Цены на акции были кроваво-красными, а перспективы Газпрома, самой большой и дорогостоящей компании России, — мрачными.
Так было в феврале 2014 года, после того как президент России Владимир Путин отправил военных в соседнюю Украину. Через пару недель Путин объявил, что украинский полуостров Крым теперь принадлежит России.
Это стало новой главой в истории Европы. Европейские страны угрожали санкциями, а российская энергетическая отрасль опасалась, что сказочному экспорту, который питал ее много лет, придет конец.
Неужели Европа продолжит покупать российский газ после всего этого?
Сегодня мы знаем ответ на этот вопрос: да. В последующие годы никаких дыр в экспорте Газпрома не образовалось. Напротив, он даже достиг новых высот. 2015, 2016 и 2017 годы стали рекордными по продажам российского газа в Европу. А вот сама Европа стала производить меньше газа.
Так что Дания, которая, как недавно писала Berlingske, наращивает импорт российского газа, просто следует общеевропейской тенденции. Об этом говорит Арилд Муэ (Arild Moe), старший научный сотрудник норвежского Института Фритьофа Нансена.
«Можно сказать, это парадокс: российский экспорт очень вырос за годы после большого политического кризиса 2014 года», — говорит он.
Однако суровая реальность такова, что собственное производство газа в Европе — например, североморского — сокращается, и, как ожидается, в ближайшие годы этот процесс только ускорится.
«По всему континенту мы видим одну и ту же картину. Возьмем, скажем, Нидерланды, которые производили очень много газа, а теперь все больше нуждаются в импорте», — рассуждает Арилд Муэ, один из соавторов новой книги о российской энергетической политике.
Однако, подчеркивает норвежский исследователь, это не значит, что Европа не в состоянии справиться с российским импортом.
«На самом деле, я бы сказал, Европа довольно хорошо подготовлена к этой ситуации», — говорит он.
Но к этому мы еще вернемся.
Российское сырье на рынке покупателя
Спад добычи газа в Европе очевиден. Ожидается, что даже в богатой сырьем Норвегии его производство останется на прежнем уровне до середины 2020-х годов, а затем начнет сокращаться, если не обнаружатся новые большие месторождения.
У России есть проблемы с санкциями, коррупцией и арктическими месторождениями, которые трудно разрабатывать. Но у этой страны по-прежнему самые большие запасы газа.
И этот факт был частью уравнения, когда странам ЕС пришлось договариваться об антироссийских санкциях, после того как Владимир Путин силой аннексировал украинский полуостров.
«Западные страны тщательно подчеркивали, что санкции не должны касаться действующих контрактов. Они затронули нефть и отчасти добычу газа — но не поставки. Европа стремилась наказать Россию, а не саму себя», — говорит Арилд Муэ.
В то же время выдвигался аргумент, что Европа лучше подготовлена к сопротивлению российскому энергетическому оружию, чем во время предыдущих кризисов. В 2006 и 2009 годах Россия прерывала поставки газа в соседнюю Украину, обвиняя ее в мошенничестве и отказе оплачивать счета.
С тех пор страны ЕС многое сделали, чтобы такого не повторилось. Они начали систематически объединять свои газовые сети, чтобы иметь возможность помочь стране, лишенной поставок. Кроме того, они пресекали попытки Газпрома скупать трубопроводы в Европе.
«Сейчас положение дел изменилось, и рынок газа начал функционировать как реальный рынок. Если говорить о сценарии, когда Россия начинает оказывать давление на ту или иную страну, урезая поставки газа, то к этому мы довольно хорошо подготовлены», — утверждает Арилд Муэ.
В то же время новые большие объемы сжиженного газа уронили цены на газ в Европе.
«Власть перешла от продавца к покупателю», — отмечает эксперт.
Токсичные дебаты о трубопроводе в Балтийском море
Однако это не значит, что на рынке газа все мирно и радостно. Гигантский «Северный поток — 2», который, по плану, должен соединить Германию и Россию, после российско-украинского конфликта стал камнем преткновения в Брюсселе.
Его противники утверждают, что трубопровод «вознаградит» путинскую Россию, в то время как санкции направлены на обратное. Кроме того, в Германии масла в огонь дебатов о проекте подлило отравление российского оппозиционного политика.
«Да и обстановка сейчас такова, что, строго говоря, необходимости в „Северном потоке — 2" пока нет. У уже существующих трубопроводов есть свободные мощности. Но через несколько лет он может и понадобиться в зависимости от наших нынешних решений», — говорит Арилд Муэ.
По его оценкам, российский экспорт в страны ЕС, вероятно, продолжит расти, но роль газа в общем энергоснабжении сократится.
«Вы никогда не сможете уместить всю политику в одну математическую формулу. Европейский подход — это баланс интересов», — считает Арилд Муэ.
