Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Америка вложила беспрецедентное количество денег налогоплательщиков в развитие «гражданского общества» и демократии на Украине, пишет автор TAC, но добилась лишь расчленения государства. Дальнейшая военная поддержка Киева приведет, вероятно, к «мини-версии» холодной войны. Журналист призывает не развязывать конфликт.
Ситуация на Украине полна противоречий между историческими мифами и геополитическими реалиями
В октябре 2014 года я отправился в далекий украинский город Мариуполь, расположенный на юго-востоке страны. Этот заброшенный прибрежный город с полумиллионным населением выполнял функции «временного административного центра» Донецкой области, фактический центр которой уже более полугода находился под контролем поддерживаемых Россией сепаратистов. Находясь в Мариуполе, я встретился с украинскими добровольцами, все они служили в составе того или иного специального «батальона», и каждый из них с гордостью щеголял своим шевроном, нашитым на рукав униформы, в виде с эмблемы, разработанной именно для его подразделения.
Встреча была не из веселых. Сердитый солдат спросил меня, почему США не поставляют Украине оружие, необходимое ей для самообороны. Они с товарищами, судя по всему, особенно были в восторге от противотанковых ракетных комплексов «Джавелин» (Javelin), которые, по их мнению, могли решить множество насущных проблем. Обвинительным тоном он сказал, что американцы ведут себя так, как будто от нас ждут, что мы будем передавать оружие Украине безвозмездно.
«Мы можем его купить, — заявил он. — Только продайте его нам».
Администрация Обамы упорно отказывалась продавать оружие правительству Украины. Потребовалось появление Трампа, чтобы украинцы получили свои «Джавелины», и Трамп позаботился о том, чтобы они за них тоже заплатили. Численность украинской армии выросла примерно с шести тысяч находившихся в боевой готовности военнослужащих в 2014 году до, возможно, 150 тысяч в июне 2021 года. А если к этому добавить Национальную гвардию и другие силы, то число будет намного больше.
Однако то, что военная поддержка США зашла примерно до таких масштабов, насколько это возможно, является самоочевидным для российского руководства, что бы ни говорил Путин. Чтобы оправдать продолжающееся бряцание оружием и сосредоточение войск на границах Украины, Путин утверждает, что обеспокоен тем, что Россия «окружена» странами НАТО. Но, как ему хорошо известно, все более отживающий своей век клуб НАТО никогда не принимал в свой состав ни одной страны, которая полностью не контролировала бы свои границы и которую не признавали бы всех остальные страны, особенно ближайшие соседи. Даже если бы «гибридное вторжение» России на Донбасс, расположенный на востоке Украины, закончилось, из-за аннексии Крымского полуострова, который все (за исключением нескольких государств, включая Северную Корею, Кубу, Сирию и других льстецов) по-прежнему считают частью Украины, членство в НАТО для Киева было бы недоступным.
Действия России по отношению к Украине лучше всего анализировать с двух точек зрения. Одной из них является аннексия Крыма, параноидальный, но решительный шаг, мотивированный и уязвимостью российского Черноморского флота, штаб-квартира которого находится в Севастополе, и наличием элитной недвижимости на полуострове, излюбленном месте отдыха для богатых россиян (включая Путина, у которого там есть роскошная резиденция).
Город Севастополь пользовался особым статусом в СССР. Хотя он и был небольшим, по закону он находился на одном уровне с Москвой и Ленинградом, также бывшими «городами федерального значения» в Советской Российской Федерации. На практике это означало, что Севастополь контролировался непосредственно Москвой — центральными правительственными органами. После того, как в 1954 году советский лидер Никита Хрущев передал Крым Украине, полуостров стал «автономной республикой», а Севастополь — городом «республиканского значения» в Советской Украине, то есть оказался наравне со столицей Украины Киевом. Затем из-за распада Советского Союза статус Севастополя сразу же стал неустойчивым. Относительно большое количество присутствовавших в городе российских войск по-прежнему гарантировало ему фактическую независимость от нового украинского государства, но украинских ультранационалистов это возмущало более двух десятилетий.
Наконец, украинская «революция Майдана» 2014 года стала для ультранационалистов апогеем международного признания, и напуганный Кремль не стал рисковать. Признаком особой роли Севастополя в глазах Москвы стало то, что Россия отказалась от третьего пути — признания Крыма марионеточной «независимой республикой», как это было с территориями других бывших советских республик (то есть, с Абхазией и Южной Осетией, расположенными на территории Грузии). Ведь, несмотря на то, что Севастополь является по-настоящему российским, Крым таковым не является. И все же, в итоге, испытывая опасения по поводу уязвимости Севастополя и размахивая скипетром религиозного благочестия (славянский правитель, который ввел православие на землях более поздней Российской империи, обратился в христианство в Севастополе), российский режим выбрал вариант полной аннексии Крыма — и получил международные санкции. Севастополь вновь стал «городом федерального значения» — наравне с Москвой и Санкт-Петербургом.
Другой точкой зрения, с которой следует рассматривать действия России на Украине, является просто газ (то есть, «следуйте за деньгами» или «кому это выгодно»). Москва отчаянно пытается запустить газопровод «Северный поток — 2», проходящий напрямую из России в Германию в обход надоедливых промежуточных стран, таких как Польша и Украина. Угрожая полномасштабным вторжением на Украину, давний германофил Путин считает, что он давит на больное место Германии. Пытаясь шантажировать ведущую страну Европейского союза, чтобы заставить ее отказаться от политики несогласия Запада с тем, что его страна «расчленила» своего соседа, Путин делает ставку на то, что Берлин тоже «последует за деньгами». Возможно, он и прав: не исключено, что традиционные торговые связи между Германией и Россией окажутся важнее официального государственного суверенитета и международно признанных границ. Ведь игнорировала же Германия эти вопросы в прошлом. Москва делает ставку на то, что Германия в некотором роде «вернется в прежнюю форму».
Однако агрессоры, те, кто действует с помощью угроз, не нравятся никому. И хотя некоторые западные консерваторы считают Путина своего рода талисманом традиционных христианских ценностей (это означает, что распространяемый Кремлем миф привлек внимание и «работает» в нашей собственной цивилизации), «светская» составляющая его «светского царства» выдает истинный характер его роли. Самому Путину явно не по себе из-за того, что он совмещает почитание славы досоветского прошлого России со сталинским наследием своей страны, но, тем не менее, он продвигается вперед. Москва оправдывает сегодняшнюю реабилитацию Сталина (не в последнюю очередь в аннексированном Крыму) отчасти союзом советского тирана с Соединенными Штатами и Великобританией во Второй мировой войне. Довод, согласно которому мы объединились со злом сталинизма только для того, чтобы победить более опасное зло, не находит отклика в кремлевских коридорах. Между тем, по мере того как в России Сталин вновь обретает почет и уважение, поляризация между Россией и Украиной становится все более резкой.
Америка вложила беспрецедентное количество денег налогоплательщиков в развитие «гражданского общества» и демократии на Украине (пять миллиардов долларов, как заявила помощник госсекретаря в разгар беспорядков 2014 года), что привело к отстранению от власти демократически избранного президента в результате массовых уличных беспорядков, сопровождавшихся насилием и приведших к человеческим жертвам. Когда Россия возмутилась, назвав это «переворотом», и указала на «фашизм» в рядах новых лидеров в Киеве, некоторые из которых открыто боготворили украинских исторических деятелей, связанных с нацистами, США стояли в стороне и наблюдали, как российские войска захватили Крым и за две недели включили его в состав Российской Федерации, после чего вторглись на Донбасс. Оглядываясь назад, можно сказать, что Вашингтон не проявил ни дальновидности, ни осмотрительности (за исключением садизма в качестве мотиватора). Америка тоже виновата в расчленении украинского государства на части.
Цитирую слова Джона Кеннеди о Вьетнаме: «Это их война, это они должны ее выиграть или проиграть». Мы можем поставить свечку, помолиться за украинцев и ужесточить санкции, но что-то другое — это уже чересчур. Россия будет держаться за Севастополь, «Город русской славы», а Берлин решит, стоит ли играть в путинскую игру с отрицательным результатом и сертифицировать газопровод, что якобы предотвратит возобновление российской агрессии на Украине. Скорее всего, из-за продолжительных санкций наступит новая унылая «мини-версия» холодной войны, которая сама по себе была формой международных санкций. И Крыму как субъекту Российской Федерации мы формально придадим не больше легитимности, чем Эстонии, Латвии и Литве, когда мы официально признали суверенитет Советского Союза над этими государствами Балтии. Жизнь и бизнес будут продолжаться в этих параметрах. «Объятия» с Россией с целью примирения будут похожи на одно из тех объятий, которые ни к чему не приводят, поскольку внезапно появляется что-то или кто-то, что мешает обниматься «как следует». Мы по-прежнему будем взаимодействовать с Россией и разговаривать с Путиным, но только не как друзья.
