Через год после прибытия российской авиации в зону конфликта в Сирии газета «Известия» в конце минувшей недели сообщила о дополнительном усилении авиагруппы под Латакией бомбардировщиками «Су-24» и «Су-34». Подкрепление прибыло в истерзанную гражданской войной страну на фоне интенсивных бомбардировок удерживаемых повстанцами районов Алеппо, где оказались заперты около четверти миллиона человек. Второй год российского присутствия в Сирии начался с растущей напряженности в отношениях США и ряда  частичных успехов. Сейчас Москва, как и весь мир, ожидает, кто сменит Барака Обаму в Белом доме и какой внешнеполитический курс будет проводить следующий президент США.

В течение минувшей недели госсекретарь США Джон Керри продолжал угрожать России и ее клиенту Башару Асаду полным прекращением сотрудничества в сфере борьбы с террором, если не прекратятся бомбардировки Алеппо. Похоже, до сих пор эти угрозы не произвели на Российскую Федерацию серьезного впечатления. Официальная Москва продолжает обвинять Запад в срыве перемирия в Сирии, утверждая, что западные страны не смогли заставить сирийских повстанцев принять условия оказавшегося весьма недолговечным соглашения о прекращении огня, заключенного четыре недели назад.

Год назад президент США Барак Обама предупреждал Россию, что, если она продолжит бомбить Сирию, то увязнет в болоте и не добьется никаких результатов. Однако полгода назад президент России Владимир Путин заявил о выводе войск из Сирии в связи с достижением поставленных целей. Но на самом деле Россия так и не вывела войска полностью. Кто из президентов говорил правду?

Чтобы правильно оценить результаты российской интервенции в сирийскую гражданскую войну следует понять, какие именно цели изначально поставил перед собой Кремль. Официально было объявлено, что цель кампании — борьба с исламским терроризмом, что звучало довольно смешно с учетом оценок, согласно которым, 85% бомбардировок приходится не на объекты террористической организации «Исламское государство» (террористической организации, запрещенной в России, — прим. пер.), а на населенные районы под контролем гораздо более умеренных повстанцев, многие из которых опираются на западную поддержку. Однако операция в Сирии действительно стала частью стратегии по отдалению исламских террористов от российских границ.

Еще одна цель России, достигнутая в ходе операции, это спасение режима Башара Асада. Год назад казалось, что, по мере новых успехов повстанцев на нескольких ключевых участках фронта, режим Асада вот-вот рухнет. После российского вмешательства положение на фронтах стабилизировалось, и Россия смогла обеспечить сохранение власти Асада как минимум в Дамаске и в районах на побережье Средиземного моря, где находятся военные базы, которые Москва желает оставить в своих руках, чтобы сохранить стратегическое присутствие на Ближнем Востоке. В этих целях Путин добился меньшего успеха.

Дело в том, что спасение режима Асада не привело к переходу правительственных войск в масштабное контрнаступление. Москва прислала оружие и военных советников, но до сих пор мы не видим восстановления в прошлом многочисленной и хорошо оснащенной армии. До войны сирийская армия состояла из мобилизованных солдат и большого количества офицеров и сверхсрочников. Обе этих группы сильно пострадали во время боевых действий, и новых солдат мобилизовать неоткуда. Помимо этого, Москва была разочарована не только неспособностью армии Асада восстановить свои силы, но и низкой боеспособностью шиитских союзников Сирии. В основном это «ополченцы» из Ирака и Афганистана, собранные иранским Корпусом стражей исламской революции. Но на поле боя им трудно противостоять повстанцам, набравшимся большого военного опыта за несколько лет сражений у себя дома. Единственная боеспособная сила среди союзников Асада — это «Хезболла», сосредоточившая свои силы, в основном, в районах вблизи границы с Ливаном и на транспортном коридоре к Дамаску. Вдобавок, Россия осознала ограниченность возможностей авиации. Оказалось, что без сухопутных войск (которые Россия вводить в Сирию не желает) добиться успеха очень трудно.

Вложение сил и средств в Сирию не принесло желанных результатов на другом направлении, гораздо более значимом для Путина. Российский лидер надеялся, что сможет вступить в союз с западными государствами ради борьбы против ДАИШ в Сирии, а в ответ американская администрация и Европейский союз не будут докучать ему из-за вторжения на Украину и аннексии Крыма и, возможно, даже отменят санкции. Но этого не произошло. Более того, растущие разногласия по Сирии привели к дополнительному ужесточению позиции Запада по Украине.

Испытание для Клинтон и Трампа

Практически любая попытка предсказать роль, которую сыграет Россия на второй год своего присутствия в Сирии, обречена на провал. Проще предположить, как будет действовать американская администрация. Керри останется на посту госсекретаря всего несколько месяцев, и вряд ли он в состоянии выполнить угрозу по полному прекращению сотрудничества с Россией. Госсекретарь никогда не впадал в отчаяние и всегда верил, что любой конфликт можно урегулировать. Но вряд ли в оставшийся короткий срок он сможет добиться успеха. Россия, прочие участники сирийского конфликта и весь мир выжидают, пока не будет ясно, кто сменит Барака Обаму в Белом доме. Во время первых теледебатов кандидаты в президенты лишь один раз вскользь упомянули Сирию, и воздерживались от обсуждения продолжающейся там войны. Вместе с тем, можно делать прогнозы относительно того, какую политику в отношении Сирии они будут проводить.

Занимая пост госсекретаря США перед Джоном Керри, кандидатка на пост президента США от демократической партии Хиллари Клинтон придерживалась более активной позиции и призывала к поставкам оружия повстанцам. Тогда ее предложение не было принято. Став президентом, в 2017 году ей будет еще труднее проводить желаемую активную политику в Сирии по двум главным причинам: во-первых, усиление ДАИШ как главного фактора сирийской войны отвлекло внимание американцев от Асада; во-вторых, присутствие российских военных значительно ограничивает свободу действий США в Сирии. Самый значительный шаг, который США могут сделать ради поддержки сирийских мирных жителей — это навязать России и Асаду запретную для полетов авиации зону в районе главных боев, то есть в Алеппо и Идлибе. Американская авиагруппа, задействованная в Сирии, значительно превосходит российскую. Вашингтон в состоянии добиться желаемого в сирийском воздушном пространстве, но ценой этого станет серьезный конфликт с Кремлем.

В отличие от Клинтон, кандидат в президенты от Республиканской партии Дональд Трамп не испытывает большого сочувствия к сирийским гражданам. Он считает их, в основном, источником потенциальной волны мусульманской иммиграции в США. В одном из интервью CNN Трамп сказал, что, возможно, Асад предпочтительнее для США: «Мы же не знаем, кто такие эти повстанцы. Мы даем им оружие. Мы даем им все. Но они могут оказаться хуже Асада. Зачем мы вообще вмешиваемся в ситуацию в Сирии?» Обозначенное в этом и других интервью Трампа отношение к Сирии очень хорошо сочетается с кремлевским подходом. Согласно этому подходу, любой человек с оружием — потенциальный террорист, поэтому лучше оставить Асада.

Каким бы важным ни было значение Сирии для России, она всегда будет играть второстепенную роль по отношению к главному интересу Кремля — контролю над соседними странами. Но поскольку Польша, страны Балтии и Норвегия состоят в НАТО, Путину легче испытывать реакцию Запада подальше от России, в Сирии, которая остается всего лишь государством-клиентом, от которого можно и отказаться. Именно там будет испытана новая американская администрация в первые недели после своего формирования.

Трамп не скрывает, что симпатизирует Путину, а некоторые его советники поддерживали связи с Кремлем. Став президентом, он, скорее всего, не будет останавливать действия России в Сирии. Клинтон, напротив, должна быть менее дружественной. Она пыталась начать с Россией новые отношения в 2009 году и испытала горькое разочарование. Сейчас она также уверена, что хакеры, взломавшие серверы демократической партии и постаравшиеся причинить ущерб ее кампании, сотрудничали с российской разведкой. Став президентом, Клинтон может решить, что конфликт с Путиным неизбежен, и поэтому лучше начать его как можно раньше. В случае ее победы на выборах второй год российской интервенции в Сирии может стать первым годом интервенции американской.