Некоторые проблемы пытаются решать методом политического диктата, такого как гендерные квоты. Предполагается, что в противном случае равноправие пошатнется. На деле это не так, пишут Карин Сванборг-Шёвалль (Karin Svanborg-Sjövall) из Timbro и Нима Санандаджи (Nima Sanandaji) из аналитического центра ECEPR.

Сейчас царит примечательный межблоковый консенсус: считается необходимым побуждать и заставлять взрослых людей организовывать свою частную жизнь согласно политически установленному шаблону. Введение третьего оплаченного месяца отпуска по уходу за ребенком для отцов в конце прошлого года подразумевает дополнительное квотирование родительских страховок. Несмотря на явное противодействие премьер-министра, министр социального страхования Анника Страндхэлль (Annika Strandhäll) поручила провести исследование, чтобы выяснить, возможно ли также квотировать дни по уходу за ребенком по болезни. Умеренная партия намерена дополнить одну из самых щедрых родительских страховок в мире еще одним бонусом равноправия, который уже сейчас осуждают как провал, который дорого обойдется. На очереди — законодательное квотирование состава советов директоров на предприятиях. Но этот диктат не решит проблем, которые мерещатся политикам.

В выходящей книге «Парадокс равенства полов в нордических странах» Нима Санандаджи приводит в пример балтийские страны, которые в значительно большей степени уважают выбор родителей и при этом опережают благополучные государства Скандинавии во многих областях, связанных с равноправием.

В трех странах Прибалтики мужчины в среднем работают на 9% больше часов, чем женщины. В Скандинавии разрыв в количестве отработанных часов между сотрудниками мужского и женского пола значительно больше — 22%. Еще более важным показателем можно назвать долю женщин на руководящих постах. В скандинавских странах 31% топ-менеджеров — женщины, в Прибалтике — 39 %. И разница еще существеннее среди ведущих предприятий государственных экономик. Там доля женщин в Скандинавии составляет 13%, а у ее балтийских соседей — 31%.

Страны, которые во многом считаются более консервативными, чем Швеция, и где у родителей больше свободы выбора, имеют, однако, меньший разрыв в количестве отработанного времени. Не наличие, а, напротив, отсутствие политического диктата, а также существование эффективных рынков помогает семьям самостоятельно решать будничные затруднения — покупать услуги или прибегать к помощи бабушек и дедушек.

Крайний случай — это США, которые в отличие от других развитых стран вообще не имеют всеобщей системы оплачиваемых декретов. В Швеции это считается отсталостью и дискриминацией женщин. Предполагается, что равноправие может пошатнуться, если политики не смогут контролировать поведение родителей с помощью квотируемых пособий. Но это не так. Женщины составляют 43% топ-менеджеров в США. По данным Международной организации труда, это второй в мире показатель после Латвии (46%).

Ни люди, ни частные предприятия не принадлежат политикам. Поэтому принципиально важно отклонить предложение о новых квотах. Но даже если забыть о значении слова «свобода», авторы предложения должны представить доказательства того, что это необходимо. Действительно ли подобного рода вмешательства приносят результаты?

В Швеции часто ссылаются на Норвегию как страну, которая добилась успеха благодаря закону о гендерных квотах 2006 года. Но в статье Национального бюро экономических исследований Марианн Бертран в том числе указала, что:


— закон о квотах не возымел повсеместного эффекта. В целом заработки женщин также не возросли.

— закон не имел значительного влияния ни на гендерный разрыв, ни на долю женщин на руководящих постах. Напротив, закон оказался на руку небольшому числу людей, которые теперь распределяют еще больше постов в советах директоров.


— закон не повлиял на выбор образования, карьерных возможностей или вариантов создания семьи для молодых женщин. В прошлом году Nordic Labour Journal указал, что за восемь лет, прошедших после принятия закона, ни одно из 60 крупнейших предприятий Норвегии не возглавила женщина.

Политические попытки управлять семейной жизнью и регулировать состав правлений предприятий редко приводят к росту уровня равноправия. Наоборот, эти попытки часто обостряют проблемы, а также притесняют свободу как семей, так и предприятий. Как результат, компании и отдельные люди применяют всю свою творческую энергию, чтобы обойти систему или манипулировать ею. Примеры США и Прибалтики демонстрируют, что повышенное доверие к меритократическим принципам и свободе выбора индивида в комбинации с более низкими налогами, позволяющими покупать услуги, создают достаточные основания для того, чтобы женщины могли продвигаться к самым высоким позициям.

Ни одно благополучное государство в мире не может навязывать тяжелый труд и жесткие личные приоритеты. Квотирование — тупик в политике равноправия.

 

Карин Сванборг-Шёвалль (Karin Svanborg-Sjövall) — исполнительный директор Timbro.

Нима Санандаджи (Nima Sanandaji) — исполнительный директор недавно образованного аналитического центра ECEPR и автор книги The Nordic gender equality paradox.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.