Atlantico: Министр иностранных дел Люксембурга Жан Ассельборн (Jean Asselborn) заявил, что Венгрию следует исключить из ЕС, потому что политика страны противоречит европейским ценностям. Кроме того, он обвинил президента Орбана в том, что тот относится к беженцам, как к диким животным. В какой мере позиция Жана Ассельборна отражает нарастающую напряженность между Восточной и Западной Европой в плане ценностей? О столкновении каких точек зрения идет речь? Могут ли оставить эти нарастающие разногласия без внимания на саммите Братиславе?

Сириль Бре: Позиция министра иностранных дел Люксембурга отражает проявившееся больше года назад расхождение между членами-основателями ЕС (Францией, Германией и странами Бенилюкса) и бывшими народными демократиями советского блока.

Все это упирается в три момента. Первый касается позиции по мигрантам и беженцам. Страны Вышеградской четверки не согласны с франко-германской политикой приема, а также решением о распределении мигрантов по квотам в странах союза. Второй момент относится к позиции по исламу и христианству: все страны группы и прежде всего Венгрия настаивают на защите христианской идентичности Европы и не согласны с размещением мусульманских общин на своей территории. В этом плане страны четверки могут найти поддержку и за пределами Восточной Европы, в том числе в Австрии, Дании и Германии. Последний момент — это отношение к федерализации Европы. Страны четверки лишь недавно вернули полный суверенитет и не горят желанием поступиться им в угоду федеральному проекту. Они занимают позицию антифедерального евроскептицизма, которая ранее принадлежала британцам.

Этим разногласиям будет отведено центральное место в дискуссиях. На неформальном саммите в Братиславе под председательством Словакии должны быть подняты все актуальные вопросы: главным, конечно, будет Брексит, но не забудут и о политике безопасности и приеме мигрантов. Средиземноморские государства собирались 9 сентября в Греции, а четверка — 6 сентября в Польше, чтобы выработать общую позицию. Саммит в Братиславе должен подвести черту под Брекситом, однако он станет и показателем атмосферы в Европе после Брексита.

Флоран Пармантье: Расширение ЕС стало техническим ответом на политический вопрос объединения Европы после распада коммунистических систем. Ставшие независимыми государства стремились в союз и согласились играть в игру сближения с Европой, которая предполагала принятие множество правил и имитацию демократической модели. К сожалению, у этой работы по передаче союзных достижений было два отрицательных момента. С одной стороны, она, как ни парадоксально, привела к истощению демократического процесса, лишив страны перспектив смены курса, потому что предлагался всего лишь один единственный путь. Это, кстати, привело и к рекордным показателям неявки на европейских выборах. С другой стороны, в процессе практически не обращалось внимания на тех, кому он не выгоден: проблема носит не только экономический, но и культурный характер с отторжением политического либерализма, который занимает центральное положение в европейской риторике старых членов.

Таким образом, нынешнюю напряженность между люксембургским министром и президентом Венгрии не назвать удивительной. Новый фактор — это политические последствия такого противостояния, которые могут доходить до крайностей: примером тому служат заявления об исключении государства при том, что процесс европейского строительства всегда опирался на компромисс.

Дилемма предельно прозрачна: отстаивающие европейские ценности основатели и государства, которые ставят на первое место национальные интересы, даже если это может навредить европейскому процессу. Так называемый «популизм» означает вовсе не возврат к авторитаризму, а стремление к антилиберальным практикам, заслоном для которых становится правовое государство. Венгрия не стала Азербайджаном и не собирается идти по его пути.

Нет гарантии, что на саммите в Братиславе получится справиться с разногласиями. Более того, они, скорее всего, сохранятся, потому что не сводятся к экономическим интересам, а представляют собой отражение политических страстей.

— Позиции восточных и западных стран можно примирить? Или же придется принять то, что две системы ценностей не могут спокойно сосуществовать?

Флоран Пармантье: Хотя противостояние между политическим либерализмом и возвращением к порядку сильно дает о себе знать в Европе, не стоит рассматривать ситуацию исключительно с географической точки зрения. Лучшим примером тому может послужить Австрия, колыбель современного правового государства с Кельзеном и центральноевропйеская страна в географическом плане. 4 декабря там состоятся президентские выборы после отмены результатов майских. Популистские движения на самом деле зачастую точно отражают направленности нелиберальной демократии, которая уделяет меньше внимания положению меньшинств и считает куда более важным сильное государство и традиционные ценности. Тенденции в сторону усиления или ослабления либерализма прослеживаются в самых разных обществах, как на западе, так и на востоке. Это один из главных политических вопросов в нынешнюю эпоху терроризма.

Вышеградская четверка действительно занимает мощную позицию по мигрантам, но ее голос звучит далеко не так громко по другим вопросам, как из-за реальной, но не слишком весомой притягательной силы, так и из-за разногласий по поводу отношений с Россией.

Сейчас больше нельзя отмахиваться от евроцентристских опасений: сближение не произойдет само по себе. Быть может, все это — лишь прелюдия к перестроению процесса интеграции на континенте вокруг твердого ядра.

Сириль Бре: Сосуществование двух систем невозможно, потому что европейские ценности являются не только нравственными ценностями, но и юридическими принципами. Такова суть второй статьи европейского договора, которая перечисляет все основополагающие принципы ЕС: права человека, уважение к человеческой личности, правовое государство.

Кроме того, стоит напомнить о денежном вопросе: Венгрия и Польша — главные реципиенты Европейского структурного фонда. Таким образом, мы увидим продолжение словесных баталий, но не двух систем правовых норм. Экономические потребности востока позволят сохранить европейскую солидарность.

— Какие подвижки стоит ждать на этом фоне от саммита в Братиславе, который призван придать новый импульс европейскому проекту после выхода Великобритании?

Сириль Бре: Речь идет о неофициальном саммите, потому что британский премьер не получала приглашение, хотя Великобритания все еще входит в ЕС. Эта встреча знаменует начало председательства Словакии в Евросоюзе.

От саммита в Братиславе стоит ждать прояснения позиций. Существует тройное окно возможностей, чтобы заявить о себе. Прежде всего, Брексит вновь дал толчок обсуждению альтернативы между федеральной и национальной Европой. Далее, это ослабление позиций Ангелы Мрекель после местных выборов в Германии. Наконец, это продолжение миграционного кризиса.

В Братиславе главным станет озвучивание мнений, однако каких-то жестких позиций мы не увидим. В этой связи заявление Вышеградской четверки 6 сентября говорит, что очертания европейского строительства после Брексита остаются довольно размытыми.

Флоран Пармантье: «Кризисы придают Европе сил». Мы, без сомнения, вновь услышим эту поговорку в комментариях по саммиту в Братиславе. Здесь главными вопросами становятся свобода передвижения (она крайне важна для ЕС, но оказалась под угрозой из-за Брексита), миграция и терроризм. Кроме того, внимание уделят проблемам обороны и безопасности, развития экономики и занятости, в частности в отношение наиболее уязвимых слоев населения. Европейцы, безусловно, не станут уделять Брекситу все внимание на саммите, но он наведет их на мысли о перспективах на основании выводов из результатов референдума.