16 ноября 2009 года российский адвокат Сергей Магнитский, уже год к тому моменту находившийся в тюрьме, был заключен в одиночную камеру, прикован наручниками к койке и избит до смерти восемью надзирателями. До этого с ним в течение месяцев жестоко обращались, отказывая в медицинской помощи, в которой он отчаянно нуждался, и переводя постоянно из камеры в камеру, всякий раз с худшими условиями и неожиданно. Все для того, чтобы вынудить Магнитского к признанию. По крайней мере, эту версию событий приводит клиент адвоката, финансист Билл Браудер (Bill Browder) в своей книге «Красный циркуляр: враг Путина №1» (Изд. Capitán Swing, 2016). Истинна она или нет, но адвокат действительно умер.

Сегодня именем Магнитского называется американский закон, который Россия всеми силами пыталась нейтрализовать. Именно он вызвал разлад между Кремлем и администрацией Обамы, несмотря на ее инициативу «перезагрузки» отношений. Именно он является одной из причин сильной антипатии Владимира Путина к Хиллари Клинтон. И, наконец, вероятно, он является также причиной того, что Россия сделала все возможное для победы Дональда Трампа в надежде убедить его в необходимости отмены закона. В чем же причина такой ненависти к этому правовому акту? Дело в том, что он сильно бьет по кошелькам заправил путинизма.

При Трампе в Белом доме тоже то и дело всплывает закон Магнитского в связи с недавними политическими событиями в США. Вот, к примеру, когда Наталья Весельницкая, российский адвокат и ярая ненавистница этого законодательного акта, встречалась с сыном и зятем Трампа и главой его избирательной кампании Полом Манафортом (Paul Manafort). Этот закон играет ключевую роль в стремительном ухудшении отношений между Вашингтоном и Москвой, несмотря на то, что о нем мало кто знает за пределами круга российских политологов.

По мнению Браудера, истинной причиной смерти Магнитского было то, что он раскрыл масштабное мошенничество российских властей в отношении его инвестиционного фонда Hermitage Capital, крупнейшего в России: в ходе обыска в офисах фонда было изъято огромное количество документов, которые впоследствии использовали для того, чтобы просто перерегистрировать компании Hermitage Capital на имя другого человека, известного преступника по убеждениям, связанного с Кремлем. Сложная схема уклонения от налогов предусматривала мошенничество на сумму 230 миллионов долларов. После того, как Магнитский публично разоблачил его, он был задержан полицией по обвинению — ни много ни мало — в том, он сам и придумал эту преступную схему. Затем его почти 12 месяцев мучали, чтобы он взял вину на себя, он этого не сделал, за что и пострадал.

И это, в основном, привело нас к нынешней ситуации. Кремль в ярости запретил американским семьям усыновлять российских детей, этот запрет действует по сей день. И поэтому, когда какой-либо представитель российского правительства упоминает «усыновления», все понимают, что речь идет об отмене закона Магнитского. Так называемая НКО Human Rights Accountability Global Initiative Foundation (HRAGI) с центральным офисом в Делавэре официально занимается продвижением устройства российских детей в США, а на самом деле финансирует на российские средства лоббистские кампании в Вашингтоне для отмены закона. И говоря о встрече наедине с Путиным на полях, Трамп значительно заявил New York Times: «Это не был длинный разговор, мы поговорили только о… разных вещах. На самом деле, это было очень интересно: мы говори об усыновлении».

«Больше всего российских чиновников в законе Магнитского бесит то, что он стал первым препятствием для того, чтобы положить ворованные деньги в надежное место», — пишет Юлия Иоффе (Julia Ioffe), обозреватель журнала The Atlantic. «В России, как ни крути, чиновники и бюрократы могут отобрать у тебя ворованное, так же просто, как оно было наворовано: обыск, вымогательство, сфабрикованный судебный процесс… возможности бесконечны. Сохранить свои деньги значит вывезти их из России. Но что, если деньги ты вывез, а западное правительство их заморозило? Зачем тогда воровать столько денег, если ты не можешь наслаждаться купленной на них квартиркой в Майами?» — язвительно спрашивает она. Закон Магнитского действительно стал первой подобной мерой: за ним последовали европейские и американские санкции после захвата Крыма и похожий закон, принятый в Канаде.

Коррупция и клептократическая модель, существующие в России, не являются предметом обсуждения: сам Дмитрий Медведев, тогда еще премьер-министр, жаловался в 2008 году на то, что треть федерального бюджета разворовывается коррумпированными чиновниками (что означает, по мнению Иоффе, что «реальный процент намного больше»). И, возможно, модель эта включает и самого Путина: как выяснилось из Панамских документов, его ближайший друг, виолончелист Сергей Ролдугин, является владельцем (или подставным владельцем) нескольких офшорных компаний, на счетах которых хранится 2 миллиарда долларов, принадлежащих российским олигархам и государству. Как заявил в июле Билл Браудер Юридическому комитету Сената США, который расследует предполагаемое вмешательство России в американские выборы: «Считается очевидным, что Ролдугин получил эти деньги как агент Владимира Путина. Панамские бумаги связывают также Сергея Ролдугина с частью денег, полученных в результате схемы, раскрытой Сергеем Магнитским. Если мы будем исходить из того, как составлен закон Магнитского, это означало бы включение в санкционные списки лично Путина».

В 2006 году российский политолог Станислав Белковский — естественно, оппозиционер — опубликовал на тот момент самый подробный перечень личного состояния Путина, которое достигало 40 миллиардов долларов в виде долей в многочисленных компаниях через сложные посреднические схемы. В своем июльском выступлении в Сенате Браудер увеличил эту сумму до 200 миллиардов, что, если бы было правдой, сделало бы российского президента самым богатым человеком в мире, богаче Билла Гейтса (Bill Gates) и Джеффа Безоса (Jeff Bezos). Опасный пример закона Магнитского сильно мешает. Что еще нужно объяснять?