Администрация Трампа потратила много времени на разговоры о ядерной угрозе Северной Кореи, но ее жесткая риторика повлияла не только на Пхеньян. По другую сторону демилитаризованной зоны, последней замороженной границы холодной войны, жители Южной Кореи тоже обеспокоены.

Наблюдатели указывают на ряд запутанных и тревожных заявлений, сделанных президентом Трампом за последние несколько дней. В интервью в понедельник Трамп назвал северокорейского деспота Ким Чен Ына «хитрюгой» и сказал, что будет готов встретиться с Кимом при подходящих обстоятельствах. Это произошло после того, как Трамп заявил, что хочет, чтобы Сеул оплатил дорогостоящую новую систему противоракетной обороны, установленную Соединенными Штатами в Южной Корее, известную как THAAD.

Трамп также поставил под сомнение торгово-экономическое соглашение Джорджа Буша с Южной Кореей, которое вступило в силу в 2012 году. Прибавим ко всему этому замечания Трампа, сделанные в прошлом месяце, когда он сказал, что Корейский полуостров исторически был частью Китая, поэтому неудивительно, что многие в Южной Корее не очень довольны. Некоторые даже сказали The Washington Post в прошлом месяце, что они обеспокоены тем, что Трамп может представлять большую угрозу их жизни, чем Ким.

Заявления Трампа появились за неделю до президентских выборов в Южной Корее, которые состоятся 9 мая. Лидер предвыборной гонки, Мун Чже-ин, либерал, гораздо менее агрессивный в отношении Северной Кореи, чем его предшественник Пак Кын-хе. Он хочет более тесно сотрудничать с Севером, а не усугублять изоляцию. Мун также пообещал пересмотреть решение правительства Пак, которое одобрило программу THAAD. Это решение разозлило не только Китай, но и сторонников мирного решения в Южной Корее, которые опасаются, что система повысит ставки в регионе, и без того наполненном ракетами и страдающем от исторических конфликтов.

«Она предназначена для уничтожения северокорейских ракет, но многие в Южной Корее опасаются, что они сами станут мишенью», — написала моя коллега Анна Фифилд.

В интервью The Post Мун сказал, что разочарован такой спешкой американцев в установке системы THAAD перед выборами. Это ограничивает возможности любых будущих действий правительства Южной Кореи.

«Если у Южной Кореи будет больше времени для демократического решения этого вопроса, то США получат более высокий уровень доверия от южнокорейцев, и союз между двумя странами станет еще сильнее», — сказал Мун.

После того, как Трамп предложил Южной Корее заплатить 1 миллиард долларов за привилегию размещения THAAD на своей территории (предложение, которые быстро опровергли чиновники администрации), этот шаг вызвал волнение в политических кругах Южной Кореи.

«Трамп говорит об альянсе Кореи и США», — гласил заголовок на первой полосе в популярной правой газете «Chosun Ilbo». «Есть вопросы, гораздо более важные, чем деньги, — говорится в редакционной статье. Если любая страна будет сводить альянс к вопросу денег или экономики, она неизбежно подорвет доверие».

Консервативная газета «Dong-A Ilbo» обвинила Трампа в выбросе «шквала словесных бомб» перед южнокорейскими выборами. «Мы надеемся, что Трамп будет более осторожен в своих словах, — говорится в редакционной статье. — Кто будет радоваться, если наш альянс будет подорван? Ким Чен Ын (КНДР) и Си Цзиньпин (Китай)».

Администрация Трампа провела грандиозное шоу по усилению давления на Северную Корею. Несмотря на то, что она объявила о завершении политики «стратегического терпения» Обамы в отношении Пхеньяна, она проводит политику давления и дипломатии, которая выглядит так же, как и прежняя.

Неуклюжие сообщения Белого дома во время предвыборной кампании в Южной Корее также создают напряженность во внешней политике Трампа. Первые месяцы президент провел, в основном, стараясь наладить отношения с автократами. Трамп отстаивал доктрину «Америка прежде всего», которая не заинтересована в многосторонней дипломатии и скептически относится к продлению американских обязательств за границей, но, по-видимому, он столкнулся с трудностями, когда пришлось считаться с демократиями стойких, давних американских союзников.

«У Соединенных Штатов — ограниченные возможности в установлении направления, — сказал Майкл Энтон, директор по стратегическим коммуникациям Совета национальной безопасности, в интервью The Post, оправдывая авторитарный подход Трампа. — Мы не можем заставить эти страны вести себя определенным образом. Мы можем применить давление; да, бывает, альтернатива недостаточно показательна, но насколько эффективным будет разрыв отношений? Если отказаться от отношений, прогресса не будет».

Тем не менее, Трамп, похоже, часто готов сделать именно это — только с такими странами, как Германия или Южная Корея, где твердые, конструктивные отношения якобы являются данностью.

«До сих пор реакция в Южной Корее на всё то, что говорил Трамп, была удивительно сдержанной, но я думаю, это связано с тем, что южнокорейцы все еще пытаются понять, какой он человек, — сказал Дэвид Страуб, бывший американский дипломат по вопросам Северной и Южной Кореи. — Они знают, что он — необычный президент, и не обращают внимания на многое из того, что он говорит, но в конечном итоге некоторые замечания могут иметь серьезные последствия».

Тем временем Мун, который, согласно опросам, почти наверняка будет избран президентом на следующей неделе, сохраняет оптимизм.

«Я считаю, что президент Трамп более разумен, чем о нем обычно думают, — сказал Мун в интервью The Post. — Президент Трамп использует жесткую риторику в отношении Северной Кореи, но во время предвыборной кампании он также сказал, что может встретиться за гамбургером с Ким Чен Ыном. Я [выступаю] за такой прагматичный подход к решению северокорейской ядерной проблемы».