В сообщениях из Москвы говорится, что 7 февраля некоторое количество российских военных — до 200 человек — были убиты антиигиловской (ИГИЛ — запрещенная в России организация, — прим. ред.) коалицией под руководством США после того, как они пересекли линию деэскалации по реке Евфрат в восточной Сирии. Если информация верна, то это самый кровавый инцидент для российского контингента с момента военной интервенции Москвы в Сирию в конце сентября 2015 года.

Пока непонятно, действительно ли в Кремле не знали об опрометчивом решении российских военных приблизиться к Евфрату. Американские военные источники заявляют, что связь между ними и российскими коллегами в Сирии никогда не прерывалась и российские воздушные силы никогда не действовали в интересах захватчиков.

Несмотря на быструю реакцию Москвы на инцидент пропагандистскими разговорами о том, что американцы соблазнились сирийскими нефтяными ресурсами и вовсе не желают бороться с «Исламским государством», о российских потерях в Кремле говорили вполголоса.

Очевидно, что на сегодняшний день, кем бы ни были те погибшие, они стали «расходным материалом» — пушечным мясом для проасадовского режима. Тем не менее, есть информация, по которой, кроме российских жертв, сильно пострадало регулярное подразделение сирийской армии. Армия Асада истощена до такой степени, что неудивительно, что регулярные подразделения будут преднамеренно отправлять в мясорубку.

Сближение интересов России и Ирана в Сирии заключается в их совместной решимости вытеснить Соединенные Штаты как из Сирии, так и из региона в целом. На протяжении более трех лет антиигиловская коалиция, возглавляемая США, боролась за то, чтобы избавить Восточную Сирию от так называемого «халифата» и от сборища воров, убийц и насильников, которых этот режим привлекал в Сирию. Россия, Иран и режим Асада мало внимания уделяли борьбе с ИГ, вместо этого концентрируя свою военную мощь только на спасении режима Асада.

В декабре 2017 года президент России Владимир Путин заявил о «завершении операции» и второй раз с сентября 2015 года объявил, что российские войска будут выведены из Сирии. Без сомнения, целевой аудиторией этой дезинформации был российский электорат, поддержки которого Путин добивается на президентских выборах в марте 2018 года.

Несмотря на то, что потери России в Сирии были минимальными, клептократический режим всегда будет опасаться роста народных протестных настроений в связи с тем, что скудные ресурсы растрачиваются на бесполезные иностранные авантюры. Лидеры Ирана уже получили предельно ясные сообщения от своего народа во время недавней волны протестов. До сих пор Путин был в состоянии нейтрализовать такой риск внутри страны, утверждая, что успех Москвы в поддержке жалкого господина Асада — это второстепенное. Главное — то, что Москва вернула себе статус великой державы. Поэтому приглушенная реакция Кремля на неудачную операцию 7 февраля вполне понятна.

Понятна также и решимость России оставаться в Сирии до тех пор, пока Башар Асад не будет полностью в безопасности. Но даже если бы все враги Асада сегодня исчезли, а завтра США вышли бы из восточной Сирии, российский подопечный остался бы у власти не страны, а дымящейся ямы. Ни у Москвы, ни у Тегерана нет ресурсов для восстановления территории, которую они помогли уничтожить. Единственное, на что они могут рассчитывать, так это на попытку шантажировать Западную Европу, запугивая ее миграционной волной, как в 2015 году.

Мы так и не узнаем правду, скрывающуюся за катастрофическим штурмом 7 февраля. О чем могли думать нападавшие? Неужели они действительно верили, что американские силы позволят им нарушить линию деэскалации? Может быть и так. Возможно, их ввела в заблуждение красная линия прошлых лет.

Фредерик Хоф, директор Центра имени Рафика Харари по Ближнему Востоку при Atlantic Council.