После переворота Россия и Турция пытаются наладить отношения. Анкара теряет вес во внешней политике.

Среди арестованных недавно людей есть также двое пилотов. Предположительно именно они сбили российский бомбардировщик на турецко-сирийской границе в ноябре 2015 года. Официально Анкара предъявила им обвинения в участии в провалившемся перевороте. В суматохе турецкой «чистки» о фактах никто не беспокоится. Президент Реджеп Тайип Эрдоган устраняет своих предположительных противников и одновременно надеется преодолеть раскол в российско-турецких отношениях. В Москве эти попытки восприняли благосклонно. Сейчас Эрдоган наверняка нуждается в союзниках, которые не задают много вопросов. Во время кризиса в отношениях между Москвой и Анкарой подобные жесты имели большое значение.

Редко в отношениях между двумя странами происходят такие странные повороты, как между Россией и Турцией в последние месяцы. Реджеп Тайип Эрдоган и Владимир Путин, сильные лидеры двух государств с историческими конфликтами, из друзей превратились во врагов. После попытки переворота вновь появились признаки теплых дружеских отношений, хотя неясно, как долго это продлится.

Особенно странно внезапное сближение выглядит со стороны России. Ведь последние несколько месяцев средства массовой информации постоянно рассказывали страшилки об Эрдогане, которого изображали как непредсказуемого османского султана, который хочет подвергнуть исламизации всю страну, жестоко подавляет курдов и поддерживает «Исламское государство» (террористическая организация, запрещенная в РФ — прим. ред.). Телевидение предоставляло гражданам необходимые обоснования того, почему Москва должна немедленно стать на тропу войны с Анкарой, что подразумевает также запрет на отдых и эмбарго на ввоз фруктов. Путин — железный политик и любитель поучительных пьес.

В Сирии Россия и Турция боролись за влияние на разных фронтах, а после того, как был сбит российский истребитель, между двумя странами началась прямая конфронтация, и после напряженной борьбы Эрдогану пришлось признать себя побежденным. После извинений, которых требовала Москва, слово взял Кремль. Как ни странно, примирение состоялось именно на той неделе, когда в аэропорту Стамбула произошел теракт, и за этим последовало обещание отправить российских туристов на пустующие турецкие пляжи. Но из соображений безопасности, туристов остановили. При поиске партнеров Москва снова делает ставку на борьбу с терроризмом, и на этот раз Анкара готова ее внимательно выслушать.

Относительная верность конституции

Пока европейские лидеры держались в стороне, заявляя о солидарности, Путин стал первым, кто открыто пообещал Эрдогану поддержку и заговорил о «категорической недопустимости антиконституционных действий». Пока Европа требует от Анкары установить верховенство права, Москва молчит. Идеологически Путин должен был чувствовать себя на стороне незадачливых зачинщиков переворота, но он принципиально выступает против них. Москва считает себя противником любого рода «смены режима». В отличие от гибкого курса Европы, Москва следует конституции, и такой выбор не лишен логики. За этим, вероятно, скрывается страх распада Российской Федерации. Во внешней политике такая позиция часто использовалась в качестве аргумента против разного рода цветных революций. Но в исключительных случаях, собственная философия не помешала Москве нарушить международные границы, как показывает случай с Крымом. Тогда этот случай вызвал протест Эрдогана.

В начале августа оба президента встретились на саммите G20 в Пекине. Путину хорошо известна роль изгоя, в которой сейчас оказался Эрдоган. Путину также на руку то, что его турецкий коллега невероятно занят авторитарной «перестройкой» и экономическими проблемами. Президенту Турции пришлось придержать свои региональные политические амбиции. В Сирии Россия достигла успеха и как военная сила, и как международный посредник. С точки зрения прагматики, сейчас есть возможность восстановить замороженные совместные инвестиционные проекты.

Чего хочет достичь Эрдоган с помощью турецкого народа, Путину не интересно. Ведь сам он также запрещает любое вмешательство в дела России. Репрессии внутри страны — это пункт, в котором сходятся разного рода автократы, и в котором Путин и Эрдоган действительно похожи на исторических предшественников, царя и султана.