Киев — 27 октября 1962 года советские зенитчики на Кубе сбили американский самолет-разведчик. Пилот, майор Андерсон погиб. Вашингтон отреагировал быстро: Кеннеди дал добро на бомбардировку советских баз на острове и вторжение в вотчину Фиделя регулярной армии. Узнав об этом, Хрущев быстро пошел на попятную. Карибский кризис закончился, мир был спасен.

Ответка Кремлю пришла через 53 года. Был сбит российский самолет. Только не разведчик, а бомбардировщик. И не Америкой, а Турцией. Европа запаниковала: все ждали, что Путин поступит так же, как в свое время Кеннеди. Эрдогану основательно «втыкнули». Посоветовали не накалять, а сесть и договориться. Мир затаил дыхание в плохих предчувствиях… И не дышал пять дней. Десять…

Но ничего особого не случилось. Крылатые ракеты не ударили по Анкаре. Стамбул не превратился в радиоактивный пепел. Никто никуда не вторгся. Путин виртуально постучал башмаком по трибуне Федерального собрания, мелко и гаденько обстрелял турецкий гумконвой, да разнес вдребезги столовую для сирийских беженцев. Зато заговорили информационные гаубицы. На карте, нарисованной «русским миром», появились новые фашисты. На улицах России стали жечь турецкие книги и давить турецкие конфеты. А сердобольные саратовские школьники взялись собирать деньги Путину на новый бомбардировщик.

Дело, конечно, не в самолете и не в погибшем летчике. Сбитым летчиком почувствовал себя сам Путин. Страшный Каа, гипнотизировавший столько лет бандерлогов, вдруг стал выглядеть не как удав, а как червяк на компостной куче. Рухнул незыблемо исповедуемый Кремлем «парадокс Нарвы».

Известный российский политолог, прорицатель «малой ядерной войны» Андрей Пионтковский, сформулировавший этот парадокс, считается критиком Путина. Но то, что он говорит, очень выгодно Кремлю. А говорит он вот, что: НАТО никогда и ни при каких обстоятельствах не пойдет на открытый вооруженный конфликт с Россией. Потому что это несет угрозу термоядерной войны. Россия может захватить русскоязычную Нарву в Эстонии, и НАТО не посмеет ни сбить российский самолет, ни подбить танк — ответом сразу станет  уничтожение тактическим ядерным ударом одного из «второстепенных» европейских городов.

««Парадокс Нарвы», — писал Пионтковский, —  это способность Путина одним шагом поставить весь Запад перед немыслимым выбором — унизительная капитуляция и уход из мировой истории или ядерная война с человеком, находящимся в другой реальности».

Возможно, старая Европа действительно излишне впечатлительна, но Эрдоган оказался чужд рефлексиям. При реальной угрозе термоядерной войны, отмечает Пионтковский, «выигрывает тот, кто с бОльшим равнодушием относится к ценностям человеческих жизней (своих и чужих)». Казалось «равнодушнее» Путина человека не найти. Как видим, нашелся. И Путин на пощечину не ответил. Скажут: еще не вечер, и мировая война вполне возможна. Возможна, но поскольку Путин начал пугать Турцию методами, которые к нему самому применила миролюбивая Европа — экономическими санкциями — вывод напрашивается сам собой: Кремль не может ответить так, как то предрекал Пионтковский.

Матросы с базуками на палубе, истребители сопровождения, крылатые ракеты с подводных лодок — это попытки демонстрировать силу. А как говорил мудрый древнекитайский стратег Сунь Цзы (которого любят цитировать в Кремле), если ты силен, показывай слабость, а если слаб — показывай силу. Успех обычно не афишируют, успех развивают без лишней шумихи. А вот поражение стоит скрыть за громкими угрозами. Что, похоже, в России и происходит.

Цивилизованный мир все еще боится. Он привык жить в мире и спокойствии, и даже намек на то, что война может переместиться из Украины и Сирии к ним домой, повергает европейцев в панику.

Но ведь и Путину страшно. Не от возможной мировой войны, а от того, что мир поймет: угрозы такой войны, звучащие из его уст, — блеф. А значит британские, израильские, ирландские, норвежские, шведские, эстонские, нидерландские (чье еще воздушное пространство нарушала за последний год авиация РФ?) истребители могут уже не просто «пресечь» незаконный полет, а действовать по примеру своих турецких коллег. И второй сбитый бомбардировщик — это уже будет провал.

Удивительной была реакция украинского общества на атаку турецких ВВС, вам не кажется? Радость вместо страха. Неужели нам не боязно от того, что, если где и решится Путин поиграть атомными мускулами, то именно на нашей территории? А вот не боязно. Устали бояться за прошедшие полтора года. И не потому, что нет такой угрозы, просто, как писал философ Сергей Дацюк, самая активная часть гражданского общества живет в экзистенции революции и войны. Кому страшна мировая война, когда в гибридной гибнут наши братья, друзья и сыновья? Каждый день пишут отчаянные смски любимым: «Я еще есть». И возвращаясь с фронта, говорят: на передовой к возможности умереть относишься спокойнее.

Летом 2014-го страшно было не от наличия у России атомных бомб — ядерный меч висит над планетой уже 70 лет. Ужасным откровением стало то, что тот, кому мы поручили свою охрану и защиту, оказался убийцей и грабителем. Да еще с ядерной дубинкой. Теперь мы к этой мысли привыкли, и те, кто готов защищать свою Родину, готовы ко всему. Страх приходит тогда, когда есть возможность избежать неприятности. У нас впереди лет сто жизни под боком у агрессивной ядерной державы. Есть ли смысл бояться? Надо жить, растить детей, влюбляться. Те же, кто все еще пребывает в экзистенции давно потерянных «мира и стабильности», уже вывезли капитал за границу и купили домики на побережьях теплых морей. Им тем более нечего бояться. Чемодан, аэропорт, Канары — не займет много времени.

Конечно, жириновские и киселевы будут испепелять мир речами и дальше. Но со все менее уверенными интонациями, порой даже просящими, заискивающими. Никакой ядерной войны Путин вести не сможет. Ни с Турцией, ни с Америкой, ни с Украиной. Тем более, бессмысленна она в Сирии, или с ИГИЛом. Атомная война, даже крошечная, обернется для кремлевского карлика и несчастного народа России большими неприятностями. Да и самому Путину слишком жирно живется на свете, чтобы он взял и разом все то, что имеет, замочил в сортире.

Как не переписывай теоретическую геополитику, ядерное оружие — это оружие сдерживания или, на худой конец, возмездия, или, как говорят израильтяне, «оружие Судного дня». Загнанный в угол зверь обязательно им огрызнется. Но никто кремлевского медведя в угол и не загоняет. Его просто отрезают от ареала питания — частично Европа с Америкой, частично он себя сам. Хищник либо сдохнет от голода, либо его сожрет изголодавшаяся стая.