Специализирующиеся на экономических аспектах историки взглянут на эпоху коронавируса и увидят не резкое падение, а, скорее, американские горки.
В то время как экономика Казахстана в целом страдает вместе с остальной частью мира, в августе значительно вырос казахстанский экспорт в Китай, согласно последним данным из Пекина. По сравнению с тем же периодом прошлого года, экспорт химикатов взлетел в три раза (достигнув 151 миллиона долларов), табака — почти в 15 раз (2 миллиона долларов), а хлопка — вдвое (1,8 миллиона долларов). Также казахстанские грузоотправители отгрузили огромные объемы разнообразных продуктов питания на общую сумму 24 миллиона долларов. В целом экспорт в КНР вырос на 20 процентов по сравнению с прошлым годом, достигнув 881 миллиона долларов.
Не ускользнет от внимания историков и происходящий пересмотр торговых отношений. Казахстанские производители продуктов питания, похоже, готовы обернуть себе на пользу напряженность в отношениях Китая с его традиционными торговыми партнерами
Министерство сельского хозяйства Казахстана и Таможенное управление Синьцзян-Уйгурского автономного района Китая провели 8 сентября очередное ежегодное заседание, в рамках которого обсудили открытие на границах лабораторий по контролю за качеством и безопасностью сельхозпродукции с целью ускорения процесса ее экспорта, сообщили казахстанские СМИ.
Казахи чувствуют запах открывающихся возможностей. В этом году Китай выдавил из страны своего давнего поставщика говядины: в мае и августе КНР ввела ограничения на импорт говядины из Австралии. Данные меры последовали за критическими высказываниями Канберры по поводу действий Пекина в сферах прав человека и борьбы с коронавирусом.
Но китайские потребители, которые могут позволить себе наслаждаться импортным мясом, известны своей разборчивостью, а у Казахстана нет ни привлекательного имиджа развитой страны, ни устоявшейся репутации в сфере фитосанитарных норм. Понравятся ли китайцам казахстанская говядина и свинина?
Инвесторы считают, что да. Учитывая потребности Китая в свинине, датские и китайские инвесторы решили вложиться в свиноводческий комплекс стоимостью 22 миллиона долларов в Акмолинской области, сообщил 28 сентября сайт деловых новостей lsm.kz. По данным казахстанского инвестиционного ведомства, «в Казахстане совместно с зарубежными инвесторами планируют запустить пять проектов мясного направления на 127 миллионов долларов», включая проект стоимостью 26 миллионов долларов в Алма-атинской области с участием китайского капитала.
Также в этом году, несмотря на вызванный коронавирусом экономический кризис, оживляется работа по строительству инфраструктуры для перевозки этих товаров — в основном, в рамках инициативы президента Си Цзиньпина «Один пояс, один путь» стоимостью в триллион долларов.
За первые восемь месяцев 2020 года объем грузов, пересекающих китайско-казахстанскую границу, составил 14,2 миллиона тонн, что на 30 процентов больше, чем за аналогичный период прошлого года, сообщил Kapital.kz со ссылкой на заявление председателя совета директоров Китайских железных дорог Лу Дунфу от 20 сентября. (Что примечательно, Лу Дунфу упомянул только данные по Казахстану. Сам Казахстан публикует только совокупные данные о транзите, без разделения по перевозкам или происхождению.)
В дополнение к сухому порту «Хоргос», который открылся в 2012 году и в последние три года заметно ускорил перевалку грузов, казахстанские официальные лица заявляют о намерении модернизировать старый пограничный переход «Дружба» (ранее известный как Джунгарские ворота) с целью дальнейшего расширения возможностей Казахстана в качестве крупного транзитного узла. Количество китайских поездов, следующих в Европу через вышеупомянутые контрольно-пропускные пункты, выросло на 480 процентов в период с 2016 по 2019 год.
Кроме того, 9 сентября из Китая в Туркмению через территорию Казахстана проследовал уже второй грузовой поезд (первый прибыл в мае). Что вез этот состоявший из 48 сорокафутовых контейнеров эшелон, неизвестно. Но если поезд станет ходить на регулярной основе, то у Туркмении может появиться новый рынок сбыта своих некачественных потребительских товаров, которые он обычно пропихивает внутри страны.
Или, что более вероятно, Пекин пробивает прямой путь в Иран. В 2014 году была запущена железная дорога из Казахстана в Иран через территорию Туркменистана, хотя Ашхабад и настороженно относится к торговле с соседями. Например, Туркмения почти весь год отказывается пропускать иранские грузовики, ссылаясь на covid-19. В 2018 году в результате ссоры с Таджикистаном он также не пропускал таджикские грузовики, причем без объяснения причин.
В этой связи соседи Туркмении вкладывают средства в альтернативные маршруты. В прошлом месяце Тегеран с радостью сообщил о том, что два грузовика, поехав в объезд Туркмении, успешно достигли Узбекистана через территорию Афганистана. Государственная газета Tehran Times заявила, что это «короткий и недорогой маршрут в страны Центральной Азии».
Горы долгов
Похоже, что Китай стал отказывать Таджикистану в деньгах, но не во внимании. Пекин резко сократил кредитование Душанбе, который, однако, продолжил брать крупные займы в других местах, часто под более высокие проценты. Учитывая, что президент Эмомали Рахмон, который находится у власти уже 28 лет, намерен баллотироваться на выборах 11 октября на еще один семилетний срок, любой инвестор в Таджикистане должен задуматься о безопасности своих проектов.
Пекин явно обеспокоен стабильностью Таджикистана, но продолжает делать вид, что может держать в секрете свою военную базу в горах на востоке страны. В середине сентября, вскоре после того, как Пентагон упомянул эту базу своем докладе, посольство Китая выступило с опровержением, назвав сообщения в СМИ о базе «совершенно необоснованными и беспочвенными домыслами», добавив, что сотрудничество Китая с Таджикистаном в области безопасности «основано на принципах прозрачности, открытости и взаимной выгоды».
Между тем руководство в Пекине, похоже, внимательно следит за развитием событий. В частности, 17 сентября министр общественной безопасности Чжао Кэчжи позвонил министру внутренних дел Таджикистана Хамро Рамазону Рахимзоде, что случается весьма редко. Чжао призвал к расширению китайско-таджикского сотрудничества в сфере безопасности. Рахимзода, по сообщениям китайских СМИ, сказал, что Таджикистан тоже очень этого хочет.
Однако когда министр иностранных дел Китая Ван И совершил 12 и 13 сентября турне по региону, встретившись с президентами Казахстана и Киргизии, чтобы обсудить пандемию и глобальную политику, он не заглянул в Таджикистан. Ни о каких новых деловых сделках не сообщалось, но Ван вытянул у этих двух государств обещание не вмешиваться на фоне роста международного давления из-за трудовых лагерей для мусульман в Синьцзяне.
Во время визита Вана в Бишкек киргизские власти во второй раз за месяц подняли деликатный вопрос о списании долга, хотя в официальном сообщении китайской стороны о визите этот аспект не упоминался. Кыргызстан должен Пекину около 1,8 миллиарда долларов, что составляет свыше 40% внешнего долга страны.
Кстати, около 40 процентов внешнего долга Душанбе — тоже обязательства перед Пекином. В августе Таджикистан просил об отсрочке.
Пока Пекин обдумывает эту просьбу, он стремится продолжить работу. Более 100 китайских рабочих вернулись в Таджикистан 10 сентября чартерным рейсом, включая 57 сотрудников государственной компании Power China и 54 работников других китайских компаний, работающих в Таджикистане. Многие из вернувшихся — специалисты, занятые в проекте по модернизации Головной ГЭС в Хатлонской области мощностью 240 МВт и стоимостью в 170 миллионов долларов. Они курируют ремонтные работы, финансируемые Азиатским банком развития.
По сообщению компании, Рахмон во время визита на ГЭС 25 сентября высоко оценил работу Power China, назвав ее компанией мирового класса. Он также попросил рабочих «ускориться» и «как можно скорее ввести в эксплуатацию все агрегаты». Рахмон спешит. Этим летом уровень воды на главной плотине Нурекской гидроэлектростанции был ниже среднего из-за очередной малоснежной зимы. Из-за covid-19 бесчисленным тысячам трудовых мигрантов пришлось остаться дома, и предстоящая зима для этой беднейшей страны Центральной Азии может оказаться очень темной и холодной.
Нива Яу занимается исследованием политики Китая в Центральной Азии в Академии ОБСЕ в Бишкеке.
