«Турецкая авиация приняла программу аэрокосмической и противоракетной обороны в 2002 году и начала работать над проектом системы интегрированной противоракетной обороны (…). Турция является союзником НАТО, на ее территории расположен штаб наземных сил НАТО» — вот то, что можно прочитать на интернет-странице ЦРУ The Word Factbook, посвященной информации по всем странам, где работает управление.

В отчете черным по белому написано: как член НАТО Турция располагает технологическим оборудованием Североатлантического альянса и выполняет его протоколы. Однако не далее как неделю назад в нескольких статьях сообщалось о внезапном интересе президента Реджепа Тайипа Эрдогана к российской противоракетной системе: «Сначала китайские ракеты HQ9 (пекинская версия S-300), а потом произведенные непосредственно в России системы противовоздушной и противоракетной обороны» (AnalisiDifesa от 12 октября 2016). Под шумок новость прошла незамеченной. Почему?

Процедурные вопросы

«Возможность сотрудничества в данный момент как никогда важна для Альянса. Страны должны разделять общий комплекс норм, особенно это касается вооруженных сил, чтобы осуществлять совместные многонациональные операции». НАТО пишет об этом на своем интернет-сайте: никто не будет действовать, исходя из собственных интересов, существуют правила и процедуры, которые должны соблюдать все члены Атлантического соглашения, потому что «стандартизация позволяет эффективно использовать ресурсы и, следовательно, повышает оперативность Альянса». Такие органы, как Комитет по стандартизации, следят за соблюдением и выполнением всех пунктов соглашения. Вот и причина, по которой Италия так и не получила истребители МиГ, а заказанные Турцией российские ракеты ожидает та же судьба, что и китайские.

Стоп Пекин

В ноябре прошлого года Анкара аннулировала сделку стоимостью более чем 3 миллиарда долларов с китайской корпорацией CPMIEC (China Precision Machinery Import-Export Corporation) в сентябре 2013 года на закупку ракет HQ-9. Причина — несовместимость китайского оружия с процедурами НАТО. В мае 2015 года за несколько месяцев до инцидента с Сухим на Международной выставке оборонной промышленности в Стамбуле ответственный за экспорт российского оборонного производства Сергей Гореславский говорил агентству ТАСС о растущем интересе Турции к ракетам S-300.

В 2015-2016 годах НАТО разместила в Турции немецкие, голландские и итальянские противоракетные комплексы, но Эрдоган продолжает требовать смету на оружие, которое, как и было отмечено, не подходит к стандартам его страны. Так что за игру он ведет? Ответ содержится в словах, которые президент Турции произнес по случаю операции в Мосуле: «Мы не будем нести ответственность за негативные последствия, которые могут возникнуть в ходе любой операции, где не участвует Турция. Мы примем участие как в самой операции, так и в следующих переговорах».

Опасения Анкары, таким образом, состоят в том, что она не будет иметь права голоса в установлении нового геополитического порядка на Ближнем Востоке после окончания кампании против ИГИЛ (запрещенной в России террористической организации) и, возможно, близкого завершения гражданской войны в Сирии. Три года назад на сообщение о возможном приобретении HQ-9 директор Bigesam Атилла Сандикли заявлял агентству Reuters, что, по оценкам Турции, «союзники НАТО далеки от идеи совместного производства и технологического перебазирования». Иными словами: Атлантическому альянсу Турция необходима как стратегическая страна, при этом он не хочет позволять ей играть слишком большую роль на международном уровне.

Прибегая ко вполне уместному (и несколько рискованному) сравнению, можно сказать, что попытка приобретения российских и китайских технологий приравнивается к северокорейской ядерной угрозе, то есть к чему-то невозможному, используемому только с целью привлечения внимания мировой общественности и убеждения Запада в необходимости обсуждения роли и веса государств, которые чувствуют себя отрезанными от участия в международных политических играх.