В аналитических разборах, посвященных неспособности группы ОПЕК+ прийти к новому консенсусу касательно дальнейшего сокращения добычи во время переговоров 6 марта 2020, преобладают две обширные темы. Первая тема — анализ истоков разногласий между Саудовской Аравией и Россией, которые и стали причиной их ссоры. Вторая тема — анализ последствий, и в рамках этого анализа победителями в сложившейся ситуации эксперты, как правило, называют потребляющие страны, для которых стоимость нефти заметно снизилась. Между тем гораздо меньше внимания уделяется третьей важной теме, а именно возможным путям к урегулированию этого ценового конфликта на нефтяном рынке.
В то время как первая из этих трех тем уже довольно подробно раскрыта, остальные пока не были рассмотрены настолько же подробно, и данная статья призвана заполнить этот пробел. В центре этой статьи будет попытка ответить на три ключевых вопроса, связанных со второй и третьей темами. Во-первых, действительно ли Китай является основным победителем в этой ценовой войне? Во-вторых, каков болевой порог ключевых участников этой войны, в частности России и Саудовской Аравии? В-третьих, сыграют ли рыночные силы решающую роль в том, чтобы положить конец ценовой войне на нефтяном рынке?
Китай как главный победитель
Как правило снижение цен приносит выгоду странам, которые импортируют нефть, и негативно сказываются на странах, которые нефть экспортируют. К примеру, в период падения цен на нефть в 2014-2016 годах Китай, являющийся крупнейшим в мире импортером нефти, ежегодно экономил примерно 2,1 миллиарда долларов на каждый доллар снижения цены. То есть теоретически, если мировая цена на нефть сейчас составляет в среднем 30 долларов вместо 60 долларов, Китай сможет ежедневно экономить на импорте нефти примерно 300 миллионов долларов, если верить прогнозам Управления энергетической информации США и агентства Morgan Stanley касательно спроса. Кроме того, принято считать, что снижение цен на нефть стимулирует потребительский спрос и рост экономики. Таким образом, Китай, по всей видимости, сможет воспользоваться снижением цен на нефть, чтобы удовлетворить свои весьма значительные потребности в импортной нефти и перезапустить экономическую деятельность в стране. Однако в этой оптимистичной картине необходимо обратить внимание на некоторые нюансы.
Во-первых, оздоровление экономики Китая зависит от спроса в других странах. К примеру, Китай является ключевым поставщиком промежуточных компонентов для компаний в Соединенных Штатах, Европе, Японии и Южной Корее. Примерно 20% глобальной торговли промежуточной продукцией для производств берет свое начало в Китае — в 2002 году это показатель составлял всего 4%. Нынешние приостановки в работе производств в Соединенных Штатах и Европе, а также рост в Китае числа завезенных случаев заражения коронавирусной инфекцией, нивелируют прогнозируемую выгоду от снижения мировых цен на нефть.
Во-вторых, снижение цен на нефть может негативно сказаться на тех ключевых секторах китайской экономики, которые не зависят от иностранных клиентов. Китайские нефтяные гиганты, страдающие от падения доходов, могут сократить расходы на разведку и добычу нефти, что в свою очередь станет препятствием для выполнения приказов руководства страны о повышении энергетической безопасности.
В-третьих, замедление темпов роста китайской экономики предшествовало эпидемии коронавирусной инфекции. Прежде чем Китай сможет в полной мере насладиться благоприятными последствиями снижения цен на нефть, ему необходимо справиться с рядом структурных препятствий, включая снижение производительности труда и капитала, а также хрупкость финансового сектора. В любом случае опыт азиатских экономических «тигров» указывает на то, что более умеренные темпы роста, вполне вероятно, могут стать для Китая новой нормой.
Наконец, главными и очевидными победителями в ценовой войне на нефтяном рынке стали скорее нефтяные трейдеры и владельцы танкеров, нежели Китай. Исходя из увеличивающегося ценового разрыва в случае с нефтью, покупаемой сейчас и доставляемой позже, нефтяные трейдеры обзавелись огромными запасами нефти на земле и в море для совершения сделок, которые в краткосрочной перспективе принесут им огромные доходы. Владельцы танкеров извлекают огромную выгоду из резкого роста тарифов на перевозки, который стал результатом массы конкурирующих заявок со стороны нефтяных трейдеров и производителей Персидского залива, намеревающихся затопить рынок дешевой нефтью. Но даже до начала ценовой войны владельцы танкеров уже извлекали выгоду из нехватки нефтяных танкеров, возникшей в результате санкций, которые Соединенные Штаты ввели против дочерних компаний китайской Cosco.
Болевой порог и запас прочности
Среди ключевых производителей и экспортеров нефти победителей нет. Вопрос заключается в том, кто из них находится в наиболее уязвимом положении и кто уступит первым. Мнения экспертов касательно болевого порога трех основных игроков — России, Саудовской Аравии и американской сланцевой индустрии — расходятся.
С одной стороны, привязка валюты Саудовской Аравии к американскому доллару делает ее менее гибкой по сравнению с российским рублем, курс которого плавает свободно. Российский бюджет, который находится в серьезной зависимости от экспорта нефти, получает дополнительные 70 миллиардов рублей на каждый рубль снижения курса к американскому доллару, поскольку связанные с добычей нефти расходы устанавливаются с основном в рублях, а доходы от продажи нефти поступают в долларах. Саудовская Аравия продает свою нефть в Европу по цене 25-28 долларов за баррель, однако ей будет трудно конкурировать с российской нефтью, поскольку Россия может похвастаться наличием надежных торгово-распределительных сетей, более быстрыми поставками и низкой себестоимостью добычи нефти. С другой стороны, хотя при цене на нефть в 2020 году в среднем 35 долларов за баррель бюджетный дефицит Саудовской Аравии порядка 15% от ВВП выглядит довольно неутешительно по сравнению с практически нулевым дефицитом российского бюджета, более весомые запасы иностранной валюты у Саудовской Аравии помогут ей поддерживать дефицитное финансирование в течение как минимум пяти лет. Кроме того, Саудовская Аравия имеет доступ к иностранным финансовым рынкам в отличие от попавшей под санкции России, хотя в данном случае Китай может вмешаться и сделать новое предложение в духе «кредит в обмен на нефть». В конечном счете в смысле экономических и финансовых буферов Россия и Саудовская Аравия находятся примерно в равных условиях, особенно с учетом того, что, как показывает история, эта нефтяная война вряд ли продлится более двух лет.
Между тем в социо-политическом аспекте Россия, скорее всего, обладает более существенным запасом прочности. В современной России стабильность имеет преимущество перед ростом. Российская элита понимает, что системные реформы, необходимые для оживления экономики, могут разозлить ключевых игроков внутри России, в результате чего контроль Кремля над российской политикой ослабнет. Несмотря на то, что доверие народа к президенту России Владимиру Путину заметно снизилось, он, вероятнее всего, останется на этой должности до конца своей жизни. Менталитет крепости в осаде, характерный для русской культуры, скорее всего, поможет России пережить негативные последствия падения цен на нефть. Между тем политическое положение кронпринца Саудовской Аравии Мохаммеда бин Салмана выглядит менее прочным. Поскольку пандемия коронавирусной инфекции привела к резкому сокращению иностранных инвестиций и спаду в туристической сфере, на которых основывается его программа реформ, общественность Саудовской Аравии вполне может отказаться терпеть последствия нефтяной войны. Тем более что примерно она пятая часть граждан Саудовской Аравии купили акции национальной нефтяной компании Saudi Aramco, стоимость которых упала на 11% по сравнению с ценой в декабре 2019 года.
Что касается американских производителей сланцевой нефти, компании, работающие за пределами Пермского бассейна и имеющие наибольшие долги, могут попросту не пережить такое резкое снижение цен на нефть. Действительно, средняя цена на нефть в 235 долларов за баррель в 2020 году может обернуться потерей добычи более чем в 3 миллиона баррелей в день по сравнению с уровнем 2019 года. Тем не менее, производители сланцевой нефти уже продемонстрировали свою эффективность и прочность. В 2019 году они увеличили добычу, несмотря на существенное уменьшение количества скважин. В результате средняя цена на сланцевую нефть, при которой эти компании не будут нести убытки, снизилась с 68 долларов за баррель в 2015 году до 46 долларов сегодня. Некоторые из них даже смогут извлечь финансовую выгоду посредством механизма хеджирования. Международные нефтяные гиганты, на долю которых приходится пятая часть добычи в Пермском бассейне, тоже, скорее всего, переживут низкие цены, а затем скупят и проведут финансовое оздоровление оставшихся добывающих компаний.
Как положить конец ценовой войне на нефтяном рынке
В основе ценовой войны на нефтяном рынке 2020 года лежат одновременные потрясения со стороны спроса и предложения. Это делает ситуацию очень необычной, однако все же не беспрецедентной. Ключевые участники этого конфликта сталкивались друг с другом и прежде, в 1985 году, когда решение Саудовской Аравии увеличить добычу в пять раз привело к падению цен на нефть до 10 долларов, что оказалось дополнительным финансовым ударом по Советскому Союзу, который рухнул в 1991 году. Особенность текущей ситуации заключается в глобальных масштабах и глубине спада спроса на фоне ожидания глобальной рецессии: в течение следующих нескольких месяцев спрос на нефть может сократиться на 10 миллионов баррелей в день.
Есть три возможных способа положить конец этой ценовой войне. Первый — восстановление спроса в Китае, на долю которого в 2019 году пришлись три четверти роста спроса на нефть, одна четверть глобального роста и почти одна пятая часть глобального ВВП. Однако, как отмечалось ранее, играть роль мирового локомотива Китаю мешает его роль промежуточного звена в глобальных цепочках поставок, а также его собственные структурные несовершенства. Таким образом, быстрое урегулирование на основании оживления спроса крайне маловероятно.
Устранение избытка предложения нефть может стать вторым способом положить конец ценовой войне на нефтяном рынке. Однако производители стран Персидского залива и Россия уже заявили о своих намерениях увеличить объемы добычи, чтобы отвоевать долю на рынке, потерянную в результате сокращения добычи в рамках договоренности ОПЕК+. В Соединенных Штатах покупка добываемой в стране нефти для того, чтобы пополнить стратегические нефтяные запасы Министерства энергетики США, будет сродни сокращению добычи. Однако объем покупки составляет всего лишь недельный объем добычи. А рост глобальной добычи окажется слишком значительным, чтобы его можно было быстро нейтрализовать.
Все это делает пересмотр условий соглашения ОПЕК+ наиболее реалистичным способом положить конец ценовой войне. Возможно, вернутся ли стороны на переговоры в Вену, будет зависеть от Объединенных Арабских Эмиратов и Омана. Воспользовавшись Декларацией о стратегическом партнерстве между Россией и ОАЭ, это государство Персидского залива постаралось сократить дистанцию между политикой России и стран Персидского залива касательно Сирии и Ливии. К примеру, в декабре Саудовская Аравия обратилась к ОАЭ, чтобы убедить Россию согласиться на новые сокращения добычи. Оман тоже может воспользоваться своей ролью посредника в регионе. Учитывая, что его государственный долг уже превышает размеры его суверенного фонда благосостояния, Оман находится в наиболее слабой позиции и не справится с продолжительным периодом низких цен на нефть.
ОАЭ и Оман могут черпать силы из примирительных сигналов, поступающих со стороны России и Саудовской Аравии, которые все же оставили возможность для некоего соглашения в формате ОПЕК+ в будущем. Уступки со стороны Соединенных Штатов, сводящиеся к смягчению санкций в отношении Ирана и Венесуэлы под предлогом необходимости облегчить трудности на фоне пандемии, могут приблизить положительный ответ России. Обещание Соединенных Штатов всерьез рассмотреть вопрос о продаже столь необходимых истребителях F-35 Саудовской Аравии и ОАЭ может также послужить стимулом для заключения сделки.
А пока балансирование на грани, уязвленное самолюбие и падение спроса будут и дальше подпитывать ценовую войну на нефтяном рынке 2020 года.
Ли Чен Сим — младший профессор в университете Зайеда в Объединенных Арабских Эмиратах, эксперт по энергетической политэкономии в России и на Ближнем Востоке.
