Мы были рады, когда Россия вступила в альянс с производителями нефти из ОПЕК в конце 2016 года, ведь это сотрудничество стало залогом стабильности на мировом рынке нефти. Россия является вторым крупнейшим производителем нефти в мире после Соединенных Штатов, и хотя она не полностью соблюдала договоренности по сокращению добычи, ее участие в соглашении с ОПЕК придавало международный вес российским решениям.

Все были удивлены позицией России на переговорах в минувшую пятницу. Страна полностью отказалась присоединиться к решению ОПЕК сократить добычу нефти на 1,5 миллиона баррелей в сутки с целью преодоления негативных экономических последствий распространения коронавируса во всему миру.

Отказ сопровождался оправданиями, которые показались членам ОПЕК неубедительными. Так, по мнению Москвы, необходимо подождать, пока не станет известен масштаб ущерба, нанесенного мировому спросу на нефть в результате вспышки эпидемии. Это заявление прозвучало странно, ведь к моменту начала переговоров по соглашению ОПЕК+ цены на нефть упали более чем на 20%.

Жесткое неприятие Россией любого решения по дальнейшему сокращению добычи нефти стало неожиданностью для всех участников соглашения. Более того, по словам Москвы, с 1 апреля она начнет работать над добычей нефти на полную мощность. Все эти события привели к падению цен на нефть в прошлую пятницу более чем на 9%, а также спровоцируют дальнейшее их снижение.

Мировые СМИ объясняют непримиримость России тем, что она хочет сохранить свою долю на рынках и постепенно вытеснить американскую сланцевую нефть путем дальнейшего снижения цен. Кроме того, бюджет государства может выдержать цены на нефть ниже 40 долларов за баррель.

Это обоснование нелогично по следующим причинам.

Во-первых, вопрос об уходе с рынков американской сланцевой нефти поднимался еще давно. Предполагалось, что это произойдет еще в первый период снижения цен на нефть в середине прошлого десятилетия, однако ничего не случилось по причине реструктуризации отрасли и повышения эффективности производства, не говоря уже о технологических разработках, которые позволили сделать огромный скачок в снижении затрат на производство нефти.

Во-вторых, добыча сланцевой нефти действительно страдает от падения цен, так как производственные издержки еще не достигли уровня издержек по добыче обычной нефти. Как следствие, добыча временно падает, но затем снова растет, иногда даже более высокими темпами, чем в прошлом периоде. Как были разочарованы эксперты в области энергетики во всем мире!

В-третьих, разве Москва не предполагает, что вступив в войну со сланцевой нефтью, она может заставить другие нефтяные страны, особенно Саудовскую Аравию, последовать своему примеру? Королевство может решить использовать все свои производственные мощности, которые превышают 12 миллионов баррелей в сутки, а это больше, чем у России.

В-четвертых, если Москва желает испытать производственные возможности Саудовской Аравии, то королевство полностью готово вступить в такую игру, ведь она прекрасно действует в условиях, когда ее интересам угрожают.

Напомним, в 1986 году, когда добыча нефти в Саудовской Аравии столкнулась с угрозой из-за снижения цен в остальных членах ОПЕК и увеличения их добычи за счет королевства (добыча нефти в Саудовской Аравии сократилась до 2 миллионов баррелей в сутки), она нарушила соглашения ОПЕК и стала добывать столько нефти, сколько могла. Это продолжалось, пока цены на нефть не достигли восьми долларов за баррель, и другие страны попросили королевство вернуться к системе квот и фиксированных цен, поскольку понесли ущерб, которого не ожидали.

И наконец, мы не исключаем возможности нарушения ограничений на добычу нефти со стороны Саудовской Аравии и ее вступление в ценовую войну. Это нанесет ущерб всем, в том числе России, и такая альтернатива в настоящее время продвигается многими местными и международными игроками. Да, все понесут потери, но в среднесрочной и долгосрочной перспективе это послужит интересам королевства и преподаст России урок — нужно оставаться в альянсе, который тебе никто не навязывал.