Хотя Пентагон и командование ВМС США с тревогой говорят о возрождении российского военно-морского флота, обеспокоенность военного ведомства кажется несколько преувеличенной. Аналитики расходятся в своих оценках на сей счет, однако сегодняшний подводный флот России в пять раз меньше могущественной советской армады. А еще в любой конкретный момент времени в исправном состоянии находится лишь половина российских подводных сил. Тем не менее, российский флот восстановился после страшной разрухи, начавшейся после холодной войны, когда деятельность подводных сил была практически прекращена.

«В период, когда средств было мало по всем направлениям, ВМФ тоже встал на прикол, — рассказал The National Interest ученый Майкл Кофман (Michael Kofman), специализирующийся на российских вооруженных силах и работающий в Центре военно-морского анализа (Center for Naval Analyses). — Такая ситуация на самом деле существовала до середины 2000-х годов».

Российский подводный флот едва не прекратил свое существование, когда 12 августа 2000 года после взрыва торпеды затонул атомный подводный ракетоносный крейсер проекта 949А «Антей» К-141 «Курск». Лишь после гибели «Курска» российское общество осознало, в каком бедственном положении находится ВМФ России, где корабли и подводные лодки страдали от некачественного обслуживания и ремонта, а экипажи практически не обучались. «После того, как затонул „Курск“, Россия в основном остановила деятельность своего подводного флота, — сказал Кофман. — После этого мы довольно длительное время не наблюдали особой активности российского ВМФ».

Первопричиной трагедии «Курска» стало бедственное положение российского флота после распада Советского Союза. По сути дела, из-за отсутствия средств военно-морской флот России годами тихо ржавел на базах. Его экипажи получали слабую подготовку, и у них не было возможности обрести необходимый опыт и восстановить навыки и умения. Ситуация усугублялась тем, что денежное довольствие у российских моряков не дотягивало даже до прожиточного минимума. «Командир „Курска“ получал не более пары сотен долларов в месяц, когда эта лодка затонула, — сказал Кофман. — Это была настоящая трагедия для российского военно-морского флота».

В последующие годы Кремль осуществил серию реформ для улучшения состояния ВМФ. Это касалось не только улучшения материальных условий, но и совершенствования качества подготовки личного состава. Российский флот добился огромных успехов в обучении своих экипажей. Надо сказать, что там уже нет призывников, и в составе экипажей служат в основном контрактники, отметил Кофман. «На это редко обращают внимание», — сказал он, поскольку в ходе дискуссий речь идет в основном о технике.

Но хотя российский военно-морской флот и особенно его подводные силы восстановились после разрухи 90-х, его сегодняшняя боеспособность и потенциал гораздо ниже, чем у советского ВМФ. В составе советского военно-морского флота было примерно 250 подводных лодок, а у современного российского флота их в пять раз меньше, причем в строю в любой конкретный момент находится менее половины. «Меня больше всего озадачивают заявления о том, что российский подводный флот действует с таким же размахом, как и в годы холодной войны, — сказал Кофман. — Откровенно говоря, это просто невозможно. Как может одна пятая часть подводных сил Советского Союза, у которых боеготова лишь половина субмарин (и это весьма щедрая оценка), действовать на таком же уровне, как и крупнейший подводный флот в мире?»

Тем не менее, Россия добилась заметных улучшений на флоте, создав атомные подводные ракетоносцы проекта 955 «Борей», которые приходят на смену устаревшим лодкам проекта 667 БДР «Кальмар». По мнению Кофмана, Россия построит все восемь лодок нового проекта. Поскольку эти корабли являются составной частью московской стратегии ядерного сдерживания, финансирование их строительства носит приоритетный характер.

Гораздо менее определенны перспективы российских многоцелевых атомных подводных лодок c крылатыми ракетами (ПЛАРК) проекта 885 «Ясень». Эта лодка имеет прекрасные характеристики, однако стоит она чрезвычайно дорого — примерно в два раза больше, чем «Борей». Более того, Россия испытывает трудности с вводом этой лодки в эксплуатацию из-за различных дефектов, которые обнаруживаются во время морских испытаний. Надо сказать, что первая лодка типа «Ясень» проходила морские испытания несколько лет, и лишь в этом году вошла в строй. «История ее создания отмечена многочисленными проблемами и неудачами, а продолжительные морские испытания свидетельствуют о том, что у этой лодки масса изъянов, которые необходимо устранять», — сказал Кофман.

Россия наконец более или менее устранила проблемы первой лодки проекта «Ясень» под названием «Северодвинск», однако каждая последующая лодка по сути дела строится по индивидуальному заказу. По словам Кофмана, России скорее всего придется спроектировать и построить ударную лодку меньшего размера, у которой будет менее сложная конструкция, и которая будет проще в производстве. Только так, считает Кофман, Россия сможет усовершенствовать свой ударный атомный подводный флот. По его оценке, у России мало шансов построить все запланированные лодки проекта «Ясень», а каждая из тех, что строятся, будет иметь уникальную конструкцию. «По сути дела, они строят их кустарным способом, — сказал Кофман. — Кто знает, какими характеристиками будет обладать следующая лодка „Казань“ и та, что будет построена после нее? На их строительство уходит так много времени, что о серийном производстве не может быть и речи».

Между тем, Россия продолжает строительство дизель-электрических подводных лодок проекта 636 «Варшавянка» (по кодификации НАТО — Improved Kilo) после неудачи проекта 677 «Лада». Но хотя «Варшавянка» за долгие годы эксплуатации была существенно усовершенствована, Кофман отметил, что основа ее конструкции устарела, и что России нужна лодка нового проекта. Следующей дизель-электрической лодкой в России станет «Калина», строительство которой должно начаться в будущем году. Ожидается, что у новой субмарины будет воздухонезависимая энергетическая установка, однако Кофман отметил, что Россия сталкивается со значительными трудностями в доводке этой системы. По его мнению, Москва может отказаться от неудачной воздухонезависимой энергетической установки и сосредоточиться на аккумуляторных батареях увеличенной емкости.

Российский ВМФ продолжает строить ударные дизель-электрические лодки типа «Варшавянка», но наряду с этим совершенствует атомные ударные субмарины проекта 971 «Щука-Б» и проекта 949А «Антей», делая их многоцелевыми. Эти лодки получают на вооружение противокорабельные ракеты П-800 «Оникс», а также ракеты против наземных целей и противокорабельные ракеты «Калибр». Появление «Калибра» усиливает ударную мощь даже такой миниатюрной субмарины как дизель-электрическая «Варшавянка». Вместе с тем, Кофман отметил: «Ракеты большой дальности это великолепно, если ты можешь следить и видеть. Мы всегда влюбляемся в ракеты, но при этом не обращаем внимания на всю цепочку их действия, которая обеспечивает их боевую эффективность».

В конечном итоге, хотя российский флот возрождается и снова проявляет явные признаки жизни, он является лишь слабым подобием своего советского предшественника из эпохи холодной войны. Проблема для США и НАТО это главным образом не возрождение российского флота, а отсутствие у Запада средств противолодочной борьбы. «Сокращение ассигнований на борьбу с подводными лодками становится для нас серьезной проблемой, которой могло не быть», — сказал Кофман.

Дейв Маджумдар — редактор The National Interest, освещающий военные вопросы.