его низкая покупательная способность хорошо демонстрируется на примере Мадагаскара и других африканских стран, где за год мелкие предприниматели потеряли землю и вынуждены работать на европейских плантациях.

В-третьих, сейчас неверным является утверждение об оживлении «соприкасающихся» сфер экономики. Например, тезис о том, что банковская сфера выиграет от открытия рынка земли, не является достаточно правильным. Например, Базельские принципы и инструкции НБУ запрещают предоставлять землю банкам в качестве гарантии кредитов. Есть и другие ограничения, возложенные на финансовую и банковскую сферу в украинских реалиях. С другой стороны, на фоне «урегулированности» банковской сферы, существует «неурегулированность» других сфер. В свою очередь, «асинхронное оживление» за счет таких дисбалансов ни к чему хорошему не приведет.

Наконец, непонятным является вопрос контроля над земельным рынком. В стране, где не научились собирать даже существующие налоги и существует значительный теневой сектор, такая ситуация только «развяжет» руки спекулянтам и «черному рынку». К тому же, нечетким является механизм сдерживания увеличения объемов земли латифундистами и «земельными баронами», что, опять же, приведет к тому, что крестьянин останется без своей земли.

Понятно, что риторика открытия рынка земли прежде всего поддерживается влиятельными заинтересованными сторонами и международными партнерами, которые не понимают всех особенностей украинской экономики. При этом есть замечательные примеры того, как другие страны живут с различными моделями регулирования оборота земли. Даже в Европе есть аренда земли на длительный период, если она используется по назначению. При этом, цена арендной платы достигает почти 300 евро за гектар, когда на Украине — 100 — 120 евро, и это несмотря на качество нашей почвы.

Поэтому ситуация с рынком является не столь радужной и однозначной, как пытаются представить. На данном этапе не следует обманывать себя в том, что это станет толчком к экономическому развитию.

Соответственно, только минимизировав перечисленные риски, можно запускать земельный рынок. Нынешнее положение вещей приведет к тому, что рынок земли будет открыт и сразу «умрет» вместе с МСБ. Имея активный земельный пул в 17 миллионов гектаров, не хотелось, чтобы его капитализация достигла лишь 3 миллиардов долларов. Эта сумма является «невнятной» как на фоне других возможностей, так и потерь украинской экономики.

Поэтому задача — не просто поставить галочку напротив «выполнено», а сделать так, чтобы это принесло максимальную выгоду и перспективы для экономики. Важно, чтобы после запуска рынка ситуация стала лучше, а не хуже.

Ведь продавать что-то намного проще, чем создавать.